Кэтрин Куксон - Слепые жернова

Он улыбался ей, ожидая, что она оттает от такой подкупающей откровенности и от сообщения, что Дэвид не собирался жениться на Эйлин, однако Саре по-прежнему было страшно – у нее не выходила из головы Мэри Хетерингтон. Так вот почему ее готовы принять! Вот почему женщина, играющая в этой семье первую скрипку, не возражает против сыновьего выбора! Сара кажется ей спокойной гаванью в бурю. Она вспомнила, как гостья крикнула: «Какая жестокость, Мэри! Ты все получила…»

Если бы все это не произошло с такой стремительностью, она бы мучилась вопросом, почему эта женщина пренебрегла гордостью и изъявила желание принять ее в семью. Теперь ответ был ясен: ее считают меньшим из двух зол. Возможно, мать Дэвида полагает, что если она воспрепятствует его намерению, то он поддастся влиянию отца, Элен и ее дочери. Дэн все понятно растолковал.

– Взбодритесь! Я же говорю, тут все ясно. Улыбайтесь, смейтесь! – Он хотел было потрепать ее по щеке, но убрал руку, так и не дотронувшись до нее, смущенно усмехнулся и объяснил: – Вы, определенно, из тех, кому идет смех.

Все считают ее хохотушкой, потому что она такая крупная! Впрочем, этот молодой дядя Дэвида очень мил. Это ему, а не странному Джону следовало бы быть братом Дэвида. Она печально улыбнулась и сказала:

– У меня никогда не было поводов для смеха.

– Мы это исправим. Знаете, пока Джон не женился, мы отлично веселились вот в этой комнате. Не по воскресеньям, конечно… – Он скорчил гримасу. – Дэвид – очень хороший пианист. Он сдал все экзамены и при желании мог бы преподавать, но его это не привлекает. А его матушка играет на скрипке, и тоже очень недурно.

– А вы на чем-нибудь играете? – тихо спросила она.

– Я? Еще бы! – Он часто закивал. – У меня и диплом есть, почетный. Ради него мне пришлось изрядно попотеть. Когда мне его вручали, народу собралось – в Морган-Холле яблоку негде было упасть.

Так называлось большое заброшенное помещение в Ист-Джарроу. Сара понятия не имела, что там вручают дипломы. Она вежливо спросила:

– На чем же вы играете?

– На расческе. Но учтите… – Он назидательно поднял палец. – Для этого я заворачиваю ее в специальную бумажку.

Она расхохоталась, сотрясаясь всем телом, зажимая обеими руками рот и отворачиваясь. Дэн тоже не удержался и прыснул.

Сара уже стонала от изнеможения. Он совершенно невыносим! И как ее угораздило ему поверить? Она покосилась на него. Он радостно ждал ее взгляда.

– Именно этого нам и не хватало, верно? – дружески прошептал он ей.

В этот момент дверь резко распахнулась и появился Дэвид. Он принес Сарино пальто и шляпку. Увидев, как она вытирает смеющиеся глаза, он с облегчением перевел дух и, чтобы попасть им в тон, спросил:

– Чем он так тебя развеселил? Рассказом о своем падении в бочку с дождевой водой или байкой, как он убрал лестницу, когда отец возился на крыше?

– Нет, сдачей экзамена по игре на расческе.

– Это что-то новенькое. – Дэвид кивнул Дэну и добавил: – Ну и осел же ты!

Сара оделась.

– Не станем заглядывать в соседнюю комнату, – сказал Дэвид. – Мы еще вернемся.

– До свидания, мистер… – Сара обернулась к Дэну.

– Просто Дэн.

– До свидания, Дэн.

– До свидания, Сара.

У двери их догнал негромкий беспечный голос Дэна:

– Минутку, Дэвид.

Дожидаясь его, она услышала слова Дэна, не предназначавшиеся пока для ее ушей:

– Макдональды, соседи, переезжают. Еще до Рождества они съедут. Возможно, это не самое лучшее место – слишком уж близко, но здесь не так-то много пустующих домов. Я все быстро устрою, а то как бы не проворонить…

– Спасибо, Дэн.

На темной улице Дэвид взял ее за руку. Это был решительный, властный жест. Немного погодя он спросил:

– Ты слышала, что мне сказал Дэн?

– Да, – тихо ответила она, глядя прямо перед собой.

– Что скажешь? – Он сильнее сжал ее руку. – Выйдешь за меня замуж до Рождества, Сара?

Ее сердце забилось о ребра. Несколько секунд она молчала, собираясь с силами, а потом остановилась и, глядя ему в лицо при тусклом свете фонарей, ответила:

– Я выйду за тебя тогда, когда этого захочешь ты, Дэвид. – И добавила: – Спасибо.

Последнее словечко прозвучало глуповато. Она сразу спохватилась, что не надо было его благодарить. Уж больно дешево это прозвучало. А ей не хотелось выставлять себя дешевкой. Она вспомнила слова Джона о страхе перед людьми. Впрочем, Дэвида она не боялась, а испытывала к нему благодарность. Огромную благодарность.

Сара замерла в дверях кухни. Она еще не сняла пальто и шляпки. На кухне было жарко – в очаге пылал огонь. Однако она ежилась, глядя на священника. Тот молча смотрел на нее.

Отец О'Малли восседал за столом. Пат Бредли сидел напротив него, ее мать – на углу стола, ближе всего к дочери. Это был типичный треугольник, вознамерившийся ее увещевать. Один – отчим – будет вульгарно грозить; другой – священник – стращать карой небесной; пугать предрассудками соседей – тоже сильное оружие – станет мать.

– Добрый вечер, Сара.

– Не стой столбом! Не слышишь, что ли, к тебе обращается святой отец?

– Слышу, не глухая.

От одного взгляда на Пата Бредли ее захлестнула волна ненависти. Она всегда его ненавидела, однако за последние недели это чувство небывало обострилось, ведь он делал все, что в его силах, чтобы порушить ее связь с Дэвидом и семьей с противоположного конца квартала. Оружием он избрал ее религиозность, и его естественным союзником в этой войне стал священник – тот, которого она сейчас застала в кухне.

Был и другой священник – отец Бейли, который проявлял понимание и снисходительность. Он предложил ей познакомить его с Дэвидом. Дэвид явился и спокойно изложил свои доводы в пользу нежелания принимать католичество. О смене вероисповедания речи не было, ибо Дэвид признал себя агностиком. Сара гордилась Дэвидом, сумевшим так убедительно поговорить со священником, и не сомневалась, что он понравился отцу Бейли и вызвал у него уважение. Святой отец объяснил: «При некоторых обстоятельствах архиепископ дает разрешение на смешанный брак… Но обстоятельства эти специфические. – Он улыбнулся. – Однако разрешение дается и в том случае, если вы обязуетесь воспитывать своих детей в католической вере».

Сара заволновалась и стала нетерпеливо ждать ответа Дэвида. Дэвид долго размышлял. Когда же он ответил, Сара облегченно вздохнула, ибо ответ был таков: «Здесь я говорю не только от собственного имени. Имеет значение также и то, что думает по этому поводу Сара. Пускай она решает, святой отец».

Ей запало глубоко в душу, что он назвал священника святым отцом. Дэвид и отец Бейли проявили благоразумие. Отец О'Малли тоже твердил о своем благоразумии, но то были только слова – на самом деле он был несгибаемым фанатиком. Из его речей можно было заключить, что она выбрала себе в мужья прокаженного.