Анна Шульгина - Песок, оазис, два верблюда

— Вы уверены? — наверное, в сотый раз спрашивал молодой человек с погонами лейтенанта на кителе, страдальчески морщась и сморкаясь в платок, по размерам больше напоминавший полковое знамя.

— Нет, — не менее утомленно отозвалась Ева, сидя на пуфике возле стены, — но вроде ничего не пропало. Я же так сразу все и не вспомню.

— Кто знал, что вы уезжаете на несколько дней?

Девушка прислонилась пылающим лбом к прохладной поверхности обоев. Кто знал? Её семья, Пахомов, Самойлов, Витюша, Юлька… Если подумать, то многие. Но кому нужно было вскрывать дверь в её квартиру, чтобы написать предупреждение и просто уйти, ничего не взяв, уже другой вопрос. Пахомов? Ага, она прямо так и видела, как Илья Алексеевич, высунув от усердия язык, выводит что-то на зеркале в её прихожей. Конечно, глупость все это, Ева не верила, что он опустится до такой мелочности. Ни к чему пытаться её запугать. Все, что он хотел донести до её сведения, Пахомов высказал перед вылетом Евы, так что он, скорее всего, ни при чем. Самойлов? Тоже вряд ли. По его замыслам, она сейчас должна отдыхать в тропиках, тая в объятиях его брата. Свалить и эту вину на Романовского было бы соблазнительно, но Ева признавала маразматичность такого предположения. Витя? Тоже вряд ли, она ему нужна живой и работоспособной, а тут, на нервной почве, можно и копыта двинуть.

Да и вообще, все было как-то… слишком по-женски. Ну, какой нормальный мужик будет писать предупреждения губной помадой? Скорее уж опять где-нибудь с ножом подстережет, чтобы точно донести свою мысль. Кстати…

— Девушка, вы меня слышите? — повысил голос служивый, видя, что жертва странных воров, не двигаясь и не мигая, смотрит в стену.

— Да, — отстраненно отозвалась Ева. — Давайте я завтра ещё раз все просмотрю и скажу конкретнее? Вы мои показания сняли?

— Да.

— Тогда давайте протокол, я все подпишу, а на днях подъеду в отделение. Идет?

— Хорошо, — лейтенант с видимым облегчением протянул ей исписанную мелкими буквами с завитушками бумагу, которую Ева, по давней привычке, автоматически внимательно прочла, прежде чем поставить подпись.

Спустя десять минут девушка осталась на жилплощади одна. Тщательно закрыв дверь на все замки и задвижку, Ева прошла в спальню и без сил рухнула на кровать. Но уже через несколько секунд вскочила и, стянув постельное белье, поволокла его в ванную и забросила в стиралку. Почему-то одна мысль спать на том, что было на кровати, когда в её квартиру проникли, вызывала отвращение.

Ева подумывала начать генеральную уборку, но поняла, что ещё чуть-чуть, и она просто рухнет на месте. Градусник показал неутешительные 38,4, руки дрожали, тело колотило в ознобе, а курить хотелось так, что приходилось стискивать зубы. Решив действовать по принципу «Если хочешь поработать, ляг, поспи, и все пройдет», Ева свила себе гнездо из подушек и пледа и просто отключилась.

Судя по тому, что на дверной замок нажимали, уже не отпуская, несколько минут, терпение визитера было уже на грани. Ева с трудом продрала глаза и попыталась понять, где она вообще? На этом свете или уже на том? Её квартира не тянула ни на раскаленную атмосферу Преисподней, ни на Райские кущи, потому девушка сделала неутешительный вывод, что ещё жива. Но самочувствие было таким хреновым, что руки так и чесались исправить это упущение. Нащупав на прикроватной тумбочке очки, девушка кое-как, едва попутно не оставив себя без глаза, нацепила окуляры и медленно побрела в сторону двери, которую вот-вот должны были начать брать штурмом.

Горло саднило так, что оно казалось обожженным, а глаза слезились, стоило только посмотреть в сторону окна. Кстати, судя по тому, что там уже опускались сумерки, дело близится к вечеру. Не понятно только, какого дня. Вполне возможно, что она продрыхла сутки, и в подъезде беснуется Нешка, уверенная, что подруга блаженно отъехала к лучший из миров.

Надпись на зеркале никуда не делась, потому что кое у кого не дошли руки стереть это безобразие. Проходя мимо оскверненного предмета интерьера, Ева заметила кое-что, прошедшее раньше мимо её сознания. Но эта деталь могла многое прояснить относительно личности вандала. Замерев в замысловатой позе, застигнутая внезапным приходом мысли, девушка почти забыла, что именно заставило её покинуть нагретую кроватку, но заверещавший звонок вновь напомнил, что есть кто-то срочно возжаждавший встретиться с жертвой российской погоды.

Наученная горьким опытом, Ева посмотрела в глазок и сначала подумала, что у неё галлюцинации на почве лихорадки. Потому что этому человеку нечего делать под её дверью. Тем более, в одиночестве.

Но сама по себе, эта встреча была девушке на руку, потому она, щелкнув замками, широко распахнула дверь.

— Добрый вечер.

Женщина, собравшаяся ещё раз нажать на кнопочку звонка, испуганно отдернула пальцы и сделала шаг назад.

— Извините, вы меня не знаете… Просто я… — сбивчиво зачастила она. Похоже, что при виде Евы, заготовленная заранее речь скрылась в неизвестном направлении.

— Я знаю, кто вы, — мотнула головой Агеева и поморщилась, от этого движения на виски снова навалилась боль, а в глазах потемнело. — И сама хотела с вами встретиться, но сейчас не лучшее время — я болею.

— Ничего страшного. Но если вы плохо себя чувствуете… — женщина опустила плечи и немного втянула в них голову, сразу став похожей на испуганного ребенка. — Наверное, лучше подождать, когда вам станет легче, просто я очень хотела с вами поговорить. Извините, что разбудила, и всего доброго.

Она развернулась и начала спускаться по лестнице.

— Ирина, подождите!

Самойлова замерла на середине пролета, но не повернулась.

— Если не боитесь заразиться, то идемте в квартиру. Боюсь, что мне ещё несколько дней будет так же плохо, а поговорить нам действительно нужно.

Женщина, пару секунд поколебавшись, подошла в Еве.

— Спасибо.

— Пока не за что. Проходите.

Закрыв дверь, она обернулась к нежданной гостье. Та стояла, не отводя глаз от уже легендарных слов.

— Это?..

— Это у меня тоска по детству, не нарисовалась в свое время на обоях, — хрипло каркнула закашлявшаяся Ева и постаралась прикрыть зеркало спиной. — Проходите прямо, потом налево. Может, из меня сейчас и отвратительная хозяйка, но чаем напою.

— Не нужно беспокоиться, — замахала руками Ирина, а потом задумалась. — Хотя, вам самой нужно больше пить.

Ева подождала, пока гостья разденется и молча ткнула в направлении кухни. Она раньше видела фото Самойловой, и теперь поразилась, насколько изменилась эта женщина за пару недель. Среднего роста полненькая блондинка, светлые серо-голубые глаза. Но сейчас она была какой-то издерганной, измученной. Женщина постоянно теребила сумку и поправляла волосы, словно эти движения позволяли её держать себя в руках.