Оксана Сергеева - Райская птичка

- И что? – говорила она вполголоса, стараясь не спугнуть животное. Но енот, поглядывая на них, особого беспокойства не выражал. - Он сейчас вылакает весь бокал целиком?

- Зависит от настроения. – Данте сцепил пальцы и упёрся локтями в подлокотники кресла. - Иногда он ограничивается парой глотков, а бывает, и бокала мало.

- А может быть это «она»? – с иронией спросила Энджел.

- Думаешь? – поддержал Данте.

- Я уверена. Смотри, каким влюблённым и преданным взглядом она на тебя смотрит. За версту чую соперницу, - засмеялась девушка.

- Ревнуешь? – самодовольно проговорил мужчина.

- Всегда ревную. Давай свою историю.

Енот, тем временем, опустошив полбокала и уютно разместившись в кресле, свернулся калачиком.

- Пойдём в дом. Расскажу. – Данте поднялся с кресла.

- Это что-то страшное? – Энджел последовала его примеру, но у дверей вновь оглянулась, посмотрев на притихшее в кресле животное. Енот и усом не дёрнул.

- Нет.

- Я готова. – Она подлила себе чаю и присела рядом с ним на пушистый ковёр.

- История называется «Искатель». – Данте не понижал таинственно голоса, чтобы полностью завладеть её вниманием, Энджел сама задержала дыхание, ловя каждое слово.

- Почему именно так? – спросила, вскинув бровь. Подобное название навевало мысль и некой философии, что вызвало улыбку. Так неожиданно звучало это из его уст.

- Потому что вся наша жизнь – поиск. – Отодвинув стакан с холодным чаем, Данте притянул её ближе к себе и она, развернувшись спиной, опёрлась ему на грудь. - Так вот… - продолжил он. - Однажды Искатель, направляясь в город, увидел возвышение, а подойдя ближе, обнаружил, что это холм с множеством восхитительных деревьев, птиц и цветов. Он на время позабыл о том, куда и зачем он шёл, и поддался соблазну немного отдохнуть в этом месте. Искатель вошёл внутрь и стал неспешно продвигаться меж белых камней, которые как будто в случайном порядке были уложены среди деревьев. На одном из камней он обнаружил такую надпись: «Абдул Тарег, прожил восемь лет, шесть месяцев, две недели и три дня». Искатель вздрогнул, поняв, что это был не просто камень, а надгробная плита.

- Данте, - тут же последовало возмущение, - я же просила без ужасов. Не надо про кладбище.

- Дослушай, - постарался утихомирить её. - Искатель почувствовал жалость при мысли о том, что ребёнок прожил так немного. Оглядевшись, он увидел, что и на соседней плите тоже есть надпись. Она гласила: «Ямир Калиб, прожил пять лет, восемь месяцев и три недели».

- Ужас… - покачала головой, не испытывая особого желания досушивать эту историю до конца.

- Искатель был потрясён. Это прекрасное место было кладбищем, а каждый камень — могилой. Одну за другой принялся он читать надписи. Все они были схожими: имя и скрупулезно подсчитанное время жизни. Но самым ужасным оказалось то, что человеку, прожившему дольше всех, было чуть больше одиннадцати лет.

- Кошмар… Прекрати! – Она хлопнула его по коленке и попыталась встать, но его руки крепко и ловко удержали её на месте.

- Сильно опечаленный этим открытием, он сел и заплакал. К нему подошёл проходивший мимо смотритель кладбища. Заметив, что искатель плачет, он спросил, не оплакивает ли он какого-либо родственника. « - Нет, не родственника, - ответил искатель. - Что здесь происходит? Что случилось в этом городе? Почему столько детей похоронено в этом месте? Что за проклятие лежит на этих людях?» Старик улыбнулся и сказал: « - Успокойтесь. Никакого проклятия нет. У нас есть древний обычай. Когда юноше исполняется пятнадцать лет, родители дарят ему книжечку. Её носят на шее. С этого момента каждый раз, переживая что-то очень приятное, открываешь книжечку и записываешь в ней: слева — что вызвало наслаждение; справа — сколько длились эти мгновения. И когда кто-то умирает, нужно открыть книжечку и сложить время наслаждения, чтобы записать его на могиле… Такая вот традиция…

- Оказывается каждому отпущено своё время радости… - задумчиво проговорила она, уже не сопротивляясь.

- Да. Забавно, правда. Я подумал, если бы у меня была такая книжечка, сколько бы я в ней записал…

- И сколько? – В свою очередь, Энджел тоже попыталась оценить моменты радости, которые стоили того, чтобы занести их в такой «реестр». И на самом деле их оказалось весьма не много.

- А как это измерить? И добавлять ли связанные с этим переживания? Эти вопросы взволновали Искателя, как и меня. Например, рождение ребёнка. Один день? Два? Неделю? Или все девять месяцев?

Руки его спустились к животу и замерли. В эту секунду мысль о том, что он знает, пронзила её как молния. Она развернулась к нему лицом и прижала ладони к щекам, которые залились румянцем.

- Мне не нравится, как ты себя ведёшь, - уже недовольно сказал он. - Я рассчитывал не на такой разговор.

- Я тоже. Но я не знала, как сказать тебе.

- Как сказать? Что за глупость? Не понимаю. Да просто взять и сказать. Объяснить. Рассказать. Всё очень просто. Зачем ты снова всё усложняешь? Неужели так трудно поговорить со мной? Я не умею слушать? Грублю тебе?

- Перестань, - мягко сказала она, сглаживая не очень приятную ситуацию. - Сейчас ты наговариваешь.

- Неужели ты думала, что я не догадаюсь? Глупая.

- Когда ты узнал? – Она обняла его за шею, прячась от него самого.

- Не скажу.

- Когда? Как? – страстно желала узнать, несмотря на отказ.

- Тебя укачивает в машине, - со вздохом начал он. - По ночам ты слоняешься от бессонницы. Ненавидишь луковый суп, который раньше любила. И на лице у тебя всегда мечтательная улыбка. Ты забыла, что у меня маленькая племянница, я знаком со всеми самыми красочными проявлениями твоего состояния.

- У меня на языке крутится самый глупый вопрос, который только можно задать в этой ситуации. – У неё на лице и сейчас была та самая мечтательная улыбка, о которой он говорил. - Гарантирую, я не одна такая…

- Не спрашивай. Поверь, это событие я давно занёс в свою «книжечку». И всё остальное, по сравнению с этим, меркнет. Надо же… Моя Птичка беременна...

Его тихие вкрадчивые слова и крепкое кольцо рук производили больший эффект, нежели, если бы он закружил её, пафосными восклицаниями знаменуя свой восторг. Тихо, крепко, уверенно, - так, что душа замирала.

- Скоро можно будет узнать пол малыша.

- Может, оставим сюрпризом?

- Нет, ни за что! Мне снился мальчик.

- Значит – будет мальчик.

- Или девочка.

- Или мальчик и девочка, - улыбнулся.

- Ох…

- Я же сказал тебе, что не отпущу тебя. Ещё той ночью сказал. Откуда столько упрямства?

- А как же: любовь не инстинкт?

- Я и не говорил, что влюбился в тебя в тот первый раз.

- А когда?

- Не скажу.

- Когда? Скажи.

Разговор давно ужу сошёл на шёпот.

- Нет, не скажу. И не спрашивай.