Этьен Годар - Соседка

Прежняя неприязнь, словно куда-то исчезла. Он больше не злился. Былая нежность вспыхнула в его душе. Как он мог… Как мог так плохо думать об этой женщине? Его руки невольно потянулись к ней.

— Матильда… — он коснулся ее волос, щеки, погладил шею. Это она! Та самая, пленительная и влекущая. Он даже помнил ее запах. Его рука скользнула ниже. Он крепко прижал ее к себе. Их губы встретились. Поцелуй был глубоким и долгим. Матильда почувствовала головокружение: она давно не испытывала ничего подобного и забыла, что такое наслаждение. Вспомнив, что здесь они не одни, Бернар опустил руки и… У Матильды потемнело в глазах, она резко пошатнулась и упала.

Бернар успел подхватить ее. Взял на руки. Боже, как она чувствительна. Он уже ни на минуту не сомневался: Матильда любит его.

Она открыла глаза. Ее лицо выглядело измученным, а в глазах была печаль и боль.

Вдруг она резко высвободилась из объятий, села в машину.

— Ты сможешь доехать одна? — спросил Бернар, когда дверца «фиата» уже захлопнулась.

Но машина резко дернулась с места, завизжали колеса, Бернар едва успел отскочить в сторону.

Проводить воскресенье на теннисных кортах стало давней традицией жителей Гренобля. Раньше Бернар ходил туда один. Арлетт не любила теннис. Да и Тома был маленьким. Но как только ему исполнилось два года, она стала посещать теннисный клуб, не для игры, а чтобы поболтать с друзьями, обсудить последние сплетни или просто выйти «в свет». Сидеть дома в воскресенье, согласитесь, скучно.

А теперь Тома вырос, и Бернар стал обучать его игре. Малыш очень старался, но был по-детски неуклюж и часто ронял мяч.

— Вот так, — Бернар поправил руку Тома. Тот неправильно держал ракетку.

— Тома!

Они обернулись и увидели Арлетт.

— А вот и мама.

Тома бросил ракетку и побежал к ней. Как всякий ребенок, он был сильно привязан к матери.

Бернар остался на поле. В руке он сжимал теннисный мячик. Вдали он увидел Матильду. Она сидела в летнем кафе, за одним из белых столиков и о чем-то увлеченно беседовала с мадам Жюво.

Солнце слепило глаза. Апрельский день казался необычайно теплым. Матильда была в белой широкой спортивной майке и легких шортах. Бернару, привыкшему к ее строгим костюмам и женственным платьям, этот наряд показался непривычным. И все равно белый цвет чудесно гармонировал с ее ослепительно черными волосами. А короткие шорты открывали соблазнительно стройные ноги.

— У вас красивые волосы, — сказала мадам Жюво, — мне всегда хотелось иметь такие же.

— Но вы можете покрасить.

— Нет. Это было бы вульгарно, уверяю вас. Тем более что в моем возрасте трудно менять облик. — А вот и Ролан.

К ним подошли двое молодых людей. Один из них — в очках, с бородой и копной взлохмаченных густых волос — поцеловал руку мадам Жюво.

— Вы надолго к нам?

— Пробудем весь уик-энд. Я уже заказал номера в гостинце.

— Глупости! — возмутилась мадам Жюво. — Вы оба остановитесь у меня. Ни о каком отеле не может быть и речи.

Ей нельзя было перечить. Ролан знал, что у мадам Жюво ему будет куда удобней. Она относилась к нему как мать.

— Хорошо, я позвоню в отель.

Мадам Жюво одобрительно кивнула, и они ушли.

— Этот парень — настоящее сокровище, — сказала она. — Он мне очень помог. Извините, я вас не представила, потому что забыла ваше имя.

— Матильда Бушор. Мы с Филиппом теперь соседи супругов Куффре.

— Ах вот как, — мадам Жюво посмотрела на Матильду с нескрываемым интересом. — Мне говорили о вас. Но по-моему вы не очень похожи на тех, кто ищет вчерашний день.

Матильда побледнела.

— Не поняла…

Но их прервал голос Филиппа.

Филипп обожал теннис. Игра для него была хорошей разгрузкой после неподвижной работы. К тому же он считал, что теннис помогает сохранять форму. Ему было уже сорок лет, и опасность располнеть нависала все больше и больше. Он не любил полных людей. Они казались Филиппу ленивыми и отчасти недалекими (хотя такие мысли он никому не высказывал).

В голубой майке и свободных спортивных шортах он чувствовал себя непринужденно и легко. В руке он держал пакет с ракетками. Вдруг кто-то схватил его за руку. Филипп видел плохо и часто не узнавал знакомых, даже когда находился близко от них.

— Ролан? — он был удивлен, увидев старого приятеля. Они не встречались несколько лет. Ролана трудно было узнать. Борода, непривычно небрежная прическа. — Сколько мы не виделись? Года четыре?

— Нет, уже пять, — Ролан улыбался.

— Чертовски рад тебя видеть. — Матильда! — позвал он. — Иди сюда.

Матильда подошла. В спортивном наряде она выглядела юной и романтичной.

— Это Ролан Бегюз. Я тебе уже говорил о нем.

Когда-то давно они вместе были на Корсике, участвовали в ралли. Филипп вел свою машину. Скорость была слишком высокой и произошла авария. В этот момент откуда-то появился Ролан на своем «вильямсе», успел в считанные секунды вытащить его, оглушенного и истекающего кровью, из «форда». Едва они сделали несколько шагов, как машина взлетела в воздух. Оба просто чудом остались в живых. После этого взрыва зрение Филиппа ухудшилось. Так Ролан спас ему жизнь. Филипп никогда не забывал об этом.

— А это Матильда.

— Очень приятно.

— Мадам Бушор.

— Представь себе, Матильда моя жена, — похвастал Филипп.

— Я не знал, что ты женат, — сказал Ролан.

В это время мадам Жюво смотрела на них, вынимая напитки из корзины.

— Извини, — сказал Ролану Филипп, — я обещал Матильде поиграть с ней.

— Я поиграю с Устини. А ты поговори со своим другом.

Оставив их вдвоем, она направилась к теннисным кортам с ракеткой в руках.

Старые приятели присели за столик. Им было о чем поговорить. За те годы, что они не виделись, у каждого в жизни произошло так много. Ролан работал в издательстве, кроме того, немного писал сам.

— Трудно, наверное, быть издателем в провинции?

— Да, конечно, есть проблемы. Но ведь их не больше, чем везде. — Ролан любил свою работу.

— А мне надоел Париж, — задумчиво произнес Филипп. Они познакомились там с Матильдой. И с самого начала жили там. Но потом она сказала, что устала. От шума, от городской суеты. И они решили уехать в провинцию.

— Я помню, ты писал стихи, — сказал Ролан.

— Да, давно.

Он смотрел на Матильду. Она была прелестна. Когда он впервые увидел ее, то понял — это судьба. Он никогда не думал о женитьбе. Был доволен работой, а женщины его мало интересовали. Но увидев Матильду, вдруг подумал и сказал себе: это твой последний шанс, не упусти его.

Тут друзья увидели почтальона, который ходил от столика к столику, спрашивая мадам Жюво.

Она выходила из кафе, опираясь на трость.

— Добрый день, мадам Жюво, — сказал мальчик-рассыльный. — Вам телеграмма, — и протянул ей голубой листок.