Сьюзен Мейер - Тысяча поцелуев

Все эти мысли вихрем носились у Шеннон в голове, когда она услышала свой хриплый от волнения голос:

— Сегодня я буду украшать елку. Может, вы хотите поучаствовать?

На лице Рори появилось странное выражение, которое Шеннон не знала как интерпретировать, зато Финли радостно захлопала в ладоши:

— Да! Да! Я хочу посмотреть на красивую елочку.

— Елочка пока еще не украшена, — растерянно покачал головой Рори. — Шеннон только собирается ее украсить сегодня.

— Я поняла, — улыбнулась Финли. — Это же здорово!

— Хорошо, — сдался он. — Похоже, мы рады тебе помочь. Но в этот раз я привезу еду. Чего ты хочешь? — Он заглянул Шеннон в глаза, и на мгновение она утратила дар речи.

«Я хочу, чтобы ты остался! — беззвучно кричал ее внутренний голос. — Хочу, чтобы ты любил меня, чтобы стал моей семьей!»

Но вместо этого она произнесла:

— Мне нравится жареная курица.

— Договорились, — кивнул Рори и, взяв дочь за руку, вышел из ее кабинета.

К приезду Рори и Финли Шеннон успела расставить коробки с игрушками и гирляндами вокруг елки, а на стол поставила бумажные тарелки, чтобы не тратить время на мытье посуды.

Услышав трель звонка, она с широкой улыбкой открыла дверь. Судя по потерянному лицу Рори, Финли уже расспросила его о матери.

Шеннон отошла в сторону, пропуская их в дом.

— Стол уже накрыт. Сейчас быстренько поедим и займемся украшением елки.

— Хорошо! — радостно кивнула Финли и, дождавшись, когда Рори снимет с нее курточку и сапожки, побежала в гостиную.

Шеннон дождалась, когда она скроется из вида, и повернулась к Рори:

— Она спросила тебя, да?

— О матери? Да.

— И что ты сказал?

— Правду. По крайней мере, ту ее часть, которая не ранит ее. — Он тяжело вздохнул. — Ей всего шесть. Не мог же я рассказать ей о том, что мать не любит ее и не хочет видеть.

— Конечно нет.

— Что странно, она очень спокойно отнеслась к факту, что Бонни ушла от нас. Ее гораздо больше интересовало, где она сейчас.

— Слава богу, — с облегчением улыбнулась Шеннон.

— Да, но, боюсь, это не последний раз, когда она спрашивает о ней.

— Скорее всего, но я уверена, ты справишься.

Из двери в гостиную выглянула головка Финли.

— Эй, я есть хочу!

Шеннон кивнула ей и направилась на кухню, но Рори поймал ее за руку:

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что ты так добра к Финли. И за то, что слушаешь, когда мне нужно выговориться.

— Разве ты не говорил об этом со своими друзьями?

Рори криво улыбнулся:

— А ты рассказала своим друзьям подробности своего развода?

Шеннон покраснела и отвела взгляд:

— Нет.

— Вот почему я рад, что есть человек, с которым можно поговорить не таясь. Который просто выслушает и не осудит.

Шеннон понимающе кивнула. Хотя ей было безумно больно рассказывать ему о том, что она не может иметь детей, чувство, что теперь наконец есть кто-то, с кем она может поговорить об этом. Кто-то, кто поймет, через что ей пришлось пройти.

Может быть, романтический период их отношений подошел к концу, но хороший, понимающий друг, который на своей шкуре прочувствовал, что иногда жизнь бывает ужасающе несправедлива, нужен ей куда больше, чем романтический герой.

Она мягко улыбнулась:

— Думаю, нам все-таки стоит дойти до гостиной.

Рори кивнул и, обняв ее за плечи, на секунду прижал к себе:

— Да.

Его жест был таким естественным, что у Шеннон сжалось сердце. Она нравится ему. А он нравится ей. Они могут стать настоящими друзьями, у которых нет секретов, которые знают худшее друг о друге и принимают это с пониманием. Ей не нужно ничего скрывать от него, а Рори не нужно притворяться перед ней тем, кем он не является. Ей больше не нужно бояться, что он вдруг случайно узнает ее страшный секрет и отвернется от нее.

Это было неожиданное и очень приятное чувство.

Войдя в гостиную, они увидели, что Финли уже открыла один из пакетов с едой, выбрала себе поджаристую куриную ножку в кляре и вовсю ее уплетает.

Шеннон открыла контейнер с жареной картошкой с грибами и предложила Финли:

— Хочешь немного?

— Да, пожалуйста. И еще курочки.

Ужин прошел в неожиданно приятной и расслабленной обстановке. Когда с едой было покончено, Шеннон и Рори занялись уборкой. Понаблюдав за ними, Финли вскочила и бросилась к ближайшей коробке.

— Вы прибирайтесь, а я начну украшать елочку! — заявила она.

— Нет, без нас нельзя, — подскочил Рори, собиравший со стола бумажные тарелки. — Шеннон, если там есть какие-то дорогие твоему сердцу игрушки, нам лучше поспешить с уборкой.

Шеннон звонко рассмеялась. Она бы отдала все что угодно за то, чтобы эти двое были ее семьей.

Но это было невозможно. И сегодня был ее последний вечер с ними, так что не стоило терять ни минуты на бесполезные сожаления. Она быстро собрала остатки еды в пластиковый контейнер, убрала его в холодильник и вернулась в гостиную.

К счастью, Финли не успела добраться до елочных украшений. Сейчас они с отцом опутывали дерево гирляндой из разноцветных фонариков.

— Будет очень красиво! — пообещала ей малышка.

Шеннон в этом и не сомневалась.

Когда Рори повесил гирлянду и водрузил на верхушку елки золотистую звезду, она сказала:

— Включи фонарики.

Когда гирлянда засияла разноцветными огоньками, Финли восторженно захлопала в ладоши!

— Красиво? — с улыбкой спросила ее Шеннон.

— Очень! А где игрушки?

Оказалось, что украшать елку вместе с Финли — это не такое уж простое занятие. Девочка хотела знать историю каждой игрушки, а если у нее ее не было, то Шеннон должна была придумать ее прямо на ходу.

Когда все игрушки и шарики нашли свое место на елке, какао было выпито, а Финли повздыхала над тем, как красиво они все украсили, настало время собираться.

Рори оставил дочь в гостиной, велев ей надевать сапожки, а сам понес на кухню поднос с пустыми чашками. Шеннон придержала для него дверь и вошла следом.

Из динамиков радиоприемника звучала песня «Белое Рождество».

— Ой, я совсем забыла его выключить.

Но прежде чем Шеннон успела нажать на кнопку, Рори поймал ее за руку.

— Не нужно, это одна из моих любимых рождественских песен.

— Ну конечно, — рассмеялась Шеннон. — Наверное, у парня из штата, где снег выпадает всего пару раз в году, белое Рождество стоит на вершине списка рождественских желаний. Но в Пенсильвании мы к этому относимся проще.

Рори весело рассмеялся и привлек ее к себе:

— Потанцуй со мной. Это очень красивая песня, наполненная любовью и счастьем. Не порть ее.

— Не буду, — прошептала Шеннон, с тихим вздохом положив голову ему на плечо.

Может быть, на вид она казалась спокойной, но в ее груди бушевал ураган чувств. Она пыталась убедить себя, что друг, который знает все ее тайны и принимает ее такой, какая она есть, — это куда важнее возлюбленного, но чувства, которые она испытывала в объятиях Рори, не имели никакого отношения к дружеским. И больше всего на свете она хотела, чтобы он любил ее не как друг, а как мужчина.