Мария Воронова - Клиника обмана

Валентин поставил компьютер на садовый стол и с силой потер лицо. Вот до чего доводят жара и безделье! Он возжелал шестнадцатилетнюю девчонку, которая никогда нисколько ему не нравилась! Больше всего на свете ему хотелось снова посмотреть на Катю равнодушными глазами.

Он отвел руки от лица.

С полным бидоном малины девчонка шла прямо к нему. Он чуть не застонал.

– Вам ничего не нужно, Валентин Константинович? Может, кофе сварить?

– Иди, Катя, не мешай работать, – буркнул он, снова уткнувшись в ноутбук. – Если что-то понадобится, позову.

– Малинки? – Она протянула несколько ягод на раскрытой ладони.

Понимая, что ни при каких обстоятельствах не может к ней прикоснуться, он отрицательно покачал головой.

Катя пошла к дому, и он повернул голову, провожая ее взглядом.

Немедленно отослать девчонку в город! Придумать предлог! Или самому уехать в городскую квартиру.

Но как он потом объяснит это Ане?

Да никак не будет объяснять! Скажет – надоела, вот и весь разговор. Конечно, Аня расстроится, но ведь то, что может случиться, гораздо хуже!

…А вот самый простой выход – признаться Кате во всем и предложить ей утолить его голод. За хорошее вознаграждение. Наверняка он будет у нее не первым, для этого она слишком красива. Тогда он поймет, что она такая же, как остальные, и успокоится. Единственная проблема – она обязательно расскажет Ане. Пусть не сразу, но расскажет, никакие деньги тут не помогут. Женщины так устроены, что не могут держать при себе такие тайны.

Интересно, что вообще Аня думает о его личной жизни? Понимает ли, что у него бывают связи с женщинами? Валентин никогда не задумывался на эту тему. Может, и Аня об этом не думает? Но если она узнает, что он совратил ее несовершеннолетнюю подругу, это просто убьет ее, при ее-то взглядах.

Надо убедить себя, что Катя – картинка из модного журнала. На глянцевых девочек приятно смотреть, но никто не сходит по ним с ума.

И вообще – чего стоит мужчина, позволяющий руководить собой самым своим низким страстям?

…Последующие недели превратились для него в пытку. Он избегал ничего не подозревающую Катю, затворничал, отговариваясь то болями в ноге, то срочной работой. Но все равно слышал ее легкие быстрые шаги, жужжание миксера, стук дверей, представлял себе всю ее и чуть не плакал от вожделения и стыда. Какой позор! А что будет, когда Аня вернется? Неужели и в присутствии дочери он будет страстно желать ее подругу?

А Катя пребывала в полной безмятежности. Она старательно занималась хозяйством, и то, что Сумароков избегает ее общества, казалось ей вполне нормальным. Мало ли какие у него дела?

Он глядел из окна, как она, раздевшись до купальника, читает в шезлонге книгу.

«Как только Аня вернется, тут же вышибу ее из дому! – мрачно думал он. – Куда только смотрят ее родители? Бросили ребенка на мое попечение и рады! Неужели ни разу не задумались, с какой стати одинокий вдовец принимает в их доченьке такое участие? Удивительная беспечность! Разве они не видят, что Катя – настоящая секс-бомба? Да ее без охраны на улицу выводить нельзя!»

Но, яростно обвиняя Катю и ее родителей, Валентин понимал, что лжет самому себе. Во всем виноват только он, он один, и больше никто. Он вел с собой нескончаемые нравоучительные беседы.

Однажды у него даже мелькнула мысль – быстренько жениться на Ладе, уж она-то надежно защитит его от подобных страстей, – мелькнула и исчезла…

Валентин считал дни до возвращения дочери. К счастью, их оставалось уже немного.

Лада хлопотала над столом, придавая блюдам особый шик. Банкет по случаю первого сентября – это святое. А нынешний вообще особенный, потому что последний, ведь Аня идет в одиннадцатый класс…

Десять лет, десять праздников, исполненных надежд, томительно-сладкого ожидания новой жизни и – одновременно – горечи разочарования: вот, прошел еще один год, и что изменилось? Время летит неумолимо, ждешь-ждешь чудесных перемен, и вдруг оказывается, что прошел целый год, ничего не сбылось и надо начинать надеяться заново…

Как славно сидят они за столом: Лада, Валентин и Анечка с подружкой – настоящая семья! Неужели Валентин не хочет, чтоб так было каждый день?

Лада украдкой вздохнула. Сколько можно? Не пора ли уже ей самой объясниться с Валентином? Сказать: решай, да – да, нет – нет. Но за без малого двадцать лет ожидание чуда стало ее привычкой. Другие привыкают быть матерями семейства или трудоголиками, а она привыкла ждать счастья. Она умела это делать, как другие умеют готовить борщ или водить машину. Прожив столько лет бок о бок с несбывшейся любовью, Лада притерпелась и примирилась с ней.

Затрезвонил мобильник. «Неужели Валентин звонит сообщить, что праздник отменяется?» – испугалась Лада. Но это оказался профессор Колдунов.

– Ты дома? – спросил он напористо.

– Да.

– Не хочешь принять уставшего друга, дежурящего вторые сутки подряд?

От больницы, в которой работал Колдунов и где до сих пор трудилась на полставки она сама, до ее дома было пять минут ходу. В прежние времена сослуживцы часто забегали к ней пообедать или выпить чаю, но теперь, когда она проводила в клинике Розенберга целые дни до позднего вечера, ее навещал только Ян Александрович.

Она помедлила с ответом. Колдунов нарушит задуманную семейную атмосферу, но… Вдруг его присутствие послужит для Валентина катализатором? Может, он решит, что Ян ухаживает за ней, ведь на нем не написано, что у него пятеро детей.

– Приходи, – решительно сказала она. – Во сколько тебя ждать?

– Как прикажешь. Мне бы помыться и кофе выпить по-человечески, а то я с корабля на бал. Вчера сутки в академии провел, сегодня из больницы звонят: спасите-помогите, у нас дежурный хирург заболел, кроме вас, работать некому. Согласился, конечно, но тяжело уже такие марафоны выдерживать. Обход сделал, дай, думаю, тебе позвоню, вдруг ты дома – тогда напрошусь. Если что, сразу прибегу обратно.

– У меня сегодня Сумароковы в гостях.

– А, тогда извини.

– Нет-нет, приходи! В шесть часов все вместе сядем за стол, договорились?

– Ладушка, ты моя добрая фея!..

Зорким женским взглядом Лада сразу заметила, что Катя одета не так, как обычно. Слишком шикарно. Куртка стоила тысяч пятнадцать, не меньше, ярко-красные туфли и сумочка составляли вызывающе нарядный комплект.

«Откуда? – меланхолично подумала она. – Неужели Валентин изменил своим принципам?»

Он всегда оплачивал только те Катины расходы, которые были связаны с Аней, то есть путешествия и спорт. Однажды Лада намекнула, что неплохо бы слегка приодеть девочку, чтобы у нее не было повода завидовать более обеспеченной подруге, но Валентин резко ответил: у Кати есть собственные родители.