Алина Кускова - Свекруха.ru

– Он прождал тебя вчера всю ночь!

– Нонна Викторовна, – вяло возмутилась я, – я вернулась домой в два часа.

– Я и говорю, прождал до утра. А ты знаешь, какие холодные рассветы ранней осенью?! А у Данечки туфли на тонкой подошве…

– Зато у него толстые кулаки, – хмыкнула я.

– Он тебя бил?! – изумилась свекровь.

Захотелось соврать. Или почти соврать: да, бил, разбил мое нежное сердце, ударил по моим хрупким мечтам. Не говорить же свекрови, что Данила ударил очередного кавалера за то, что тот лез ко мне целоваться. Да, я магнит для озабоченных мужиков. Из меня наверняка прет сногсшибательная сексуальность, и не все в силах устоять от ее провокационного напора. Правда, глядя сегодня утром в зеркало, я видела опухшее от слез лицо битой жизнью несчастной девчонки.

– Нет, – сказала я вместо того, о чем подумала.

– Уф, – облегченно откинулась на спинку стула Нонна, – разумеется, Даня не позволяет себе ничего такого.

Он позволяет, подумала я, потому, что я себе позволяю.

– Ешь, пока они теплые, я еще чаю налью.

Нонна поднялась и пошла на кухню, где кипел чайник. Она опять чувствовала себя на моей кухне как у себя дома. Но мне так было лень наливать себе и ей чай, что я мысленно разрешила хозяйничать. Хотя, кто меня спрашивал? Нонна явилась без спроса рано утром и подняла меня с постели. Я не спала всю ночь, страдая из-за Данилы, и уснула только под утро. Сейчас сидела в комнате за большим столом, невыспавшаяся и недовольная приходом свекрови. Интересно, кто на моем месте был бы рад?

– Он заболел, – сообщила Нонна из кухни.

– У него температура? – испугалась я. – Надеюсь, не бред?

Если он проговорится Нонне о моей беременности, то что будет, просто не знаю. Нонна потащит в абортарий, ведь Данила еще не закончил свой великий труд, потому что ему все время мешают мысли обо мне. Это она так вначале нашего разговора сказала. И выразила надежду, что скоро придет время, когда «мы оба перебесимся и поймем, что к чему». Главное, чтобы она не поняла – меня тошнит не оттого, что вчера я напилась. Я сглотнула слюну, подавляя потугу выдать единственную съеденную оладью обратно. Нонна может расценить это как акт протеста.

– У него депрессия, – отозвалась Нонна, – и я больше не могу смотреть, как мучается мой единственный сын!

Я сразу поняла, в чем дело, когда она появилась на пороге. Материнское сердце не могло выдержать страданий сына! Данила страдал, я ликовала. Стоило сидеть и выслушивать все это ради того, чтобы узнать – Данила страдает из-за меня. Стервы такой, наверняка свекровь так мысленно добавляла к этой фразе.

– Так вызовите ему врача, – усмехнулась я.

– Какая ты жестокосердная девица! – возмутилась Нонна, появлялась в комнате с подносом. – Разве можно так относиться к любимому мужу? Я понимаю, он сам во многом виноват, но и ты должна шагнуть ему навстречу.

– Нонна Викторовна, – нахмурилась я, – скажите, а он что, больше не встречается с той рыжухой?

– С какой? – она искренне изумилась.

– Такая высокая с длинными рыжими волосами…

– А, Тонечка! – обрадовалась свекровь, а мое сердце погрузилось в холод.

Она называет ее Тонечкой! Они уже так близки, тогда чего ко мне пришла?

– Тонечка наша соседка. Нет, с Данилой у нее ничего нет и не может быть, она на днях выходит замуж.

Нонна Викторовна взяла чашку с блюдцем и с королевским достоинством села в кресло, продолжая воспоминания.

– Они выросли вместе, Тонечка всегда была такой милой девочкой!

– Угу, угу, – я тоже взяла чашку.

– Не могу ручаться за то, что она не была влюблена в Данечку. Даже скорее, думаю, что она была в него влюблена. Ты же знаешь, Эля, в него невозможно не влюбиться. Нет, между ними ничего нет.

Она просверлила меня придирчивым взглядом, и поинтересовалась:

– Элина, в тебе ничего не екнуло?

– А что должно было екнуть? – в свою очередь спросила я.

– Твой муж заболел! – напомнила свекровь.

– Вы же сами сказали, что это всего лишь депрессия.

– Некоторые слабые личности из-за депрессии сводят счеты с жизнью, – многозначительно глядя на меня, изрекла Нонна.

Конечно, во мне екнуло, еще как. Я жалела простудившегося Даньку, но, честно говоря, больше всего я радовалась тому, что он страдает. Да, это плохо, это эгоистично, но как приятно!

– Разумеется, он не хочет тебя видеть, – ошарашила меня свекровь.

Впрочем, а что изменилось после вчерашнего разговора?

– Но я могла бы тихонько открыть тебе дверь сама…

Нонна собралась мне помогать?! Или это какая-то уловка, чтобы нас вконец рассорить?! Почему я должна верить свекрови? Я ей нисколечко не верю.

– Ему очень плохо, Эля.

– Хорошо, Нонна Викторовна, я подумаю.

И похвалила себя, что выкрутилась очень тактично.

– Она подумает! – воскликнула моя все еще не бывшая свекровь и чуть не расплескала свой чай. – Я бы сорвалась и летела к нему на крыльях любви! Где твои крылья, милая?!

Мне их подрезали, чтобы не улетала в мечтах слишком высоко. Но этого я ей не сказала.

– У тебя есть номер моего телефона, – задумчиво изрекла свекровь на прощание. – Предупреди, когда придешь. Нужно поймать момент.

Поймать момент для чего? Я ей не верила. Ну не может Нонна мне помогать налаживать отношения со своим сыном. В принципе не может, потому что она моя свекровь, а свекровь – это мой враг. С другой стороны, если Даньке действительно плохо и он ждет меня, втайне надеясь… Нет, я должна быть непоколебима, пока не разгадаю тактического маневра Нонны. Сегодня выходной день, этим и займусь.

Закрыла за ней дверь и пошла обратно к столу. Проанализируем увиденное и услышанное. Она пришла с оладьями, сказала, что я сильно похудела. Да, я скинула пару килограммов, джинсы на мне болтаются. Но это не повод меня подкармливать… Если только в оладьях нет яда! Вот наемся и умру. Интересно, долго будет страдать Данила? Хочется, чтобы всю жизнь. Говорят, если искренне любишь человека, то желаешь ему счастья. Я люблю Данилу, но желаю ему счастья только со мной, и по-другому любить не хочу.

Я съела три больших оладьи, запила их сладким чаем, и жизнь показалась мне менее зловещей, чем с приходом свекрови. Странно, что она стала налаживать со мной отношения. Странно, что оладьи оказались очень вкусными. И вообще все странно! Почему я еще сижу и не мчусь к Даниле?! Он меня не звал, в том-то и дело. Я почувствовала острую потребность с кем-то обсудить сложившуюся ситуацию, протянула руку к телефону, а тот внезапно пронзительно запиликал.

– Данька! – обомлела я и закрыла глаза. Что ему сказать? Что сказать?! Скажу, что я дура и его люблю. Нет, сначала скажу, что люблю, а потом, что дура. Ах, нет. Он подумает, что я дура потому, что люблю его! – Да? – прохрипела я в трубку.