Симона Элькелес - Правила притяжения

Я открываю глаза. На улице все еще темно, и мы оба абсолютно голые под одеялом.

— Привет, — говорю я, мой голос немного хриплый и усталый.

— Привет. Нам пора уходить.

— Почему? Не можем мы остаться здесь еще ненадолго?

Он прочищает горло и отодвигается, от его движения, меня обдает холодным ночным воздухом.

— Я забыл, что мне нужно сегодня вернуть Алексу машину.

— Ох, — отвечаю я тупо. — Окей. — Я вижу, что он нервничает и раскаивается в том, что мы сделали. Я его понимаю. Я только не знаю, что в данный момент заставляет его так себя вести, но я его понимаю.

— Одевайся, — говорит он мне, безо всяких эмоций в голосе.

Когда он протягивает мне свой пиджак, я не беру его.

— У меня есть дождевик, — говорю ему я.

— Ты оставила его в машине, Киара. Одень пиджак. Он защитит тебя от дождя.

— Он мне не нужен, — говорю я, и выхожу под дождь в своем платье и босиком. Мне нужна его любовь. Мне нужна его честность. Предлагая мне свой пиджак, он предлагает мне всего лишь поверхностную защиту. К тому же, пиджак и так уже весь мокрый насквозь.

Карлос засовывает одеяла в багажник, бормоча что-то о необходимой поездке в прачечную, чтобы их постирать. Мы едем по темным, пустынным улицам в полном молчании. Единственный звук, нарушающий молчание, это капли дождя, стучащие в окна. Как бы мне хотелось, чтобы дождь не напоминал мне так сильно слезы.

— Ты злишься на меня? — спрашиваю я, надевая свой дождевик, чтобы он не заметил, как сильно у меня трясутся руки.

— Неа.

— Тогда перестань себя так вести. Сегодняшний вечер был превосходен. Не порть его.

Он заезжает на подъездную дорожку у моего дома и паркуется у моей машины. Дождь начинает лить еще сильнее.

— Подожди, пока он ослабнет, — говорит он, когда я поднимаю свою сумочку и туфли.

— Как ты вернешься домой, когда отвезешь машину?

— Я просто останусь у брата, — говорит он.

Я наблюдаю, как капельки дождя стекают по стеклу узенькими ручейками и постепенно исчезают. Я не могу больше здесь оставаться, не расклеившись окончательно.

— Чтобы ты знал, я не сожалею о сегодняшнем. Ни капельки не сожалею.

Он смотрит прямо на меня. Уличный свет освещает контур его красивого, сильного лица.

— Послушай, мне нужно во всем разобраться. Все сейчас слишком…

— Сложно, — говорю я, заканчивая его предложение. — Дддавай я сделаю это немного легче для тебя. Я не дура, чтобы думать, что все изменилось только пппотому, что мы переспали. Ты чччетко и ясно дал мне понять в самом начале, что ты не искал себе девушку. Вот, я облегчила ситуацию. Ты абсолютно свободен.

— Киара…

Несмотря на мое заявление, что это ничего не значило, я не могу оставаться здесь и слушать речи о том, какой ошибкой была сегодняшняя ночь. Я выхожу из машины, но вместо того, чтобы бежать сквозь дождь домой, я направляюсь прямиком к своей машине. Мне нужно побыть одной в том месте, где я могу подумать и поплакать, и никто меня не услышит. В данный момент, моя машина — мое спасение. Если бы Карлос еще уехал побыстрее, я бы смогла выплакаться в тишине и спокойствии.

Он опускает свое окно и жестом призывает меня сделать то же самое. Когда я повинуюсь, он пытается что-то сказать, но его голос еле слышен за завесой дождя между нами.

Я высовываюсь из окна машины.

— Что?

Он высовывается из своего, встречая меня на полпути. Мы оба мокрые насквозь, но ни один из нас особо этого не замечает.

— Не убегай от меня, когда мне нужно сказать тебе что-то важное.

— Что? — спрашиваю я, надеясь, что он не заметит слез, стекающих по моему лицу, и я молюсь о том, что они просто смешаются с дождем.

— Сегодняшний вечер… для меня тоже был превосходен. Ты перевернула мой мир с ног на голову. Я влюбился в тебя, chica, и это пугает меня до чертиков. Меня трясло сегодня весь вечер от того, что я знал это. Я пытался это отрицать, заставил тебя думать, что ты была мне нужна только под предлогом притворной девушки, но это было ложью. Я люблю тебя, Киара, — говорит он, прежде чем его губы встречаются с моими.

— Что ты тут делаешь? — спрашивает меня Алекс, когда я приезжаю к нему в пять часов утра.

— Я переезжаю к тебе, — говорю я, заходя в квартиру. По крайней мере, до того как Кено и я исчезнем в конце месяца.

— Ты должен быть у Уэстфордов.

— Я не могу у них больше оставаться, — говорю я.

— Почему нет?

— Я надеялся, что ты не будешь об этом спрашивать.

Мой брат кривится и спрашивает:

— Ты не сделал ничего незаконного?

Я пожимаю плечами.

— Может в некоторых штатах. Послушай, Алекс, мне некуда больше идти. Конечно, я могу пойти жить на улицу с остальными подростками, которых выкинули из дома их братья…

— Не корми меня этой фигней, Карлос. Ты знаешь, что не можешь жить здесь, так приказал судья.

Приказ судьи или нет, я не могу пользоваться добротой Уэстфорда. Он один из тех хороших людей, которых я только в кино и видел.

— Я переспал с дочкой профессора, — выдаю я. — Так что, можно мне тут остаться или нет?

— Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

— Не могу. Это был Осенний бал, Алекс. И перед тем, как ты начнешь читать мне лекцию о том, что хорошо, а что плохо, позволь напомнить, что ты первый раз переспал с Бриттани на спор - на полу автомастерской нашего кузена - и еще к тому же на Хеллоуин.

Алекс потирает пальцами виски.

— Ты ничего не знаешь о той ночи, Карлос, так что не притворяйся, что знаешь, о чем говоришь. — Он садится на кровать и закрывает руками голову. — Извини, что спрашиваю, но мне нужно знать… ты использовал презерватив?

— Я не идиот.

Алекс поднимает голову и выгибает на меня бровь.

— Окей, — говорю я. — Признаю, я идиот. Но я все же использовал презерватив.

— Ну, хоть что-то ты сделал правильно. Можешь остаться сегодня, — говорит Алекс, кидая мне подушку и одеяло из шкафа.

Алекс вернул надувной матрац, поэтому мне приходится спать на полу. Десять минут спустя, когда свет уже погашен, и я пялюсь на тени на потолке, я решаюсь спросить:

— Когда ты понял, что влюбился в Бриттани? Ты знал это с самого начала, или произошло что-то конкретное?

Сначала он не отвечает, и я думаю, что он уснул. Но потом он вздыхает, заполняя молчание.

— Это случилось на уроке химии Питерсон… когда она сказала мне, что ненавидит меня. А теперь прекрати нудеть и засыпай уже.

Я поворачиваюсь на бок и прокручиваю всю ночь у себя в голове, начиная с того момента, когда я впервые увидел Киару в черном платье. У меня просто дух перехватило от этой девчонки.

— Алекс?

— Что? — спрашивает он.

— Я сказал ей, что люблю ее.

— И это правда?

Я не шутил, когда сказал, что она перевернула мою жизнь вверх тормашками. Что за девчонка носит безразмерные футболки каждый день, имеет гея в лучших друзьях, заикается, когда нервничает, клеит расписание использования душа на зеркале в ванной, печет глупое печенье с магнитами только для того, чтобы вывести меня из себя, чинит машины, как пацан и радуется перспективе надевания презерватива? У девчонки точно не все дома.