Кэтрин Лэниган - Пожар любви

Когда они вернулись с покупками в дом Мишонов, Бетти проинструктировала девочек, как правильно сервировать стол. Она объяснила Арлетте разницу между серебром высокой пробы и столовым серебром, дорогими столовыми приборами и оловянной посудой. Бетти поручила каждой из девочек расставить на обеденном столе хрусталь, так чтобы посуда для красных и белых вин и крепких напитков стояла как положено.

Когда они закончили, Арлетта почувствовала себя страшно уставшей.

— Никогда бы не подумала, что быть богатой так трудно! — сказала она и рухнула на кровать в комнате Анжелики. — Это что, всегда так?

— Да бывает и хуже. Но игра стоит свеч, Арлетта. Я собираюсь научиться всему, чему смогу, и скоро буду готова к своему первому выходу.

— К чему?

— К первому балу. Мишоны — очень старая и уважаемая в Новом Орлеане семья. Они общаются только с самыми лучшими людьми. Самыми влиятельными. Мама говорит, что когда я сделаю хорошую партию, то стану одной из самых заметных женщин в светских кругах Нового Орлеана.

— Но ты же не из их круга.

— Джеймс имеет здесь такую власть, такое влияние, что другим придется принять меня. Да собственно говоря, они уже приняли. Я беру уроки тенниса по вторникам, уроки гольфа по четвергам, фортепиано и балет приходятся на субботу, но я справляюсь. У меня самые хорошие оценки в классе…

В лице сестры Арлетта видела решимость. Анжелика со свирепым видом запихивала ее новые приобретения в и без того переполненный стенной шкаф.

— И тебе все равно, сколько труда это потребует?

Анжелика окинула сестру скептическим взглядом. Арлетта вдруг почувствовала, что в ее зрачках светится раскаленная добела ненависть.

— Это стоит того, чтобы работать не покладая рук. Я больше никогда не стану снова Анжеликой Герберт. Для меня это самое страшное, и я клянусь — Господь свидетель, — что смою с себя всю грязь и мерзость Бобби Джо. И я больше никогда не оглянусь назад, никогда!

Арлетта опешила. Она в жизни не встречала такой ярости, разве что у Бобби Джо, когда тот бывал пьян. Но и то он выглядел иначе. Когда она наконец смогла заговорить, то еле слышно прошептала:

— Так ты и меня больше никогда не захочешь видеть?

Анжелика подошла к ней и, погладив рукой ее блестящие волосы, сказала:

— Ты моя сестра. Но когда я вижу тебя, то вспоминаю, откуда родом. Это тяжело. Но к тебе это не имеет никакого отношения. Ты должна верить мне. Я просто хочу забыть… стереть то, что со мной произошло…

Арлетта надолго задумалась над словами сестры. Она поняла, что Анжелике всю жизнь придется сражаться с неотступной, как демон, мыслью о том, что ее изнасиловали. И все же, по мнению Арлетты, деньги, образование, светские люди, среди которых она теперь вращалась, с лихвой компенсировали грехи ее отца. В юном сознании Арлетты утвердилась мысль, что деньги способны излечить любую болезнь, душевную в особенности. В конце концов Анжелика ведь не лишилась руки или ноги. Тем не менее в ответ Арлетта произнесла:

— Понимаю.

Ей хотелось, чтобы сестра думала, что она сочувствует ей. Хотелось сохранить близость с Анжеликой. Деньги Мишонов уже кое-что изменили в жизни Арлетты. Возможно, в будущем они могли изменить ее еще больше.

К концу своего пребывания Арлетте удалось заставить Бетти и Джеймса Мишон полюбить ее. На прощание, обнимая их обоих, она пообещала, что приедет встречать с Анжеликой Рождество. Энергично махая им рукой из автобуса, Арлетта уже мечтала о целой горе великолепных подарков, которые Мишоны ей купят.

Она откинулась в кресле с чувством, что ее будущность стала в сто, нет, в тысячу раз более надежной, чем до этой поездки. Мишоны могли помочь ей в том, в чем не хотел помочь Господь Бог.

Рождественскому визиту, которого Арлетта ждала целых пять месяцев, так и не суждено было осуществиться. Никогда. Анжелика приняла решение порвать всякую связь со своей прежней семьей. Она прислала Арлетте письмо, в котором просила прощения, объясняя, что не может избавиться от ночных кошмаров, в которых отец истязал ее. Она жила в постоянном унизительном страхе, опасаясь его возвращения, и единственный способ справиться с этим видела в том, чтобы не встречаться ни с кем из членов семьи, включая Арлетту.

Арлетта восприняла поступок сестры как повторное предательство. Звук закрывающейся между ними двери еще долгие годы отдавался у нее в ушах. Она презирала сестру за то, что та оттолкнула ее, забрав с собой деньги Мишонов и все, что они могли дать ей.

В тот день, прочитав письмо Анжелики, Арлетта стояла у обеденного стола, стирая с рук свиной жир.

— Я хочу, чтобы все знали, что с этого дня Анжелика для меня умерла. Вы никогда больше не услышите от меня ее имени. И не упоминайте се при мне! Я отказываюсь от нее.

В полной тишине Арлетта вышла из-за стола и больше никогда не вспоминала о сестре.

1957 год .

Хьюстон

Когда Дж. К. Митчелл познакомился с Арлеттой Герберт, ему только что исполнилось двадцать три и он был пьян. Около полуночи он ввалился в аптеку «Авалон» в черном смокинге, с черным галстуком на шее и в черных кожаных туфлях. Никогда в жизни он не выглядел хуже и не чувствовал себя так плохо. Подойдя к стойке, он взгромоздился на один из покрытых зеленым пластиком вращающихся стульев и стукнул по кассе. Алюминиевая подставка для салфеток подпрыгнула и опустилась в четверти дюйма справа от бутылки с кетчупом.

— Обслужите! — потребовал он.

Когда он вошел, Арлетта стояла к нему спиной, но она слышала, как он шаркал ногами и бормотал что-то себе под нос.

«Ну вот, еще один», — подумала она и, сделав вид, что не слышит его требования, продолжала наливать воду в кофеварку. Потом щелкнула выключателем.

— Ты будешь обслуживать или нет? — уже тише спросил он.

Арлетта медленно обернулась и подошла к нему Глаза не слушались Джей Кея. Он прищурился, стараясь разглядеть черты красивого, яркого существа, надвигавшегося на него.

— Ава? Это ты?

Арлетта приветливо улыбнулась.

«Этот и вправду совсем не в форме». Она слегка наклонилась, достала снизу кофейную чашку и поставила перед ним. Налила в чашку кофе.

— Кто это — Ава?

— Ты. Ава Гарднер. Я думал, ты… ты… ик!.. только в кино снимаешься, — пробормотал Джей Кей икая.

— Никакая я не Ава Гарднер, дорогуша. Но я готова ею стать, если ты будешь пай-мальчиком и выпьешь кофе. — Она подала ему стакан ледяной воды, потом взяла чайную ложку и зачерпнула сахар из высокой сахарницы с серебряным краем. — На, — сказала она и сунула ему ложку с сахаром. — Это снимет икоту.

Джей Кей попытался сосредоточиться на ложке с сахаром.

— Шо это? Яд? Наверняка яд… Ик!.. Умираю… Ик!