Татьяна Корсакова - Смертельное танго

— А что, уже и с тобой поговорить нельзя? Ладно Оборотень думу думает, а ты-то чего? — обиженно зашипел Лемонтий. — Кстати, что это за дума такая, что ее нельзя в тепле подумать?! Может, я хоть в ночник сгоняю за пол-литрой?

— Иногда и в твоей рыжей башке рождаются стоящие мысли. — Дакер щелкнул зажигалкой. — Пол-литра нам точно не завредит. Надо же как-то стресс снять.

— Ну так я полетел? — Лемонтий вскочил на ноги.

— Куда? — не поднимая головы, спросил Оборотень.

— Так за пол-литрой, чтобы стресс снять.

— Потом будешь стресс снимать. — Оборотень отшвырнул прутик. — Есть еще одно дело…

Тем подонком мог быть только один человек. Теперь Данила знал это совершенно точно.

Херувим. Больше некому.

А ведь он отмел этого урода сразу. Во-первых, из-за того, что Херувим не особо интересовался женщинами, во-вторых, из-за терминальной стадии рака.

Как опрометчиво! Гей не перестает быть мужиком в физиологическом смысле. И Херувим, кстати, неоднократно это доказывал, за деньги ублажая богатых теток. А рак?! Так он как раз и есть первопричина, основание для проведения этого дьявольского ритуала. Теперь все становится на свои места. У Херувима есть мотив, очень веский мотив. Херувим слушал «Черную готику» и знал английский. Он вполне мог отыскать в Сети эти треклятые заклинания, и врубиться в их смысл, и поверить в их действенность. Почему бы и нет?! Утопающий хватается и за соломинку. А «соломинка» вот она — Селена, женщина с разноцветными глазами. Мог ли Херувим знать, что у нее разноцветные глаза? Мог! На презентации в «Тоске» Селена была без контактных линз. И Херувим был в «Тоске»…

А дальше? Дальше совсем нетрудно проследить, подгадать подходящее время…

Скотина!

Он рассчитал все, но просчитался в главном. Не учел, что Селена уже может быть беременной, не учел, какая она сильная девочка.

Ритуал Замены! Лабиринт на алтаре. Лабиринт на животе. А колючая проволока на шее?..

Скотина! В заклинаниях не было ни слова про колючую проволоку, про изодранную в кровь кожу.

Зачем? К чему такая неоправданная жестокость?

Неоправданная жестокость! Можно подумать, все остальное — жестокость оправданная! Можно подумать, у жестокости есть оправдание!

Теперь уже бесполезно об этом думать. Теперь нужно думать о другом. План Херувима сорвался. Нерожденный готовится к долгой жизни, а умирающий — к смерти. И вот он — новый ритуал. Катализатор… преждевременные роды…

Мистика? Чертовщина? Случайное совпадение?

Не важно. Главное, с его девочками все нормально.

Стоп! Кровотечение и сложнейшая операция — это нормально?! Недоношенный ребенок — это нормально?!

А что они пережили за эти семь месяцев? Что пережила Селена? Чего стоили ей ее проблемы с энергообеспечением?..

У Херувима, у этого выродка, рак. Его дни сочтены, он умирает, возможно, в страшных муках.

Мстить? Нет, Данила не станет мстить умирающему. Жизнь сама расставит все по своим местам. Но он хочет взглянуть в глаза человеку, чуть не сломавшему их с Селеной жизнь. Может, даже врезать по морде… но сначала посмотреть в глаза.

— Поехали, есть еще одно дело.

— В шесть утра?! — взвыл Лемонтий. — Оборотень, побойся бога!

— Правильно. — Данила кивнул. — Вы отдыхайте… и спасибо вам…

— Не за что. Помогать ближнему — это наш человеческий долг. — Лемонтий нетерпеливо пританцовывал у скамейки, предвосхищая скорую встречу с вожделенной пол-литрой.

— Далеко собрался, Оборотень? — вдруг заговорил молчавший до этого Дакер.

— Хочу навестить одного знакомого.

— Ты его вычислил, да? Ты знаешь, кто это сделал?

— Знаю.

— Кто?

— Потом расскажу.

— Мы с тобой. — Дакер отшвырнул сигарету, решительно встал со скамейки.

— Не нужно. — Данила покачал головой. — Сам справлюсь.

— А если не справишься? Не забывай, Оборотень, у него перед тобой есть одно существенное преимущество.

— Понимаю, — Данила криво усмехнулся, — но думаю, что справлюсь.

— А мы уравняем шансы, — вдруг сказал Лемонтий. — Вот тебе, Оборотень, на всякий пожарный случай. — На колени к Даниле лег пистолет. — Только ты поосторожнее с ним. Этот настоящий травматический.

— Где взял? — нахмурился Дакер.

— Где взял, там уже нет. Тебя что-то смущает, мой клыкастый друг?

— Меня смущает. Лемонтий, это тебе не игра, это жизнь! Тут не принято решать проблемы с помощью пушки. Хочешь Оборотня под монастырь подвести со своим стволом?

— При чем тут монастырь?! — возмутился Лемонтий. — Я просто хочу поддержать друга.

— Хорошая поддержка! А если он кого угрохает ненароком?

— Пусть лучше он угрохает, чем его угрохают!

— Я возьму это. — Данила сунул пистолет за пазуху.

Дакер неодобрительно покачал головой:

— Может, лучше я с тобой? Не доверяю я оружию.

— Сам справлюсь. Езжайте по домам, отсыпайтесь. Ночь была жаркая.

— Ну, это кому как. — Лемонтий зябко поежился. — А может, мы в самом деле с тобой поедем? Ты ж сам нас звал. Давай наконец доведем это дело до конца! — Он выхватил из рук Данилы прутик, взмахнул им как саблей.

— Ты похож на Бибигона, — хмыкнул Дакер.

— А кто такой этот Бибигон? — насторожился Лемонтий.

— Да так, одна героическая личность.

— Полководец, наверное? Вообще-то я в истории не силен.

— Да ты, как я посмотрю, не только в истории, ты еще и в литературе не силен, мой златокудрый друг.

— А что, Бибигон — это литературный перс?

— Скорее сказочный. Тебе мама в детстве Корнея Ивановича Чуковского читала?

— Нет, только про репку и Колобка.

— Невосполнимый пробел в образовании. — Дакер тяжело вздохнул.

— Так кто он такой, этот Бибигон? Звучит как Наполеон.

— Ну, в чем-то похож, у него тоже есть треуголка.

— Вот чувствовало мое сердце! — Лемонтий приосанился, еще раз взмахнул прутиком. — Всегда подозревал в себе задатки полководца.

— Ладно, ребята, пора мне, — сказал Данила. — Хотите, я вас по домам развезу?

— Не нужно. — Дакер мягко отодвинул попытавшегося было что-то возразить Лемонтия. — Такси поймаем. Ты езжай, Оборотень…

— Да что ж ты за изверг такой?! — взвыл Лемонтий, как только в предрассветных сумерках исчезли габаритные огни Даниловой машины. — Что бы случилось, если бы Обо…

— Заткнись, — буркнул Дакер и едва ли не за шиворот поволок Лемонтия к стоящему невдалеке бомбиле. — Шеф, трогай вон за той тачкой! — рявкнул он, запихивая брыкающегося Лемонтия в салон. — Только осторожненько так, не светись.

Водитель, молодой мужик с заспанным лицом, молча кивнул, тронул машину с места.

— Да что ты себе позволяешь, урод татуированный?! — продолжал вырываться Лемонтий. — Клешни убери!

— Тихо ты, — зашипел Дакер. — Оборотень, сам видел, в каком состоянии, может таких дел натворить. А тут еще ты со своей пушкой влез.