Анна Шульгина - Песок, оазис, два верблюда

— Понятно, по бабам вместе ходили, — спокойно резюмировала Ева. Но неприятное царапание в душе все равно ощутила. И поняла, что нужно поспешить со всей этой ерундой, пока она окончательно не привыкла к Денису. Спасибо, но экстрима в её жизни и так хватало, и влюбиться в неподходящего для этого мужчину было бы уже лишним.

— Ну, зачем же сразу так сурово? Хотя… А что с твоими друзьями? Тоже со времен учебы? — поскольку предысторию знакомства с подозрительной вдовой выяснить так и не удалось, Ярослав решил немного ослабить бдительность и узнать из первых уст. Но, вместо того, чтобы насторожиться или прореагировать каким-то другим образом, девушка улыбнулась, глядя ему за спину.

— Сейчас как раз с одним из них и познакомишься. Точнее — с одной.

Невзоров оглянулся и увидел ту самую брюнетку, о которой только что думал. Когда она подошла к их столику, Ярослав встал, приветствуя, и отметил, что они с ней почти одного роста.

— Добрый день, какая приятная неожиданность, — последнее слово он особенно подчеркнул, но смутить ни одну девушку, ни вторую не смог. Ева тихо хмыкнула и приподнялась, чтобы поцеловать Нешку. Агнесса же на его подколку вообще не обратила внимания.

— Здравствуйте, Ярослав. Привет, солнце. Чувствуешь себя лучше?

— Угу. Мы тут с молодым человеком обсуждали дружбу.

— Прекрасная тема, — Неша не стала садиться рядом с подругой, предпочитая устроиться на стуле, стоявшем так, что Ярик не мог смотреть одновременно на обеих девушек. — Дорогая, ты не закажешь кофе?

— Вот так всегда, все интересное мимо меня, — вздохнула Ева, но послушно встала. — Не переживай, — кивнула она Ярославу, — сомневаюсь, что бармен замыслил что-то нехорошее, так что пообщаюсь пока с ним. Наслаждайся, — и, удовлетворенная сделанной гадостью, оставила их наедине.

— Мне почти жаль Дениса, — вслух подумал мужчина, проследив, чтобы Ева действительно устроилась за стойкой, а не ушла, воспользовавшись его невниманием.

— Каждому по делам его, — Неша отбросила капюшон и стряхнула капельки воды с кончика перекинутой через плечо косы. — Скажите, Ярослав, вас когда-нибудь били?

— Это предложение или предостережение? — он отметил поджатые губы девушки, выдававшие её недовольство.

— Это простой вопрос. Да или нет. Хотя, можете не отвечать. Судя по тому, что у вас явно был ломан нос — да. Понравилось?

— Не особо.

— Не вам одному. Вы же знаете, чем я занимаюсь. Во всяком случае, так рьяно интересовались деятельностью моего центра… Поневоле заподозришь психологические травмы родом из детства. Не хотите поговорить об этом?

— Как-нибудь в другой раз. — Если разговор с Евой напомнил ему игру в «русскую рулетку», то общение с Агнессой — шахматы.

— Жаль, учитывая, как вы настойчивы в попытках узнать все о нашей работе, проблемы очень даже серьезны. Ну, да ладно, вы — взрослый человек, сами разберетесь, — Неша поставила локти на стол и оперлась подбородком на переплетенные пальцы. — Скажите, сколько сейчас в «Надежде» пациентов?

— Насколько знаю, пара десятков, — Ярослав повторил её жест, сам не подозревая, что ведет себя именно так, как она и хочет.

— Двадцать два. Все-таки, говорить о людях, исчисляя десятками, не совсем корректно. Большинство из них — дети, которые не виноваты в том, что их родители оказались садистами. Их избивали за плач, морили голодом, запирали дома, не оказывали медицинскую помощь. О них прижигали сигареты и уродовали морально и физически. Как вам ТАКОЕ детство?

— Это ужасно, — совершенно серьезно признался мужчина, у которого побежали мурашки по коже даже не от её слов — все это он и до откровений Агнессы слышал, а от голоса. Красивое бархатное контральто и совершенно спокойный тон нервировали гораздо больше.

— Да. Ужасно. И исправить это невозможно. Мы можем немного сгладить последствия психологических травм, но устранить причину уже нельзя. А теперь скажите — как отреагируют эти дети, когда в комнаты войдут дяди в камуфляже и начнут перекапывать вещи, досматривать их самих и спрашивать, не видели ли они какой-нибудь подозрительный порошок или много-много таблеток? С вашего позволения, отвечу сама — все, чего удалось добиться за длительный курс реабилитации, исчезнет за считанные минуты. Как, по-вашему, это стоит того, чтобы покопаться в делах давно умершего человека?

— Вы прекрасно знаете ответ. Нет. Но нам нужно было убедиться, что она, — Ярик показал в сторону задумчиво глядящей в окно Евы, — не связана ни с чем противозаконным.

Агнесса тоже оглянулась на подругу. Та, словно почувствовав её взгляд, резко повернулась и кивнула, спрашивая, не нужна ли помощь. Неша отрицательно покачала головой и снова обратила внимание на собеседника.

— А просто спросить не пробовали? Догадываетесь, в чем главная ошибка вашего друга?

— Нет. Просветите?

— Увы. Я задаю вопросы, а не даю ответы. Но сделаю подсказку. Пусть он попробует поставить себя на её место. Может, тогда поймет, что Ева не приемлет принуждения, — девушка поднялась одним плавным движением и, не дожидаясь ответного жеста мужчины, пошла к двери. Но через несколько шагов замерла.

— Ах, да, чуть не забыла. Чтобы у вас не возникло искушения повторить свои действия, я приняла ответные меры. Налоговая, конечно, не Госнаркоконтроль, но нервы портит ничуть не меньше… — слегка растянув бледные губы в полуулыбке, Неша кивнула на прощание и покинула кафе.

Поскольку подруга бессловно попросила не мешать в попытках откопать совесть Ярослава, Ева наблюдала за ними со стороны. Бармен оказался улыбчивым и вежливым, но молчаливым, так что девушке ничего не оставалось, как смотреть на беседующую пару в отражении окна.

«Все, попал мужик», — хихикнула она про себя, заметив, что Ярик начал неосознанно повторять за Нешей мелкие жесты. А значит, он автоматически настроился на её волну, и теперь Ирмская может в полной мере применять свои профессиональные навыки.

Общение длилось буквально несколько минут, а потом Агнесса стремительно и грациозно удалилась, не забыв по пути подмигнуть подруге. Мужчина же, нахмурившись, смотрел ей вслед, явно пытаясь уразуметь — что это только что было?

— Как тебе моя подруга? — к его чести, хоть Ярослав и не заметил подкравшуюся Еву, но не вздрогнул.

— Своеобразная, — выдавил, наконец, он. — Посидим, или ты уже готова идти?

— Если выпью ещё хоть чуть-чуть кофе, заработаю инфаркт, — покачала головой она. — Итак, согласен бродить за мной бледной тенью? Извини, мы ещё слишком мало знакомы, чтобы пускать тебя в мою машину, поэтому ехать на соседнем кресле не грозит.

— А говорила, что замуж за меня хочешь, — фыркнул Ярик, помогая ей надеть пальто.