Мэгги Кокс - Вишня в шоколаде

Да, помощница по хозяйству ему действительно нужна. Но Марианна отвергла его! Честно говоря, он не особенно верил, что она примет его предложение, но все же... Эдуардо задело то, что она не согласилась. И он был убежден, что если снова попытается предложить ей деньги, она швырнет их ему в лицо и пошлет его к черту! У девушки крутой характер, это уж точно!

Эдуардо был искренне поражен, что она оказалась вовсе не подростком, а двадцатичетырехлетней женщиной.

Он прошел в отделанную мрамором ванную, нервно взъерошил волосы и вздохнул. Лучше всего было бы сдержать филантропические порывы, касающиеся этой молодой женщины, и сосредоточить усилия на том, чтобы восстанавливать пострадавшую ногу. А потом, когда он окончательно выздоровеет...

Эдуардо подошел к большому овальному зеркалу, пристально посмотрел на свое отражение и скорчил гримасу, увидев глубокие тени под глазами — следствие телесных и духовных страданий и бессонных ночей.

А потом...

«А потом будет видно», — сказал он себе, с трудом представляя свое будущее.

О каком будущем можно было говорить, когда две жизни, так тесно переплетенные с его собственной жизнью, были вырваны с корнем? Когда каждую ночь ему снится кошмарный сон о той катастрофе, которая убила их? Сон о катастрофе, которая произошла из-за него?..

Торговец фруктами, предрекавший метель, оказался прав. Утром, выглянув в окно, Марианна увидела белоснежную мантию, накрывшую сад и улицу.

Приготовив себе горячий шоколад, она стала наигрывать на фортепиано незаконченную песню, которую сочиняла. Наконец, не в силах больше выносить одиночество, надела поверх джинсов и свитера теплую куртку, натянула сапоги, водрузила на голову шапку и вышла на улицу.

От морозного воздуха перехватывало дыхание, глаза слезились. Идти по снегу было трудно, но она заставила себя совершить прогулку в ближайший парк. При виде веселых детей, катающихся с горки на санках и играющих в снежки, к ней снова вернулась надежда на будущее. А если какие-то горькие воспоминания о ее собственном детстве, лишенном таких радостей и ощущения защищенности, и начали подбираться к ней, она решительно отбросила их.

Вернувшись домой, Марианна поклялась себе и впредь отметать от себя подобные воспоминания. В середине дня рано опустившаяся на городок темнота заставила ее снова зажечь везде свет и задернуть занавески. Сидя в кресле у камина, она смотрела на языки пламени, лижущие поленья, и в который уже раз обдумывала перспективу своей одинокой жизни в ближайшем будущем.

Доналд бы страшно рассердился на нее за то, что она сидит здесь одна и жалеет себя. Это уж точно! Марианна вдруг расплакалась. Так долго сдерживаемый поток слез вырвался наружу.

А когда слезы иссякли, Марианна подошла к кровати и легла, свернувшись клубочком. Она накрылась с головой пуховым одеялом, чувствуя себя совершенно опустошенной. Перед тем как закрыть глаза, девушка поклялась себе, что никогда больше не допустит такой бесплодной жалости к себе! Завтра наступит новый день, который наверняка принесет что- то интересное.

Однако когда на следующее утро она подняла угол занавески и увидела еще более толстый покров снега и кружащиеся в воздухе снежинки, ей пришлось собрать все свои силы, чтобы не пасть духом. Ночью она многое обдумала и сегодня должна была многое сделать, чтобы выполнить свое решение.

Взрослые дети Доналда — Майкл и Виктория — оспорили завещание отца, по которому он оставляя дом и все свое имущество Марианне. Почти полтора года она терпела формальные и холодные письма от их адвоката, приводящего разные доводы в пользу детей Доналда. Адвокат намекал на то, что Доналд, отдавая все своей жене, был не в своем уме...

С нее хватит! Пусть забирают и дом, и все имущество. Она все отдаст им, не раздумывая и без всякого сожаления.

Марианна была уверена, что Доналд простил бы ее за это.

А она сама не хочет быть никому обязанной. Даже своему покойному мужу. Она хочет снова быть свободной... Так что из этого дома она возьмет только свою одежду, гитару и те небольшие сбережения, которые у нее есть. Все остальное — даже подарки, которые ей делал Доналд в течение их короткого брака, — она оставит его алчным детям.

Решив ничего не откладывать в долгий ящик, Марианна потратила весь день на уборку дома, расставила на полках книги, упаковала свои вещи и поставила мебель так, как та стояла, когда она впервые въехала сюда с Доналдом.

Проснувшись на следующее утро, Марианна увидела, что снег все еще продолжает идти. Значит, сегодня у нее не будет возможности выбраться в город.

Марианна импульсивно принялась искать визитную карточку Эдуардо де Сауза, которую тот настойчиво вручил ей. А затем дрожащими пальцами стала набирать номер его домашнего телефона.

Теперь, когда она приняла решение уехать и наладить новую жизнь, обеспечить свое будущее, ей не терпелось поскорее оставить прошлое позади и начать все сначала. «Но снежные заносы могут задержать меня надолго», — подумала она, чувствуя, как ее охватывает настоящий страх, пока она ждала, когда ей ответят на том конце провода.

Алло? — ответил мужской голос с акцентом.

Это мистер де Сауза? — отважилась спросить Марианна.

Нет. Могу я спросить, кто звонит?

Решив, что это, должно быть, его слуга, Марианна четко произнесла:

Марианна Локвуд. Мистер де Сауза может подойти?

После некоторой паузы мужчина ответил:

Подождите, пожалуйста. Я посмотрю.

Пока этот человек разыскивал своего хозяина, Марианна несколько раз порывалась положить трубку.

Что она делает?! Она понятия не имела, что значит быть помощницей по хозяйству. Не знала и о том, каким работодателем может оказаться Эдуардо де Сауза. Вне всякого сомнения, он будет строгим и придирчивым и заставит ее горько раскаяться, что она приняла его предложение работать у него.

Марианна? — раздался в трубке голос Эдуардо, нетерпеливый и слегка запыхавшийся, словно его оторвали от какого-то дела.

Здравствуйте. Это Марианна... уличный музыкант из города, — произнесла она слегка дрожащим голосом. — Я... я надеюсь, вы не возражаете против моего звонка? Вы говорили...

Вам что-то понадобилось?

Марианна подняла глаза к небу, набираясь смелости.

Работа... и крыша над головой, — ответила она, сделала глубокий вдох и заставила себя посчитать до десяти, чтобы не передумать. — Вам все еще нужна помощница по хозяйству?

Испарина выступила на лбу Эдуардо. «Этот физиотерапевт вполне мог бы быть палачом во времена испанской инквизиции», — мрачно подумал он, когда врач вертел во все стороны его испещренную шрамами ногу, проверяя ее подвижность. Не выдержав наконец пытки, Эдуардо выругался. Как оказалось — вслух. Вздрогнув, физиотерапевт пробормотал извинения и уложил ногу пациента обратно на кушетку.