Кэти Уэбб - Влюбленные соперники

Это была мужская фланелевая рубаха, накладные карманы которой плавно округлялись на груди. Заправленная в джинсы плотная ткань куда откровеннее подчеркивала ее женственность, нежели шелк или сатин. Денби присел на край низкой ванны, не слыша, как застонала под напором воды старая арматура. Он видел и чувствовал только Мартину. Господи, она хоть отдает себе отчет, как соблазнительно выглядит?

Рубашка медленно спланировала на пол и легла прямо у ее ног. Руки Мартины скользнули вниз и остановились на поясе джинсов. Но взгляд Денби застыл на груди Мартины. Бюстгальтер у нее был цвета густого красного вина, однако достаточно прозрачный… Глядя ему в глаза, Мартина расстегнула бюстгальтер, он парашютиком опустился на пол.

Денби облизал пересохшие губы. Из ванны уже поднимался густой пар, превращая все вокруг в мираж. Мартина так же медленно стянула джинсы. Появилась еще одна полоска винного шелка, прикрывавшая женскую тайну. Денби не мог оторвать взгляда…

Мартина, женщина до кончиков ногтей и при этом женщина, занятая тяжелым мужским трудом, сама хотела освободиться — и на его глазах освобождалась — от последних внутренних оков.

После смерти жены Денби заставил себя равнодушно относиться к любым жизненным испытаниям. Стал жестким, если не сказать бесчувственным. Жизнь превратилась только в работу: взялся за что-то, четко выполнил и забыл. Теперь эта система не срабатывала. Оказалось, что и ему не хватает нежности, оказалось, что и ему снова хочется любви.

Женщина, благодаря которой проснулись его чувства, мягко положила руки Денби на плечи. Он поднял голову — от острого желания на мгновение потемнело в глазах — и, потеряв равновесие, плюхнулся в ванну.

Прижав ладонь ко рту, Мартина с трудом удержалась от смеха.

— Помогла бы, — пробурчал Денби, приподнимаясь на локте и расстегивая намокшую рубашку.

— Похоже, мне до скончания века суждено стягивать с тебя мокрую одежду, — покачала головой Мартина.

— А разве я против?

— Иногда мне кажется, что ты это нарочно.

— Может, и так.

«Ну а что еще ты делаешь нарочно?» — подумала Мартина, стаскивая с него носки. Не удержавшись, она чмокнула его в подошвы.

Освободившись наконец от рубашки, Денби занялся джинсами. Насквозь промокли. Мартина, наклонившись еще ниже, потянула штанины на себя. При этом его голые пятки слегка коснулись ее груди.

Стараясь не обращать на это внимания, Мартина заглянула в ванну: процесс раздевания явно затянулся. Стараясь теперь смотреть в сторону, Мартина продолжала стягивать с него джинсы. Постепенно, сантиметр за сантиметром, обнажались живот и мускулистые бедра. Она вспомнила прикосновение этих бедер к своим… Внутри у нее вспыхнуло пламя, и все вокруг внезапно наполнилось будоражащим запахом любви. Любви между мужчиной и женщиной.

— Не будешь носить такие тесные штаны, — пробормотала она, продолжая трудиться.

— Эй, потише, больно ведь.

Мартина последним усилием освободила его от джинсов и тут же почувствовала, как ноги Денби оплетают ее талию. Мартина не удержалась и тоже упала в ванну.

— Тоже ждешь не дождешься?

— Следовало бы утопить тебя. — Мартина уперлась рукой ему в грудь и вдруг поняла: если сейчас, вот в эту самую минуту Денби ее не поцелует, она просто умрет.

— А никто и не мешает, — усмехнулся Денби, поцеловал Мартину в плечо и прошептал: — Ты не будешь стесняться?

— Это еще почему?

— Потому, что мы никогда вместе не принимали ванну.

— Вообще-то я действительно, как правило, моюсь одна.

— Очень мило, что для меня ты делаешь исключение.

— А разве у меня есть выбор?

— Знаешь, иногда ты слишком много разговариваешь. — И Денби закрыл ей рот поцелуем.

Но сейчас Мартина уже не могла ни слова вымолвить, ни пошевелиться. Оставалось лишь отдаться жару его губ, прикосновение которых производило на нее такое магическое действие. Веки отяжелели так, что не поднимешь. Да и все тело тоже. Словно кукла, которую дергает невидимый кукловод, она почувствовала, как ладони Денби утонули в тяжелой влажной гриве ее волос. Она вздрогнула словно от дуновения холодного ветра, и в тот же миг губы Денби прижались к ее шее. Мартина инстинктивно выгнулась, почувствовав, как руки в мыльной пене ласкают горящие бедра.

— Расслабься, — прошептал Денби, — тебе будет хорошо.

«Лучше и не бывает», — отстраненно подумала она. Денби рисовал мылом медленные круги, приближаясь, но не касаясь ее потемневших заострившихся розовых сосков. Мартина все крепче и крепче сплетала ноги вокруг него. Дыхание Денби участилось. И Мартина, потянувшись за мылом, с улыбкой пробормотала:

— Моя очередь.

Наблюдая за ней из-под полуприкрытых век, Денби расслабился. Под этим взглядом Мартине вдруг стало неловко, и мыло выскользнуло из ее рук. Денби расхохотался.

— Ладно, сейчас тебе будет не до смеха! — воскликнула Мартина.

Намылив как следует свои руки, она принялась медленно и любовно растирать ему грудь. Синяк на боку приобрел багрово-зеленоватый оттенок. Повязка по краям обтрепалась. «Снимать ее будет больно. Хорошо, что не мне придется это делать», — неожиданно подумала Мартина. Этот мужчина внес в ее жизнь столько света, тепла, красоты, что и помыслить невозможно о том, чтобы причинить ему малейшую боль.

Внезапно к глазам подступили слезы. Неужели ей все время суждено терять любимых? Стараясь заглушить свою боль, Мартина резко подалась к нему.

— Возьми меня, Денби.

— Здесь? Или все же в спальне?

— Где хочешь. — И приникла к любимому так, словно хотела, чтобы каждая клеточка ее тела сохранила память о его теле.

«А ведь это, может быть, в последний раз…» — мелькнуло в голове у Денби.

Постель была все еще не застелена, и исходил от нее острый, ни с чем не сравнимый запах секса.

— Мне нравится, когда ты вовремя применяешь силу. — Уютно устроившись на руках у Денби, Мартина метнула на него лукавый взгляд.

— А мне нравится, когда ты такая влажная, — грубовато откликнулся он, накрывая ладонью заветный холмик.

Мартина не сводила глаз с Денби, поглаживая его небритые щеки и подбородок. Он вздрогнул.

— Если бы этот миг продлить навеки, — мечтательно произнесла Мартина.

— Так не бывает. Нам остается лишь дорожить этим мигом. Как и любым другим.

— Как же мне хорошо с тобой! — прошептала Мартина.

— Хватит разговаривать!

Этот поцелуй Денби напомнил ей самый первый. Настойчивый. Даже грубый. В нем как будто чувствовалось отвращение к самому себе. Во всяком случае, больше желания сделать так, чтобы ей было хорошо.

И вновь Мартина вступила в неравный бой, сдерживая его грубый напор женскими уловками, которым Денби бессилен был противостоять. Она провела кончиком языка ему по груди, по животу. Следуя безошибочному инстинкту, рот отыскал самое чувствительное место у мужчины. Мартина впивала его в себя. Втягивала. Пробовала на вкус.