Елена Лобанова - По обе стороны любви

Между тем сплошь и рядом НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ вокруг успевали содержать в образцовом порядке не то что квартиры, а палисадники и даже дачи; ухитрялись воспитывать детей в необходимой строгости, дисциплине и почтении к старшим; и некоторым из них удавалось даже добираться на работу не бегом за полминуты до звонка, а степенным шагом, беспечно беседуя по дороге о ценах на толчке, а также о личной жизни Джона Траволты и Надежды Бабкиной! И по тому, как были у них каждое утро уложены волосы и покрыты сияющим лаком ногти идеально овальной формы, было явно видно, что штурвалом своей судьбы они владеют мастерски!

Ей же оставалось только с грустью глядеть вслед стройным силуэтам чужих кораблей, уверенно бороздящим жизненные просторы краткими и прямыми, как выстрелы, курсами.

— Вы здесь на квартире? — осведомлялись впервые попавшие к ним в дом НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ, разглядывая исцарапанную крышку комода, кровать с пачкой книг вместо задней ножки и предательски отстающие по углам обои.

— Точно! На своей собственной, — беспечно рапортовал муж, находя в этом что-то веселое, в то время как Вероника лихорадочно искала, куда девать глаза, и мечтала провалиться под эту самую пачку-ножку хотя бы до ухода любознательных знакомых.

Правда, ближайшая подруга Светлана всегда великодушно успокаивала ее:

— Да не извиняйся ты! К твоему бардаку я давно привыкла… Знаешь, даже по-своему уютно! — И плюхалась на кровать.

По ее свободной позе Вероника убеждалась, что подруге и в самом деле уютно, и благодарно предлагала:

— Чайку попьем?

— Давай уж… Вечно у тебя аппетит перебиваю, потом лень ужин готовить.

И Вероника счастлива была услышать, что лень свойственна даже такому совершенству во всех хозяйственных отношениях, как Светка, на диване у которой разноцветные подушечки выстраивались в акробатическую пирамиду, а на стерильный, словно вчера из химчистки, палас было страшно даже ступить.

Однако никто не мог успокоить Веронику в конце дня, если время приближалось к полуночи и дом затихал.

То был истинный час пыток, когда возбужденный мозг принимался выдавать информацию о несделанном и неоконченном.

Забытые дни рождения, непроверенные сочинения, недописанные и неотправленные письма, неисполненные обещания зайти, навестить, повидаться — вдруг все разом взрывалось в памяти мрачным салютом. На заднем плане дополнительно маячили неоформленный классный уголок, недошитое Маришкино платье и недовязанный Туськин свитер. И эти навязчивые видения лишали покоя прекраснейшее время суток, когда нормальные женщины (о трижды счастливицы!) погружались в сюжет первого сна, нежась в своих уютных ночных рубашках под пушистыми пледами.

Снотворные помогали ей лишь частично: до половины четвертого утра. От двойных же доз голова на второй день делалась тяжелой, движения — неуклюжими, а мысли — вялыми и неповоротливыми. И пожалуй, все закончилось бы как минимум отделением неврозов, если бы…

Если бы не еще очередной нежданный подарок судьбы!

Если бы в один счастливый день, а точнее ночь, Веронике не удалось найти вернейшее, удобнейшее и безопаснейшее спасительное средство!

Оказалось, по счастью, что изобретательное человечество давно припасло кое-что и на ее случай.

О детективы — утешение для виноватых и снотворное для бессонных!

Будь на то ее воля, Вероника… нет, пожалуй, она не ввела бы их в школьную программу. Она просто-напросто распорядилась бы продавать их в аптеках по рецепту врача! Неприятности по службе — двадцать минут детектива на ночь. Скандал в благородном семействе — полчаса непрерывного чтения дважды в день после еды.

С первых же строк какого-нибудь «Выстрела из темноты» или «Последнего письма леди Браун» Вероника неопровержимо убеждалась, что все ее неразрешимые проблемы, в сущности, — пустяки, не стоящие выеденного яйца. И чем хитроумнее запутывал следы вероломный преступник, тем скорее дематериализовались, буквально растворялись в воздухе ее собственные жизненные коллизии. Так что, почувствовав через двадцать минут приятную сонливость и лениво перебираясь в постель, можно было размышлять разве что о том, кто же на самом деле — коварная горничная Мэгги, беззаботный красавчик кузен Джеймс или старый сэр Шепард, явно прикидывающийся незрячим, — утащил фамильную шкатулку.

Хуже стало, когда за детективы принялась и Маришка. По невнимательности Вероника упустила тот роковой момент, когда именно это произошло, и спохватилась, когда было уже непоправимо поздно. И сколько она ни объясняла дочери, что существует прекрасная художественная литература для третьеклассников — «Маугли», например, или сказки Пушкина, или «Тимур и его команда», — упрямое чадо, явившись из школы и умудрившись за четверть часа управиться с уроками, упоенно поглощало чтиво с отравлениями и убийствами. Продолжался процесс до тех пор, пока отец либо мать, случайно глянув на часы, не вырывали и не швыряли подальше очередной криминальный опус со словами: «А сестра сегодня ночевать в садике останется?!» После чего книга осторожно подбиралась и, разумеется, засовывалась куда попало…

И кажется, как раз сегодня в точности так и случилось!

Отгоняя мрачные предчувствия, Вероника прилежно занялась поисками.

Первым делом она сверху донизу обшарила книжный шкаф, чуть было не завалив бесформенную гору «Литературы в школе». Детективов на полках обосновалось уже такое количество, что приходилось укладывать тоненькие книжицы вповалку вторым ярусом поверх сборников диктантов и изложений. Спасаясь от наступающей книжной лавины, Вероника завела обычай дарить книжицы всем знакомым и раздавать почитать соседкам, не настаивая на возврате. Львиную долю их она, кроме того, давно собиралась отнести в букинистический отдел, но время для решительного шага никак не выкраивалось. А робкая попытка сдать хотя бы лучшие, по ее мнению, образцы жанра в школьную библиотеку была, увы, с негодованием отвергнута…

Перечитывать же знакомые сюжеты, к собственной досаде, Вероника оказалась не способна, ибо на второй раз лихо закрученные интриги теряли всю свою магическую силу. Облегчение ее капризной читательской душе приносили почему-то исключительно свежие экземпляры!

Не решаясь прикоснуться к полкам мужа, она все же скрупулезно оглядела все технические руководства, шахматные справочники и стопку «Рыболова-спортсмена».

Все еще не теряя надежды, тщательнейше обследовала стол и секретер в детской.

И только заглянув напоследок в растрепанный школьный рюкзак, окончательно упала духом и бессильно рухнула в кресло.

Что же, будить эту растяпу среди ночи?! Дело осложнялось еще и тем, что сама она плохо помнила цвет обложки: не то красный с черным, не то черный с фиолетовым, а может, и коричневый?