Людмила Леонидова - Встретимся на Багамах!

— Не зачем, а хочу и все, — отрезала я.

На самом деле я просто распереживалась, что у нас всегда не как у всех.

Если бы он в Афгане смертью храбрых пал или еще на какой войне сгинул (в междоусобных разборках сейчас недостатка нет), мне бы тогда стипендию не за отметки, а как дочери героя платили. А то приходилось молчать. Будто меня мама без помощи мужчины зачала.

Недавно книжку о Мэрилин Монро прочла, так она тоже, оказывается, нежеланным ребенком на свет появилась и всю жизнь от этого страдала. Мечтала увидеть своего отца. Не верила, что ему не хочется посмотреть, какая она выросла. Отец представлялся ей сильным и красивым. Мэрилин надевала свои лучшие наряды и воображала, что однажды незнакомец постучит в дверь и скажет: «Я пришел за тобой, моя доченька». Но, увы, он так и не появился… никогда.

Мысль о моем отце тоже не давала мне покоя. По вечерам мы с мамой грустно сидели, как две кочерги, уставившись в телевизор. Правда, я знала, что у мамы вообще-то есть любовник. Она к нему в гости по воскресеньям ходила, а иногда и на понедельник оставалась.

— Приводи его. Пусть с нами живет, — однажды заявила я, отчаявшись, что мой отец когда-нибудь объявится.

Мама недоверчиво посмотрела на меня, но мой каприз выполнила.

Поздно вечером в нашу квартиру позвонили. На пороге стоял белобрысый мужчина в кожаной куртке.

— Здрасьте, девчонки, — изрек белобрысый и подал маме увядший цветок. — Не возражаете, чтобы я жил у вас? — Этот вопрос был явно адресован мне, поэтому мама промолчала, а я бойко ответила за двоих:

— Не возражаем. Располагайтесь.

Он поставил небольшую сумку в прихожей и сразу сел за стол. На часах одиннадцать стукнуло.

— Ну что, девчонки, ужинать будем? — поинтересовался он.

Мама неловко засуетилась. А я села напротив и, подперев руками подбородок, нахально уставилась на него.

— Выпьем чего-нибудь по случаю знакомства? — не выдержав моего взгляда, предложил он.

— Выпьем, — согласилась я, продолжая рассматривать белобрысого. Он был широкоплечий, крепкий и, если честно, ничего из себя.

— Ну неси, — приказал он, по-хозяйски оглядывая комнату.

Мама, услышав наш разговор, влетела в комнату с бутылкой сухого вина.

Разлив вино по фужерам, белобрысый провозгласил:

— За наше семейное будущее! — И залпом опрокинул фужер.

— А вы кто по профессии? Где работаете? — пригубив немного вина, решила я полюбопытствовать.

Белобрысый задумался на мгновение, видимо не ожидая сразу такого натиска, а мама опустила глаза.

— Да я вообще-то инженер, но в данный момент безработный.

— Ага, безработный, значит, — радостно подхватила я.

Но моя радость ему явно пришлась не по вкусу, он даже оправдываться начал:

— Я сначала пробовал челночить, когда наш НИИ закрыли, но это не по мне, тяжело.

Тут и мама на помощь подоспела, поддерживать белобрысого стала.

— Конечно, глупо челночить, у Алика голова светлая, — оживилась она.

— Точно замечено, — подтвердила я, — даже мозги просвечиваются.

Но мама, не обращая внимания на мои колкости, посетовала:

— Он был талантливым инженером, целым отделом руководил — я у него работала. Что ж ему теперь на себе тюки таскать?

— Ты ведь устроилась на хорошую работу! — вредничая, возразила я. — И вроде тюки не таскаешь? — Мама промолчала, а я продолжила: — Может, вы нами руководить собираетесь?

— Посмотрим, — уклончиво ответил Алик и более убедительным голосом заверил: — У хозяина в доме всегда работа найдется, — после чего вылил из бутылки остатки вина в свой фужер и с аппетитом набросился на борщ, который мама, кстати, для меня приготовила.

Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. Шум и стоны, доносившиеся из маминой спальни через тоненькие перегородки, одновременно бесили и возбуждали меня. «Любовью заниматься — не тюки таскать», — зло думала я. Уснув на рассвете, я твердо решила, что нам с мамой вдвоем было лучше.

Мама присоединилась к моему мнению.

После того как Алик ушел, я жалобно протянула:

— А настоящий отец вообще-то у меня имеется или как?

— Или как, — ответила мама и виновато заплакала.

Мне стало ее жаль.

— Ну, не расстраивайся, — успокаивала я маму и гладила по голове.

— Что это с тобой? — сквозь слезы произнесла она. — Столько лет жила со мной. Все хорошо было. А теперь, когда взрослая стала, отца тебе подавай.

— Сама не знаю, — тихо проскулила я.

— На, звони ему, — вдруг решительно заявила мама и подала мне записную книжку. — Скажи, что повидаться хочешь. Только подробнее объясни, кто ты. А то он, наверное, забыл о нас.

— Фирма «Белый аист» слушает, — сладко прощебетал в трубке голос секретарши.

— «Белый аист»? Вы что детей разводите? — полюбопытствовала я.

— Вас что интересует? — сдержанно проговорила секретарша.

— Ваш бизнес, — решила уточнить я для начала, а то опять на мамину шею кого-нибудь посажу.

— Наша фирма занимается поставками постельного белья из Германии. А также перин, подушек, пуховых одеял.

— Разве у аистов есть пух? — вновь снахальничала я.

— Вам что, собственно, нужно? — теряя терпение, не сдержалась секретарша.

— Мне нужен Виктор Максимович, — наконец сообщила я.

— По какому вопросу?

— По личному, — отозвалась я.

— Как вас представить?

Я назвалась, и тотчас в трубке запиликала музыка.

Бархатный уверенный голос сразу же заворожил меня:

— Слушаю вас.

Запинаясь, я повторила свою фамилию, имя, отчество, и, приготовившись выдохнуть самое сокровенное, собралась с духом…

— Ну, наконец-то, — радостно перебил меня отец. — Я уж не мог дождаться. Приезжай, пожалуйста.

— Куда? — затаив дыхание, проговорила я.

— Как куда? — удивился отец. — Ко мне домой.

— А адрес? — снова проблеяла я.

— Боже, ну какие мы забывчивые! — сокрушенно воскликнул он.

«Это, наверное, мы с мамой», — подумала я и, записав адрес, поспешила распрощаться.

— Постой! Мою жену зовут Олей. Ты можешь приехать сейчас?

— Не знаю, — не ожидая такого радушия, удивилась я.

— Приезжай в любое время. Скажешь ей, что я тебя пригласил.

— Хорошо, — обрадовалась я, и тут же кинулась к маме за советом, что мне надеть.

Папа жил в самом центре города в новом роскошном доме с башенками и ярко-коричневой крышей. Дверь в квартиру была открыта, и из нее выносили мебель.

— Не стой в дверях, проходи, — сказала мне хорошенькая девушка лет двадцати пяти.

— Вы Оля?

Она на ходу кивнула.

Я хотела раскрыть рот и представиться, но Оля замахала руками и прервала меня на полуслове:

— Знаю, знаю. Виктор Максимович мне звонил. Сейчас новую мебель занесут. Пойди пока в детскую, с Машенькой познакомься.

Путаясь в лабиринте огромных комнат, я продвигалась внутрь квартиры. Громкий плач, доносившийся через одну из дверей, остановил меня. «Наверное, это и есть детская», — сообразила я и толкнула дверь.