Ирина Мясникова - Кикимора болотная

Она набрала номер Левшукова и услышала, что абонент находится вне зоны действия сети.

«Летит, наверное, в свой Китай, а я тут одна вся такая плавная, вся такая пушистая, одним словом, лапушка», — подумала Тася и отправилась спать.

На следующий день она вышла на работу, и от ее плавности и пушистости не осталось и следа. Тася потом целый месяц просыпалась в холодном поту, когда вспоминала полный ненависти прощальный взгляд Кислицкого.

Викентий Павлович пожаловал в компанию в полдень, никого не предупредив о своем визите. Он быстро, не раздеваясь, махнув рукой Аде Львовне, когда она дернулась к телефону, решительно прошел в кабинет Кислицкого. Тут же по селектору Кислицкий вызвал к себе Тасю. По его недоумевающему голосу Тася поняла, что тот еще ничего не знает. Тася проследовала мимо удивленной Ады Львовны, успокоительно поморгала ей глазами и зашла в кабинет. На Кислицком буквально не было лица. Вернее, было, но совсем не такое красивое, как обычно, а какое-то все потерянное и покрытое красными пятнами. Тася вошла, когда Викентий Павлович уже заканчивал:

— …остается только передать дела Анастасии Михайловне и в течение часа очистить помещение. По вашим долгам предприятию специальные люди с вами свяжутся чуть позже.

И если до того, как она увидела лицо Кислицкого, Тася злорадно предвкушала, как зайдет в кабинет к финансовому директору и выкинет оттуда эту чертову куклу, то сейчас ей уже совершенно расхотелось это делать.

— Ну что, падла, добилась своего?! — Кислицкий странно взвизгнул и пошел в сторону Таси.

— Ну, ну! Леонид Александрович! Держите себя в руках. Анастасия Михайловна тут совершенно ни при чем. — Викентий Павлович барским жестом остановил разбушевавшегося Кислицкого.

— Ленни! — возмутилась Тася. — Вы меня подставили, изобразили воровкой и еще на меня обижаетесь?

— Да тебе ноги выдрать мало, — рявкнул Кислицкий. — Лахудра блатная.

— Леонид Александрович, будьте любезны, избавьте меня от ваших нежностей. Перейдем ближе к делу.

Тася взяла себя в руки и железным тоном начала зачитывать Кислицкому список документов, которые он должен подписать. При этом она доставала их из своей папки и выкладывала на стол перед Ленни. Список этот она получила утром по электронной почте из юридического отдела холдинга. Документы Тася подготовила сама. Даже Алевтину к этому делу не подключила.

Ленни схватил бумаги, смял их и швырнул Тасе в лицо:

— Ничего я подписывать не буду!

— Леонид Александрович, это неразумно, — успокоительно пророкотал Викентий Павлович. — Анастасия, оставь нас на минутку.

Тася вышла в приемную и увидела там не только испуганную Аду, но и всех завсегдатаев курилки: Эмму, главного бухгалтера Алевтину и начальника отдела кадров Светлану Петровну. Из коридора в приемную заглядывала Ася.

— Тася, что за визг? — спросила Эмма.

— Дамы, — строгим голосом сказала Тася, — убедительно прошу вас всех разойтись по рабочим местам. Вам все будет объявлено.

— Ну, если она нас дамами обозвала, значит, точно какой-то пипец! — сделала вывод Эмма и ретировалась из приемной, за ней неохотно потянулись остальные.

— Пипец обычно происходит с Нового года, — многозначительно заметила Ада Львовна, внимательно глядя на Тасю. — А вы, Тасенька, как-то изменились. Похорошели, что ли? Хотя куда уж лучше? Наверное, влюбились, не иначе.

Дверь кабинета Кислицкого распахнулась. Ада Львовна вздрогнула. В дверях стоял Викентий Павлович.

— Давай, — сказал он, поманив Тасю.

Тася зашла. Ленни сидел какой-то скукоженный. Как будто сдулся. Викентий Павлович, не говоря ни слова, мотнул головой в сторону Кислицкого. Тася тихо подошла и положила перед ним новый пакет документов. Хорошо, что она с перепугу сделала несколько копий.

Ленни безропотно все подписал. Встал и начал собирать вещи. Когда он стал искать полиэтиленовый мешок для своих офисных ботинок, Тася чуть не заплакала — так ей стало его жалко. Она кинулась в свой кабинет и принесла Ленни мешок. Ленни взял мешок и посмотрел на Тасю ненавидящим взглядом. Именно этот взгляд впоследствии и не давал Тасе спать по ночам.

Когда Кислицкий ушел, Викентий Павлович сказал Тасе:

— Ну все, Анастасия, располагайся. Ты теперь здесь хозяйка, но учти, спрашивать с тебя будем строго. Никаких поблажек на счет своего пола не жди.

Тася села на место Кислицкого и подперла щеку рукой.

— Викентий Павлович, а надолго это?

— Что? — удивился ее патрон.

— Ну, директорство. Как быстро вы мне замену найдете?

— Ты чего, Анастасия? Мы думали, ты мечтаешь место Кислицкого занять.

— Ни за что! Я ж рехнусь и надорвусь! У него же исполнительный директор в моем лице был. А сейчас, — Тася стала загибать пальцы, — финансового нет — это раз, исполнительного нет — это два, начальника отдела оборудования нет — это три. По Мурманску сроки сорваны — это четыре. Я одна не справлюсь. А у меня еще дочка скоро школу заканчивает, и замуж мне надо. Всего-то только один раз и была!

Тася так распереживалась от сцены с увольнением Кислицкого, что из глаз у нее сами собой потекли слезы. Да такие крупные, прямо как горошины.

— Замуж — это серьезный аргумент. — Викентий Павлович протянул Тасе носовой платок. — Сопли подбери. А финансового мы тебе найдем, там переговоры уже ведутся. С завтрашнего дня кандидаты к тебе на собеседование повалят. Без твоего согласия никого назначать не будем. Так сказать, чтоб меж вами было полное взаимопонимание, мягко говоря, сплошной консенсус.

— Это хорошо, уже легче. — Тася утерла слезы.

— В отделе оборудования, думаю, ты сама разберешься. Светин был для этой должности слабоват. Уверен, что у тебя уже ему на смену есть кандидат.

— Да, Валера Бычков, он со дня основания работает, толковый парень.

— Ну вот. Исполнительного мы тебе найдем. Это легче, чем генерального.

— Викентий Павлович, миленький, найдите мне лучше генерального, а я уж пока за двоих потужусь. Исполняющим обязанности.

— Ничего не выйдет, я тебе уже протокол привез, где тебя назначают генеральным. Вот. — Викентий Павлович достал из портфеля бумаги.

Тася тоскливо взяла документ, пробежала по нему глазами и отложила в сторону. Еще месяц назад она, безусловно, обрадовалась бы такому назначению. А сейчас Тася вспомнила свои волшебные каникулы и тяжело вздохнула. Перспектива жить в берлоге, готовить еду Левшукову и гладить ему рубашки стала совсем туманной.

— Викентий Павлович, миленький! А давайте вы там наверху скажите им, что нельзя меня в генеральные. Именно исходя из того, что я мамзель, а не дядечка. Я, конечно, буду стараться, но вдруг декрет?

— С ума сошла? Какой декрет в твоем возрасте? — Викентий Павлович внимательно посмотрел на Тасю. — Или правда декрет?