Елена Жаринова - Брак по завещанию

— Может быть, теперь ты ощущаешь себя настоящей женщиной? — лукаво предположила Расти.

Выходные приносили некоторое разнообразие. По субботам после тренировки Милош вез ее за город, в Харлоу где передавал инструктору по верховой езде — высокому, жилистому, рыжеватому Фрэнку Кьюбитту. Когда Сандра, одетая в бриджи и высокие лаковые сапоги, в первый раз вышла на манеж, Фрэнк подвел к ней гнедого жеребца, который показался девушке ростом со слона. Гнедой плутовато косил темным глазом и презрительно фыркал. «Как я буду забираться на такую громадину?» — в ужасе подумала будущая наездница. Боясь показаться смешной, она прикидывала в уме, какой ногой надо встать в стремя, чтобы не оказаться на лошади задом наперед. Когда она неуклюже влезла в седло, ей показалось, что до земли очень далеко, и она отчаянно вцепилась в поводья, чтобы не упасть. Фрэнк объяснил, как надо двигаться, чтобы не повредить лошади спину, и легким движением стека пустил гнедого шагом.

Уже через десять минут этой неспешной езды Сандра поняла, как она заблуждалась, завидуя романтическим старым временам, известным по фильмам и книжкам, когда женщины в красивых амазонках скакали на лошадях с развевающимися гривами. Верховая езда оказалась трудом, в котором неопытному всаднику достается не менее тяжелая доля, чем лошади.

Через полчаса Фрэнк велел Сандре держаться крепче, вышел на середину манежа и щелкнул кнутом. Гнедой пошел рысью, а когда наконец остановился, инструктор с трудом вытащил поводья из онемевших рук девушки и, словно мешок, стянул ее вниз.

Отдыхом от верховой езды для Сандры оказалась работа в конюшне: Фрэнк заставил ее чистить скребком остро пахнущую потом конскую шерсть. Девушка попробовала было возмутиться, но инструктор объяснил, что в верховой езде важна не только техника, но и контакт с животными, поэтому ей надо привыкнуть к лошадям. Действительно, Сандра еще долго боялась, что ей наступят на ногу тяжелым копытом, укусят или испачкают. Кроме того, Фрэнк выводил ей разных лошадей.

— Вы должны научиться ездить верхом, а не управлять одной-единственной лошадью, как цирковой медведь, — говорил он.

Но чаще всего это был тот же гнедой жеребец, которого звали Победителем, и серая кобылка, пониже ростом, но, в отличие от довольно смирного и временами даже ленивого Победителя, более темпераментная. Кобылка носила романтическое имя Серебряная Луна. Когда через пару недель занятий в манеже Луна ласково коснулась замшевыми губами щеки Сандры, девушка была тронута до слез.

Не менее трудными оказались и воскресные уроки вождения автомобиля, которые с Сандрой проводил механик Груман. Когда под сострадающим, но непреклонным взглядом Грумана ученица в десятый раз не смогла тронуть с места «мазду», выбранную учителем как раз из-за легкости управления, она не выдержала и разрыдалась, уронив голову на руль. Правда, немного утешали обещания Грумана, что Сандре придется ездить на машинах не с ручным, а с автоматическим переключением передач, и тогда ей уже не придется путаться в педалях.

Один из таких насыщенных дней подходил к концу. Сандра и Расти вдвоем сидели в сауне. Расти потягивала пиво из банки. Сандра, боясь нарушить диету, которая уже стала приносить такие заметные результаты, пила апельсиновый сок.

— Послушай, а почему мы больше не гуляем по городу? — спросила она рыжую подругу.

— Если хочешь, можем покататься перед сном, — согласилась та.

— Я не хочу на машине, — возразила Сандра. — Мне уже надоело любоваться Лондоном сквозь тонированные стекла. Давай пройдемся пешком.

— Мне жаль, но это исключено, — твердо сказала Расти, и Сандра едва не расплакалась. Взглянув на нее, рыжая девчонка добавила: — Пойми, у тебя все еще будет — и прогулки, и рестораны, и магазины. Но сейчас мы не можем рисковать. Что, если по какой-нибудь роковой случайности ты встретишься с Харпером?

— Но ведь можно отправиться туда, где он никогда не бывает!

— Нет. Тебя может встретить кто-нибудь из его окружения. Это будет трагически глупо! Из-за каприза рухнет дело, которое планировалось годами.

— А если я сбегу? Уйду потихоньку? — упрямо спросила Сандра.

— У тебя это просто не получится, — тихо ответила Расти. — И я первая постараюсь тебе помешать. Ты должна понять, — продолжала она, вдруг став очень серьезной, — мы собрались здесь, чтобы сделать общее дело. Ни один из нас ради своих или чужих личных чувств не может нарушить обязательств. Это относится и к тебе.

Сандра обиженно молчала, хоть и понимала, что обижаться на Расти глупо. Ведь никто же не заставлял ее подписывать этот контракт! И ее предупреждали, что будет нелегко… Неожиданно она спросила о другом:

— Я знаю, что вы — ты, Милош, Урмас — давно вместе. Но неужели вас объединяет только дело? А как же личные отношения?

— Ты хочешь узнать, не влюблена ли я в Шольца? — угадала Расти. — Я не отвечу на этот вопрос. А вот ты, кажется, к нему уже неравнодушна.

— Да с чего ты взяла? — возмутилась Сандра.

— Ну, если это не так, тогда тебя не расстроит известие, что он задержится еще. У него возникли личные дела — кажется, во Франции.

Действительно, месяц прошел, а Шольц все не возвращался. На одном из занятий мисс Мэрдсток вдруг объявила, что довольна «калифорнийским акцентом» Сандры, и следующая их встреча будет последней. А еще через два дня Милош повез ее вместе с сэром Грэхемом в один из ближайших пригородов Лондона. Машина остановилась возле небольшого двухэтажного дома с расположенным ниже уровня земли палисадником, отгороженным от улицы витой решеткой. Перед тем, как позвонить в резную деревянную дверь, Грэхем повернулся к Сандре:

— Мисс Сеймур, предупреждаю вас, что леди Трэйлстоун, которой я сейчас вас представлю, не осведомлена о наших планах. Для нее вы — родственница моих американских знакомых, которой захотелось стать «настоящей леди». Признаюсь, я был против этого. Для леди Трэйлстоун тайны ее учениц так же святы, как тайны исповеди. Тем не менее, Урмас настоял на этой легенде, и вам придется ее придерживаться.

Грэхем протянул руку к бронзовому дверному кольцу, которое сжимала в зубах потемневшая от времени морда неизвестного науке животного, и несколько раз размеренно ударил им в дверь. Суровая старуха в черном платье с белым кружевным воротником пропустила их в полутемную прихожую и, попросив подождать, скрылась в глубине дома. Впрочем, она довольно скоро вернулась и торжественно провозгласила:

— Сэр Грэхем, мисс, леди Трэйлстоун ожидает вас.

Поднявшись по крутой деревянной лестнице, они оказались в большой комнате, освещенной только блеклым светом с улицы. В старинном кресле прямо напротив входа сидела хрупкая пожилая женщина, одетая, как показалось Сандре, по моде начала двадцатого века. Строгое красивое лицо женщины обрамляли седые волосы, аккуратно уложенные волосок к волоску.