Игорь Матвеев - Помоги мне

«Любовь ли это? — спросила себя Алла и со злостью ответила: — Какая, к черту, разница, как это называется?» Вот она считала, что с Николаем у них любовь, но теперь призналась себе в том, в чем не хотела признаваться много лет: не любовь вела ее в ЗАГС с бывшим мужем, а желание, чтобы все было «как у всех»: чем она хуже подружек, большинство из которых повыскакивало замуж сразу после школы?

Нет, она не буду цеплять ярлык на свое чувство, главное, что оно есть.

И будет теперь всегда.

…Когда все кончилось, они долго не могли унять сумасшедшее биение сердец, учащенное, захлебывающееся дыхание.

Потом Алла, осторожно освободившись из его объятий, встала, включила торшер и, поймав его вопросительный взгляд, сказала:

— Я хочу смотреть на твое тело. Можно?

Ник улыбнулся:

— Было бы на что смотреть. Знаешь, в школе меня дразнили Высушенным Гераклом. А на физкультуре я стеснялся раздеваться. И всегда падал с перекладины, потому что у меня кружилась голова. Однажды чуть не сломал шею. Так и не смог до конца десятого класса одолеть «подъем переворотом», есть такое упражнение.

Грубый дикарь исчез, рядом с ней был неуверенный подросток, над нескладной фигурой которого смеялись одноклассники.

Странное дело, но ей нравился и тот и другой.

В ту ночь впервые за много недель она спала без сновидений.

Зимин, неплохо владевший английским, прочитал в местной газете «Нейшн», которую им приносили по утрам в гостиную, об очередном похищении иностранцев. На этот раз подкараулили «джип» с двумя китайскими инженерами, ехавшими в порт Карачи, где на реконструкции береговых сооружений работали специалисты из Китая.

— Черт возьми, паки уже и за китайцев взялись! — выругался он, бросив газету на стол. — А они-то здесь причем? Ну, ладно, американцы или англичане, они враги ислама, оккупировавшие Ирак и все такое. Но китайцы? Пора просить надбавку за вредность производства — в смысле, за опасность. Ведь это, если не ошибаюсь, третий случай за месяц. Скоро и до Лахора доберутся.

Саша Волошко по прозвищу Волоха, специалист по гидротехническим сооружениям, перебил его:

— Кончай паниковать, Женя! Это все далеко: Исламабад, Карачи… а здесь у нас сонное царство, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, конечно. Да и мы особо не светимся — с работы, на работу, дневной сон до шести вечера, телик до двенадцати. Курорт!

— Курорт! — фыркнул Зимин. — Ты, блин, забыл, как мы перетрухнули в автобусе, когда на Анаркали ехали?

Зданович появился в дверях гостиной и, вытирая лицо полотенцем, стал слушать словесную перепалку своих коллег.

Инцидент, о котором упомянул Зимин, произошел недели две назад в рейсовом автобусе, в котором они как-то решили съездить на Анаркали, большой рынок неподалеку от исторического музея.

Заплатив кондуктору по четыре рупии, они прошли в середину салона и сели. Две или три остановки спустя в переднюю дверь вошел молодой пакистанец с каким-то свертком в руках. Он смерил их неприязненным взглядом, пробормотал что-то и плюхнулся на сиденье перед ними, положив сверток рядом.

— Террорист, — шепотом пошутил Волоха.

Но пак действительно повел себя как-то странно: нервно вертелся, оглядывая салон, смотрел на часы и трогал свой сверток, то придвигая его к себе, то отодвигая к окну. В горле его что-то клокотало, и он постоянно кхыкал и отхаркивался.

Они уже с тревогой принялись наблюдать за своим соседом, вернее, за его непрерывно подергивающимся затылком.

— Может, выйдем? — предложил Зимин. — Вдруг это и правда смертник? Щас как рванет!

— Все же сидят, — заметил Зданович.

Человек десять пассажиров, сидевших в автобусе, не обращали на пака со свертком никакого внимания.

— А им по хрену, что тот свет, что этот, — презрительно проговорил Волоха. — На том даже лучше — ближе к Аллаху!

Когда автобус уже подъезжал к лахорскому зоопарку, беспокойный пак вдруг сорвался с места и, оставив свой сверток на сиденье, подскочил к открытой двери.

— Ну, все! — пробормотал побледневший Зимин. — Сейчас спрыгнет — и поминай как звали! Там же, наверное, взрывчатка с часовым механизмом! Мужики, рвем когти!

Он вскочил с места, поймав удивленные взгляды нескольких пассажиров, и сильно толкнул продолжавшего сидеть Здановича.

— Коля, блин!

Пак, высунув голову наружу, принялся отчаянно харкать прямо на мостовую, не делая, однако, никаких попыток выпрыгнуть. Отхаркавшись, он сунул руку в карман, достал платок и вытер рот, после чего вернулся на свое место. Придвинув сверток, он достал оттуда какую-то книгу и начал листать ее.

Зимин выматерился и опять сел.

Происшествие оставило у всех троих неприятный осадок.

— Курорт, мать его! — продолжал бурлить Зимин. — Сюда, блин, даже туристы не ездят. Ну почему, почему «Гидромонтаж» не может выиграть тендер в какой-нибудь нормальной стране?! Я года три назад работал в Финляндии, жаль, недолго. Сказка! Ни террористов, ни мусульман, ни климата этого гнилого… Ну почему?..

— А потому, Женечка, что «Гидромонтаж» и на фиг не нужен в нормальных странах — с безнадежно устаревшими технологиями и оборудованием. Вот и получается — либо Нигерия, либо Бангладеш какая-нибудь!

— Ладно, мужики, кончай политинформацию, — проговорил Зданович. — Пошли завтракать. А что касается гнилого климата, так ведь вам, ну, нам, «бабки» за это платят — и немалые!

— «Бабки!» — хмыкнул Зимин. — Штука «зелени» — это, по-твоему, сумасшедшие «бабки»? Да я в Москве получал восемьсот не напрягаясь. Я так тебе скажу: у нас не всякий за такую зарплату сюда поедет. Вон Волоха не даст соврать: «Гидромонтаж» месяца четыре искал специалиста по гидрологии на этот контракт, пока я, дурак, не согласился!

— Да, верно, — кивнул Волоха, рассеянно перелистывая многостраничную газету и рассматривая цветную рекламу.

— Сытый голодного не разумеет, — заметил Зданович. — У нас в Беларуси и половина суммы — предел мечтаний. А я еще без работы сколько лет сидел. Пошли есть, сейчас машина придет. Чима же говорил, сегодня в десять какое-то совещание намечается.

Риаз Чима был техническим директором проекта «Калабах дэм» [4] «Плотина Калабах» ( англ.). с пакистанской стороны.

Они отправились в большую комнату, служившую им столовой. Завтрак по традиции состоял из чашки залитых молоком хлопьев и кофе с печеньем. Зданович, приверженец диетического питания, после долгих уговоров убедил своих коллег отказаться от мяса хотя бы по утрам.

Минут через пять во дворе послышался шум мотора, и за окном мелькнула долговязая фигура Шаббаза, водителя их микроавтобуса. Вообще-то восьмиместный «форд» им был вовсе не нужен, поскольку увеличения российской группы не предвиделось, но они подозревали, что, заказывая машину в Министерстве водного хозяйства, руководство проекта завысило цифру консультантов и теперь пользуется микроавтобусом в каких-то своих целях. По крайней мере, после восьми утра Шаббаз, доставив их в офис в Фейзал-таун, очень часто исчезал вместе с «фордом» до самого обеда.