Джули Хаймор - Кружок любителей чтения

Он засмеялся:

— Надеюсь, ты извинишь меня за то, что я фотографировал тебя возле твоего дома. Просто надо было собрать побольше материала для статьи о Россе на тему что-нибудь вроде «Одинокая мать на пособии ждет ребенка от члена парламента». На самом деле, я только догадывался, что это его ребенок, так как никого другого возле тебя не заметил.

— Боже мой, так ты что… следил за мной? Наверное, следует очень рассердиться на тебя, но я совсем не сержусь. Должно быть, это из-за нее. — Она опять поцеловала Эмили. — Ну, и как я вышла на тех фотографиях? Ужасно, да?

— Ну, ты там удивленная и сердитая. Но очень красивая.

— Ага, как же!

Его рука переместилась с головки Эмили на запястье Донны.

— Да нет же, правда.

Мы с Кейт испытали нечто вроде шока, когда, войдя с цветами в больничную палату, увидели, что Донна держится за руки с Энди из Абингдона.

— Энди? — воскликнул я. Кейт подошла к Донне и обняла ее.

— На самом деле его зовут Дэйв.

— И ты не из Абингдона, так ведь?

— Из Илинга.

— Ха! — сказал я. — Менеджер по информационным технологиям?

— Экономист операционного отдела.

У меня возникло подозрение, что название его должности звучит пышнее, чем следует.

— Счета проверяешь, что ли?

— Эд, Эд! — услышал я. — Ты только взгляни на Эмили! Она такая красавица.

Дэйв встал и предложил мне стул:

— Не всем же быть пилотами.

— А кто пилот? — спросила Кейт.

Позднее, на очередном собрании литературного кружка, мы все согласились с тем, что нам не хватает Донны.

— И Гидеона, — добавила Бронуин.

— И Гидеона, — снова согласились мы.

Однако хорошо, что Донны не было, потому что после краткого обсуждения «Невыносимой легкости бытия» [52] «Невыносимая легкость бытия» — роман Милана Кундеры (р. 1929). мы принялись строить планы по защите ее прав.

— Думаю, мы можем назвать наш кружок «Литературное общество северного Оксфорда», — предложила Зоуи.

— Отлично! — воскликнула Кейт.

— Негодяй этакий! — в который уже раз сказал Боб. — Ну, погоди, я до тебя доберусь!

— Я считаю, что в наших действиях мы все должны избегать насилия! — сказала ему Бронуин.

— Ба! — ответил Боб, складывая руки на груди. — Его застрелить мало, ешкин кот.

— Давайте сочинять письмо.

— Да, давайте, — подхватила Кейт, кровожадно потирая руки.

Я положил перед собой лист бумаги, взял ручку и спросил группу, как нам следует к нему обращаться:

— «Уважаемый мистер Кершоу» или «Уважаемый Росс Кершоу»? Как вы думаете?

— Не злите меня! — сказал Боб.

— И меня! — сказала Зоуи.

Я начал писать: «Уважаемый Росс Кершоу…»

— Да, так хорошо. Не слишком формально и не слишком фамильярно. Как насчет такого начала: «Я обращаюсь к вам от имени Литературного общества северного Оксфорда в надежде, что вы не откажетесь выступить перед нами и рассказать о вашем замечательном романе «Сброшенный со счетов»?».

Кейт захлопала в ладоши и сказала:

— Здорово! И еще напиши, что мы собираемся продавать его книгу, и не согласится ли он подписать несколько экземпляров.

Я кивнул:

— Хорошо. Но сначала, может, что-нибудь о том, что членами ЛОСО являются… э-э… художники (это ты, Кейт); писатели (это я); представители масс-медиа (Зоуи) и книжного мира (Бронуин); деятели науки (Гидеон) и… — я остановился и задумчиво уставился на Боба и Донну. — …И множество горячих поклонников литературы.

Зоуи, не переставая теребить свое новенькое обручальное кольцо, улыбнулась:

— Какой писатель сможет устоять перед таким приглашением?

— А ведь он даже не писатель, — сказал я, старательно избегая взгляда Кейт, потому что точно знал, что прочитал бы в ее глазах.

— А телевизора в этой комнате нет?

Хозяйка крохотного пансиона в Йоркшире взорвалась:

— Что ж, если наши условия вам не подходят, то можете обратиться в любую другую гостиницу. — Она открыла дверь и жестом указала ему на выход.

— Нет-нет, меня все устраивает. Отличный вид из окна. Я согласен.

На самом деле Гидеон находился в отчаянном положении. В Йорке он арендовал машину и осторожно, не превышая скорости в тридцать пять миль в час, поехал на юго-запад. Где-то на полпути он остановился, чтобы плотно и обстоятельно пообедать, и только после этого до него дошло, что день уже подошел к концу. В сгущающихся сумерках он петлял по узким кривым улочкам, но везде натыкался на таблички «Мест нет», пока наконец не обнаружил это розовое бунгало, окруженное цветочными клумбами, с вывеской «Сдаем комнаты» в окне.

— К утру будет горячая вода, но если вы пойдете в ванную первым, оставьте воду для остальных постояльцев. Завтрак с семи до половины девятого. Как вам приготовить яйца?

— О… а…

— Сварить вкрутую или всмятку или сделать яичницу?

— О, яичницу, пожалуйста.

— Как я погляжу, вам понадобятся два яйца. Вы, должно быть, любите хорошо позавтракать.

— Замечательно.

Когда хозяйка ушла, Гидеон открыл чемодан. Вчера Кристин аккуратно упаковала его вещи, однако во время поездки он то доставал книги, то засовывал их обратно, и теперь вся его одежда оказалась смятой. Но ничего, ведь он не в Париже, а в английской деревне. Он выбрал две книги и взял их по одной в каждую руку, взвешивая: Викрам Сет или Энн Бронте? Хм, пусть сегодня вечером будет Бронте, а Сета можно оставить на завтра. «Так, а куда же Кристин положила будильник?» Он перерыл содержимое чемодана раз, другой… О боже!

Кто-то колотил в дверь. Гидеон вскочил и открыл один глаз.

— Завтрак заканчивается через десять минут, — донеслись до него ужасные слова.

— Подождите меня, пожалуйста! — крикнул он.

— Тогда пошевеливайтесь!

Через четыре минуты Гидеон входил в комнату, заставленную столами под розовыми клетчатыми скатертями.

— Доброе утро, — поприветствовала его женщина в шортах и кроссовках. Она стояла, промокая губы салфеткой. — Чудесный день сегодня!

— Да, — выдавил Гидеон, все еще не оправившись от экстремального пробуждения и болезненно щурясь на солнечный свет, льющийся в комнату через широкое, во всю стену окно.

— Вы тоже увлекаетесь пешим туризмом? — спросила она с дружелюбной улыбкой.

— Скорее, я увлекаюсь литературой. — Он протер заспанные глаза и как следует рассмотрел свою собеседницу. Чем-то она очень напоминала Пенелопу. Только была помоложе. И ноги у нее стройнее.

— А я — учитель литературы. Надо же, какое совпадение! Нам с вами будет о чем поговорить. То есть, конечно, если вы не уезжаете. Я пробуду здесь еще шесть дней.

— Вообще-то, я не… э-э… да, я, вероятно…

— Чай, кофе? — рявкнула из кухни хозяйка пансиона.

— Э-э, чай, пожалуйста.

— Ну, что ж, желаю вам хорошо провести день, — сказала, уходя, женщина в шортах.