Юлия Красовская - Лабиринт судьбы

…По небу не спеша, словно отяжелев от переполнявшей их влаги, плыли тучные, седые облака. Под порывами ледяного ветра деревья теряли свои последние, уже совсем засохшие листья.

Три рыбачьи лодки, нагруженные свежей рыбой, покачивались возле берега.

Александр Иванович медленно шел вдоль кромки воды, согнувшись под тяжестью мешка, который он для удобства нес на спине. Та рыба, что еще не успела уснуть, слабо билась внутри, и эти толчки Александр Иванович ощущал спиной.

— Саша… — женский голос заставил его остановиться. — Александр Иванович!

Быстро повернувшись в том направлении, откуда ему послышался голос, он увидел одинокую фигуру женщины, стоящую на мостике. Увидев, что Александр Иванович остановился, женщина быстро направилась к нему. Он стал напряженно всматриваться, пытаясь разглядеть ее лицо, и лишь когда она подошла совсем близко, он, наконец, ее узнал.

— Наташа! — сдавленно вскрикнул Александр Иванович.

— Да, это я, — ответила она. — Вы не ожидали меня здесь увидеть, правда?

— Да… — Александр Иванович растерянно глядел на Наташу, все еще не веря своим глазам. — Как ты меня нашла? Я никому не говорил, куда еду…

— Сама не знаю, — грустно улыбнулась она. — Я почему-то была уверена, что вы здесь.

Поставив мешок на землю, Александр Иванович снял кепку и вытер пот со лба. Его лицо, руки и одежда были покрыты липкой рыбьей чешуей. Наташа с нескрываемым удивлением разглядывала его, не узнавая в нем прежнего холеного красавца.

— Зачем ты сюда приехала? — спросил он.

— Мы можем поговорить? — сказала Наташа в ответ и, заметив, что Александр Иванович колеблется, быстро добавила: — Поверьте, я проделала этот путь не просто так. Мне очень нужно поговорить с вами.

Сделав знак сидящим в лодке рыбакам, Александр Иванович пошел по тропинке, уходящей в глубь острова, жестом пригласив Наташу следовать за ним, и через минуту они вдвоем скрылись за деревьями. Увидев невдалеке поваленное дерево, они направились к нему. Сев и с удовольствием вытянув уставшие ноги, Наташа спросила:

— Вы знаете, что ваша жена тяжело болела?

— Вера? Что с ней?

— Я не знаю, что именно было. Она просто сказала, что была серьезно больна и Анна Егоровна ее выходила. Теперь вроде бы все в порядке.

— Вы с Верой виделись? — удивился Александр Иванович.

— Да, я была у вас дома, — не глядя на него, сказала Наташа. — Понимаете, я очень страдала. Все, что произошло с нами, мучило меня, не давало покоя. Я не знала, как мне жить дальше, я просто потеряла голову! И стала причиной несчастья хороших, добрых людей. И вашего несчастья тоже. Я виновата перед всеми…

— Наташа! — попытался возразить Александр Иванович.

— Да, перед всеми! — не слушала его Наташа. — И перед вами тоже. И еще, помните, когда вы позвонили мне, я с вами разговаривала очень резко. Так нельзя было говорить…

Я хотела встретиться с вами, попросить у вас прощения и убедить вас вернуться домой, к жене. Для меня это было очень важно. Я бы почувствовала, что снова могу спокойно жить дальше, без ужасного груза вины…

Наташа замолчала. Непривычная обстановка, а также присутствие рядом Александра Ивановича заставляли ее волноваться.

— Ты ни в чем не виновата передо мной, — спокойно сказал Александр Иванович.

— Это неправда, — покачала головой Наташа. — Я потакала вашим ухаживаниям, а ведь была невестой… Я приехала к вам в мастерскую, адрес у меня был. Но вас тогда не застала. Сначала я растерялась, а потом решилась и пошла к вам домой. Ну а там уже Вера Федоровна рассказала мне все. Я испугалась, как бы с вами не произошло чего-нибудь плохого…

— Да, со мной действительно много чего произошло… А как ты все же поняла, что я здесь?

— Помните, еще летом на даче вы часто говорили об этих местах, рассказывали, как вам здесь бывает хорошо, словно вы лечитесь тут… Я и подумала, что, если с вами что-то случилось, вы обязательно приедете сюда. Вот так… Теперь вижу, что не ошиблась.

Подул ветер, стало холоднее. Александр Иванович поднялся и подал руку Наташе.

— Можно, я посижу немного? — попросила она. — Устала, сил нет.

— Пойдем лучше обратно, я тебя устрою на ночлег, там и отдохнешь.

— Нет, лучше здесь еще посидим, поговорим. Что вы собираетесь делать дальше, Александр Иванович?

Александр Иванович непонимающе посмотрел на нее.

— Дальше? — он усмехнулся. — Буду жить.

— Но… — Наташа хотела что-то сказать, однако Александр Иванович не дал ей договорить.

— Наташа, мне тоже все это время было нелегко, — начал он. — Понимаешь, когда я увидел тебя тогда, на даче, я сразу понял, что меня ждет или очень большое счастье, или очень большая беда. Вышло второе… Я тогда просто голову потерял от любви. Знаешь, я бы тебя, наверно, просто украл со свадьбы. И вроде все тогда складывалось хорошо для нас…

— Только для нас, — уточнила Наташа.

— Понимаю: я был эгоистом. Но я был так счастлив! Но когда ты исчезла утром, я понял — это конец. В тот же день мы с Верой вернулись домой. Я хотел увезти ее подальше от тебя. Думал, что наш разговор следует начать дома, а не на даче у Лены. Кстати, Андрей все тогда уже знал, я это понял…

— Да, я знаю…

— Ты говорила с ним? — удивился Александр Иванович.

— Нет, мы больше не виделись с тех пор. А что было дальше?

— Я переехал в мастерскую. Тебе звонил, но ты, вероятно, отключила телефон. Потом, когда все же дозвонился…

— Да, я помню…

— Ну и потом для меня начался сплошной, непрекращающийся кошмар…

Голос Шубина задрожал, но, справившись с волнением, он продолжал:

— Я захотел написать твой портрет, но не смог… Помню, я стоял возле холста и накладывал мазки один за одним. То, что получалось, было не моим, понимаешь? — Он закрыл руками лицо. — Словно кто-то другой моими руками водил кистью. Потом я уже ничего не помню… Я пил много… Вообще, в том бреду я мало что помню.

Наташа внимательно слушала его. Значит, она верно думала — с ним действительно тогда случилась беда. Страшная, нелепая…

— Бедный вы мой… — прошептала она.

— Ничего, ничего, Наташенька… Сейчас, слава богу, все хорошо.

— А что было потом?

— Потом я очнулся как-то утром и понял: стою уже на краю. Перешагну последнюю черту — и меня больше не будет… Смогу остановиться — буду жить… Я приехал сюда в последней надежде выжить, понимаешь?