Елена Озерова - Бархатные мечты

В квартире было пусто. Аленка еще не вернулась из театра. Кира без сил опустилась на стул в коридоре; голова кружилась, мысли путались. Он, конечно, не хотел, все вышло случайно, под влиянием минуты! И вообще, что ему, красивому, богатому и еще совсем не старому, до нее, одинокой, не слишком-то молодой женщины с ребенком! Захотелось развлечься, отдохнуть, провести денек с женщиной, с которой не надо напрягаться: английский она знает прекрасно, беседу поддержать умеет и внешне ничего себе, но не больше! А она, дура, почти влюбилась! Да нет, это наваждение какое-то, сейчас она ляжет спать, утром проснется, и все пройдет! Только не давать волю воображению! В самом деле, что это она так разволновалась из-за одного поцелуя, как девочка пятнадцатилетняя… Хотя сейчас пятнадцатилетние и из-за беременности не волнуются, просто делают аборты, и никаких проблем! А она всегда делала из мухи слона…

Внезапно открылась входная дверь, и почти тут же щелкнул выключатель.

— Мама? Ты почему сидишь в темноте? Что-нибудь стряслось? Тебе плохо? — Аленка присела перед Кирой на корточки и встревоженно заглянула ей в лицо. — У тебя щеки горят, и глаза какие-то странные.

— Все в порядке, мой родной. Просто я очень устала. — Кира взяла себя в руки и улыбнулась дочери. — Как Караченцов?

— Ой, мамочка, потрясающе! Ты тоже должна посмотреть…

Не зря говорят, что утро вечера мудренее. Утром события предыдущего дня уже казались Кире нереальными, выдуманными. Она почти убедила себя, что все это — и поездка в Суздаль, и обед под рябиной на обочине, и все остальное — плод ее воображения. Она стала сомневаться даже в реальности существования Грегори Мартена.

Дел было по горло: обычно хозяйством Кира занималась по субботам, а по воскресеньям «чистила перышки». Но, поскольку суббота в этот раз была отдана на алтарь развлечений, в воскресенье они с Аленкой с удвоенной энергией принялись с самого утра за уборку и стирку. Пока Аленка драила пол, Кира разрывалась между стиральной машиной и плитой, где выкипал суп и подгорали котлеты. «Все, так жить нельзя, завтра же покупаем «Вятку-автомат», — в который раз пообещала себе Кира, с раздражением сливая воду и запихивая в старенькую «Эврику» очередную порцию белья. В этот момент в комнате затрезвонил телефон.

— Мам, тебя! Приятный мужской голос! — радостно оповестила Аленка.

Кире почему-то и в голову не пришло, что это мог быть Грегори, настолько она себя убедила, что все вчерашнее ей как бы привиделось. Однако это был именно он.

— Я хотел узнать, как вы себя чувствуете после такого напряженного дня. Вы очень утомились вчера?

— Я… Да… Нет… — растерянно пролепетала Кира, — спасибо, все было чудесно… — Тут она сообразила, что фраза получилась несколько двусмысленной, и попыталась исправить положение: — Очень вам благодарна за экскурсию, но…

Ну что тут скажешь? «Пожалуйста, не звоните мне больше»? Это прозвучит смешно и по-детски. «Оставьте меня в покое»? Грубо, а потом он к ней и не пристает. Да, честно говоря, ей и не хотелось, чтобы он оставил ее в покое: его голос взволновал ее, снова пробудив то самое сладкое и страшное чувство, похожее на головокружение. Усилием воли она заставила себя вспомнить, что ей не восемнадцать, а тридцать четыре, сладкие замирания сердца больше подходят для ее дочери. Только-только она собралась сказать что-нибудь светски вежливое, ни к чему не обязывающее, и закончить разговор, как Грегори невозмутимо продолжил:

— Я очень рад, что вам понравилось. Могу я попросить вас и впредь не бросать меня на произвол судьбы в незнакомой стране? Что, если в понедельник я приглашу вас в театр? «Жизель» в Большом, танцует Нина Ананиашвили, если я правильно произнес это трудное имя. Нравится вам такая идея?

— Не уверена, что вечер понедельника у меня свободен, но за приглашение спасибо, — сказала Кира.

Грег почувствовал ее неуверенность.

— Если понедельник вас не устраивает, я возьму билеты на любой другой день.

— Нет-нет, — поспешно ответила Кира, — у меня вся неделя очень загружена, я, право, не знаю…

«Боже, что я несу? Что он про меня подумает? Ведь понятно, что это чепуха, так не бывает, чтобы на всей неделе — ни одного свободного вечера…» — в панике подумала Кира и, неожиданно для себя, вдруг выпалила:

— Впрочем, думаю, что вечер понедельника я как раз могу освободить.

— Значит, договорились. В понедельник я заеду за вами в офис…

— Нет-нет! Давайте лучше встретимся прямо у театра без пятнадцати семь.

— Я буду очень ждать понедельника, — сказал Грегори и повесил трубку.

— Кто это был, мам? Куда ты собираешься? — немедленно пристала Аленка.

Но Кира, не ответив, прошла на кухню и в прострации уставилась на подгоравшие котлеты. Он будет ждать понедельника! О, она тоже будет его теперь ждать. Очень!

Свет от фонаря за окном никак не давал Кире уснуть. Впрочем, фонарь был только внешним раздражителем; все ее чувства были до того взвинчены происшедшим, что сна не было ни в одном глазу. Все, что произошло, настолько не похоже на реальность, может быть, она на самом деле спит и ей все только кажется?

Кира лежала в собственной постели, под головой у нее рука Грега, который крепко спал. По телу Киры разливалось приятное, новое для нее ощущение тепла и удовольствия от того, что ее обнимают и защищают… любят… Она с радостью впитывала в себя это ощущение и лежала, стараясь не пошевелиться, расслабившись и прижимаясь как можно теснее к удивительному источнику тепла и уюта, мужскому телу, которое было так мучительно близко от нее.

Она вздохнула и подумала, что если это сон, то пусть он длится как можно дольше, ей совсем не хочется просыпаться! И она снова стала перебирать в памяти события последних двух дней.

Утро в понедельник складывалось не лучшим образом. Сначала Олег ехидно указал ей на неточности в черновом варианте контракта с голландцами, потом Виктория затащила в буфет пить кофе и всю дорогу распиналась о Грегори:

— Я пыталась дозвониться до тебя в субботу, посплетничать. В пятницу вечером я ездила к англичанам в офис, а потом мы с Грегори Мартеном и с Элен — помнишь ее, его помощница — ужинали в Торговом центре, в китайском ресторане. Потрясающий мужик! Знаешь, я всегда осторожна с деловыми партнерами, но ради такого экземпляра можно рискнуть!

— Ты что, в самом деле собираешься?..

Киру безумно злил весь этот разговор, но куда денешься? Виктория раздражала ее своей невероятной самоуверенностью, манерой говорить, жеманно растягивая слова, даже своим сходством с восточной гурией. «Господи, почему я раньше не замечала, какая она противная?» Кира ни за что не призналась бы себе самой, что ее попросту грызла ревность. Она притворилась озабоченной: