Елена Жаринова - Брак по завещанию

Потянув на себя отброшенную простыню, Шольц сел на постели, и Сандра поняла, что не в силах вынести направленный на нее мертвенно-спокойный взгляд. Ей хотелось закричать, ударить этого человека, может быть, даже убить… Но она только сделала шаг назад и тихо закрыла за собой дверь.

Из комнаты в конце коридора доносилось громкое, жалобное, детское всхлипывание. Сама не понимая, зачем она это делает, Сандра вошла к девчонке.

Расти, все еще в рубашке Урмаса, лежала на полу ничком, часто вздрагивая всем телом. Неожиданно почувствовав острую жалость, Сандра присела на корточки и коснулась плеча девчонки.

— Успокойся, Расти…

К ее удивлению, та вдруг села и, дрожа, прижалась к ее плечу.

— Сандра, я прошу тебя, я умоляю, не забирай его у меня совсем! — сквозь рыдания сбивчиво бормотала она. — Я умоляю тебя, Сандра! Я знаю, что он меня не любит, я знаю, что я вообще урод! Но у меня же ничего нет, кроме него, Сандра, ничего в жизни! Я же не мешаю тебе, не завидую… Мне не жалко, что он спит и с тобой тоже, но не забирай его совсем! Сандра, я не могу без него!

«И с тобой тоже»?!

— Как давно продолжаются ваши отношения? — тихо спросила Сандра.

— Шесть лет, — по-детски вытирая слезы ладонью, проговорила Расти. — Но последний месяц он думает только о тебе, и ему совсем не до меня! — Она снова заплакала.

«Последний месяц»! Только последний месяц. А до этого он по очереди спал с ними обеими, и она ничего не знала! Сандра разжала пальцы, которыми, сама не замечая, все это время стискивала плечо девчонки и, немного постояв над ней, вышла из комнаты.

Почти не замечая, куда идет, она прошла через двор, открыла дверцу «лендровера», села на водительское место и дрожащей рукой повернула ключ в зажигании. Машина послушно заурчала, и, развернувшись, Сандра направила ее к воротам. Если бы охранник опоздал еще на мгновение, она бы снесла ворота усадьбы.

…Она гнала машину, кусая губы и проклиная себя за все. Ведь после первой же ночи, проведенной в апартаментах Шольца, она случайно услышала тот отрывок из его разговора с Расти… Услышала, но ничего не поняла! Как она могла не понять, что его отношение к жизни, к Расти, к ней самой может быть таким и только таким?! Свет фар машины отплясывал на неровной дороге какой-то странный жуткий танец, высвечивая временами то пугающе раскидистое дерево, то каменистую осыпь, которые тут же опять исчезали в темноте.

На очередном повороте машина пошла юзом. Сандра сделала какое-то резкое движение, ее нога сорвалась с педали, и двигатель заглох. В неожиданно наступившей тишине она услышала, как из-под колес «лендровера» осыпается гравий. Девушка рывком повернула ключ в замке зажигания, но в ответ раздался лишь бессильный скрежет стартера. Толкнув дверцу, она вышла из машины и глубоко вздохнула — в ночном воздухе чувствовалась свежесть… И эта свежесть внезапно отрезвила ее.

…А с чего это она, собственно, так взорвалась? Разве она не знала, что у Шольца есть другие женщины? Знала, об этом ей как-то говорила та же Расти. Разве он ей что-нибудь обещал? Конечно, нет. Он оскорбил ее тем, что предпочел ей другую? Тоже нет. Эта «другая» рыдает теперь в три ручья. Он не любит ее, Сандру? Да, не любит. Но разве она не знала об этом сама? И разве рыжеволосая девчонка не сказала ей давным-давно, что Урмасу никто не нужен?…

Он вообще не способен на любовь. Во всяком случае, на ту любовь, которая связывает мужчину и женщину в единое целое так, что они не мыслят себе жизни друг без друга. Он просто брал ее тело, а взамен дарил наслаждение… Представив себе обнаженное сильное тело Урмаса, склоненное над ее собственным, девушка почувствовала, как ее помимо воли подхватывает и уносит горячая волна воспоминаний.

Ради нее он отказался от постели с Расти, а ведь их отношения продолжались шесть лет! Господи, сколько же лет было этой девчонке, когда он впервые взял ее?! Она представила себе эту сцену, представила такие знакомые руки Урмаса, ласкающие худенькое, но сильное тело Расти, и застонала. Нет, она просто не могла это вынести! Она уговаривала себя, что все это уже в прошлом, и никто не в силах изменить прошлое… Разыгравшееся воображение рисовало все более откровенные картины близости Урмаса и Расти, и злые слезы наконец хлынули из глаз Сандры.

Шольц полумертв, закрыт, он носит ледяную броню, под которую мне лишь изредка удается проникнуть. Он отравил меня холодным ядом своей чувственности. А Джеймс — живой, теплый, способный по-настоящему согреть… Так кто же из этих двух мужчин — мой? Я просто умру, если не пойму, что со мной происходит!

Решения еще не было, но она уже садилась за руль. На этот раз ее рука уверенно повернула ключ, и двигатель послушно заработал. «Лендровер» задом выполз на дорогу, развернулся и двинулся в направлении Ламбервиля — Сандра ехала к Джеймсу…

Затормозив у ворот его коттеджа, она выключила двигатель. У нее было еще какое-то время, чтобы сделать окончательный выбор, но она, до боли прикусив губу, решительно надавила на клаксон.

Ворота открылись, а через минуту на ступенях дома появился сам Джеймс. Было уже далеко за полночь, но он, похоже, еще не ложился. Его белые брюки и белая рубашка ярко светились в темноте.

— Сандра, я бесконечно рад… Чем я обязан вашему появлению? — Его голос звучал радостно и одновременно встревоженно — так, что у девушки перехватило дыхание.

— Вы как-то приглашали меня в гости, — сказала она, пристально глядя ему в глаза. — Я решила воспользоваться вашим приглашением.

— Я бесконечно рад, — повторил он. — Пойдемте в дом.

Он подал ей руку и помог подняться по ступеням. Они прошли через полуосвещенный холл и по деревянной лестнице поднялись в его кабинет. Здесь горела лишь одна настольная лампа, и предметы в ее свете отбрасывали длинные тени на светлый ковер, которым был застлан пол. На большом рабочем столе стоял включенный компьютер и почти полная бутылка виски. Видимо, до появления Сандры хозяин работал.

Он усадил ее в одно из двух кресел с обивкой из светлой кожи, между которыми стоял стеклянный журнальный столик, и, подойдя к своему рабочему столу, поискал на нем стакан с недопитым виски.

Вы не хотите выпить чего-нибудь, Сандра? — Он так нежно произнес ее имя — словно ласкал его губами.

Девушка отрицательно покачала головой.

— У вас что-то случилось? — осторожно поинтересовался он, устраиваясь в другом кресле.

— Простите, что я ворвалась к вам среди ночи и мешаю работать, но… Мы расстались, и мне вдруг стало ужасно грустно. Я почувствовала, что нахожусь так далеко от дома, что я так одинока здесь… Кроме вас, мне не к кому было поехать.

Она произнесла эти слова, не обдумывая их и не ставя Джеймсу никаких ловушек. Она просто пришла — женщина к мужчине — и сказала, что он ей нужен.