Екатерина Слуднева - Диадема для Золушки[СИ]

— Тогда что же ты примерять ей будешь?

— А что сейчас модно?

— Для твоей «Золушки» в самый раз диадема и красная лента с надписью «Мисс Вселенная две тысячи три».

— А почему две тысячи три, сейчас вроде бы две тысячи шестой год?

— А три года назад был две тысячи третий!

Вот это логика!

Мартин мельком глянул на Ульяну, и ее лицо как-то странно изменилось, но сейчас соображать было некогда, и он пообещал себе, что потом об этом подумает.

Он усадил Настасью Любинцеву на заднее сиденье, «поухаживал» за Ульяной, и не успел проехать и ста метров, как Настя заснула.

— Интересно, сколько она выпила? — шепотом спросил он и усмехнулся, глядя на нее в зеркало заднего вида, — Она живет с родителями?

— Да… — немного растерянно ответила Ульяна.

— Нельзя ее домой в таком виде, — вывел Мартин, — позвони ее родителям, скажи, что она у тебя ночует, чтобы не волновались. Наверняка сейчас спать не ложатся — ждут.

— А…

— Если сказать, что у меня, нас не поймут, и ей потом «вставят».

— Так, а куда мы сейчас едем? — все ж таки не поняла Ульяна.

— Как куда? Ко мне домой. Я-то один живу. Квартира у меня большая, всем места хватит.

И Ульяна послушалась его.

И позвонила родителям Настены. И успокоила взволнованную маму, которая искренне удивилась, что ее решили предупредить. Оказывается Настасья никогда неудосуживалась этого сделать, а иногда и сутками не бывала дома, и родители о ней ничего не знали.

И согласилась ехать к нему домой.

В общем-то, ее согласия никто и не спрашивал. А зачем спрашивать-то? Только лишние разговоры заводить. Легче вот так просто сказать, что будет так, и так оно и будет. А то она еще начнет сомневаться, выламываться или говорить, что это не удобно.

А чего, собственно говоря, неудобного-то? Все очень даже удобно, потому что он так решил, что всем удобно. И все, на этом точка. Решение обжалованию не подлежит.

Мартин въехал в подземный гараж новенького элитного дома и припарковался.

— Приехали, — сообщил он, повернувшись к Ульяне и оценивающе глядя на нее. Она как всегда нервничала, заламывая мягкие пальцы.

Так или иначе, он вышел из машины, открыл заднюю дверь, где спала Настена, и «прицелился», как бы лучше ее вытащить. Еще немного подумав, он достал из кармана ключи и протянул их Ульяне.

— Нужно будет поставить на сигнализацию, — сказал он неуверенно, — тут надо…

— Хорошо, я знаю, — перебила его Уля и улыбнулась.

Интересно откуда?

Это он подумал, но спрашивать не стал. Сейчас было не время. Да и вообще, у него к ней еще очень много вопросов есть. И если начать сейчас что-либо спрашивать, потянется вся ниточка, а клубочек был не маленький. И сейчас ему точно не хотелось распутывать все узелки.

Квартира у него действительно была большая — двухъярусная, и обставлена по последнему слову моды и техники, и, кажется, была новой и еще не совсем «обжитой», и определенно точно, ее еще не касалась рука женщины, что даже немного обрадовало Ульяну.

Мартин уложил спать Настену на втором этаже в гостевой спальне, и вместе с Ульяной спустился вниз.

— Чай? — предложил Мартин.

— Не откажусь, — согласилась Уля.

Большая и очень стильная кухня отделялась от гостиной только лишь барной стойкой, и Ульяна нашла это очень удобным, поэтому она примостилась на вращающемся стуле со стороны гостиной, чтобы все хорошо видеть.

— Мартин, расскажи о себе? — попросила Ульяна, немного освоившись в новом пространстве.

— Тебя интересует что-то конкретное? — уточнил он, продолжая нарезать сыр для бутербродов, в то время как чайник на плите готовился вот-вот закипеть.

— Нет, — поторопилась ответить Уля, почему-то решив, что это должно что-то значить, — просто вот уже месяц мы с тобой знакомы и каждый вечер проводим в библиотеке, а я о тебе знаю только то, что тебя зовут Мартин и ты не слишком силен в математике. Да, кстати, откуда такое имя?

Для всех знакомых у него по этому случаю всегда был припасен простой односложный ответ, но именно этой девушке и именно сейчас ему хотелось рассказать все, что только было возможно. Всю свою жизнь, все свои переживания и мысли. Мартин усмехнулся и поставил тарелку с бутербродами перед Ульяной, и та не колеблясь и не переживая о том, что есть на ночь глядя — безумие, принялась с аппетитом их поглощать.

— Когда мои родители поженились, у моей матери уже было двое детей оба от разных браков, — начал Мартин, — Как она сама потом рассказывала, она очень любила путешествовать и знала несколько языков. Первый ее муж был старым французом. Никакой любви, просто выгодная партия. Через год на свет появился мой старший брат Франсуа. Старик был безумно рад наследнику. Но его отцовское счастье длилось не долго, через четыре года он скончался, оставив все свое многомиллионное состояние ей.

Вторым был испанец, немного старше мамы, ее первая настоящая любовь. Рождение второго сына Мигеля, девять лет безумного счастья, и нашумевший на всю Европу развод, после которого она увеличила свое состояние, выиграв бракоразводный процесс, вернулась в ГДР к родителям в возрасте тридцати шести лет, где вскоре и познакомилась с моим отцом.

— Почему они развелись? — спросила Ульяна.

— Просто однажды в дом пришла женщина с ребенком на руках и заявила, что этот ребенок от ее мужа. Тот долго отпирался. Но мама настояла на проведении анализа крови. Женщина ничего против не имела. Естественно ребенок был его.

— Ничего себе!

— Но, кстати сказать, на другой он так и не женился. Вероятно, решил, что еще один развод его разорит.

Мартин замолчал, разглядывая Ульяну.

Странно, когда он делал ремонт в этой квартире, ему было почти все равно, какой шедевр из нее могут сотворить дизайнеры. И вообще ее нынешний внешний вид только чудом стал таким. Если бы в спешке дней перед отъездом в Лондон ему не встретился старый школьный приятель — Жора, бывший двоечник, а ныне продвинутый дизайнер, так бы и стояла она с клеенкой на стенах вместо краски и обоев. А посередине только диван, чтобы спать, телевизор, чтобы иногда мучить пульт, клацая по каналам, и холодильник, чтобы в нем мышь повесилась. Жора долго возмущался, что Мартину совсем нет дела до своего жилища. И тогда Мартин сказал: «Делай, что хочешь, только меня не трогай!». И денег дал. И Жора не трогал. А через месяц привел его в готовую квартиру. Мартин не оценил, но все же улыбнулся и сказал: «Спасибо!». И Жора, как не признанный гений обиделся и исчез.

А теперь он подумал, как здесь уютно и как хорошо сюда вписывается Уля. Такое впечатление, что Жора сделал все специально для нее.

— Твоя мама была немкой? — спросила Ульяна, прервав его мысли.