Агнесс Росси - Юбка с разрезом

Очередь еле двигалась. Я уставилась на охранницу, пожилую женщину с короткими седыми волосами, мясистым телом на тощих ногах. Почему она не следит за продолжительностью разговоров? Рыдания, закрытые ладонью глаза, пронзительный плач.

Трагическое зрелище.

Моя очередь. Трубку сняли сразу после первого гудка. Только мгновение я торжествовала — думала, Алекс дома и ждет моего звонка, а в следующее мгновения сообразила, что голос, подтверждающий оплату моего звонка, женский. Женщина? Ли?

Это Ли.

Я была ошеломлена, но сохранила вежливость. Мы много раз говорили по телефону, всегда осторожно и любезно.

— Ли, это Рита.

— Рита, — сказала она, — привет.

— Дай Алекса.

— Успокойся, Рита, сейчас.

— Ничего не говори, Ли. Позови к телефону моего мужа.

Тишина. Я в ужасе. Вдруг Ли повесит трубку, и я не смогу перезвонить. Я уезжала и знала, что бывшая жена Алекса время от времени бывает в моем доме. Я выкрикивала в трубку имя Алекса. Светловолосая надзирательница посмотрела и направилась ко мне.

— Привет, — сказал Алекс. В его голосе звучало желание постоять за Ли, если понадобится. Он защищает ее. Уже. Перелом произошел, мне там нет места. Не просто догадываюсь обо всем, теперь это знаю. Голос Алекса выдает его. Как постороннего выдает оставшийся после него в комнате запах.

— Что она там делает? Отвечай немедленно!

— Рита, когда ты вернешься домой?

Я плачу, кричу, меня трясет.

— Выгони ее! Выгони ее из моего дома!

Ко мне приближаются две охранницы.

— Повесь трубку. Скажи «до свидания».

Я отвернулась и прикрыла трубку. Почувствовала руку, сильно сжавшую мне плечо, постаралась вывернуться из-под нее, но мне заломили руку назад. Боль, острая и жгучая, как от перелома. Вторая охранница, крупная блондинка с косами, тоже подошла ко мне. Боль в плече стала сильнее, я вырвалась и ударила охранницу ногой по колену. Секунда или две полнейшего ужаса, потом охранница с косами ударила меня в живот, ее кулак пришелся прямо под ложечку. Я не могла даже вздохнуть. Второй удар сбил меня с ног, я упала на пол. Потом рядом оказалась миссис Тайлер, протиснувшаяся через толпу женщин: «Оставьте ее в покое! Хватит, пожалуйста! Хватит!» Она оказалась между мной и надзирательницей с косами, но та успела схватить меня сзади. Меня выволокли в коридор, а потом вниз через два лестничных пролета. Я совершенно не могу встать на ноги. Ничего не чувствую, кроме страха.

Две женщины, черная и блондинка, с огромными задницами, обтянутыми штанами, хлестали меня по лицу. «Грязная сука, шлюха, не так сильно». Я рыдаю, задыхаюсь, умоляю их остановиться.

Я знаю, мне следовало оставаться в стороне.

Эту драку затеяла Рита. Мне, конечно, не надо было лезть не в свое дело. Но когда эта огромная белая уродина ударила Риту в живот, во мне все всколыхнулось, страха не было. Нет, — повторяла я про себя, — нет, нет!

Где сейчас Рита?

Болит шея, спина и плечи. Мне не сидится. Как-то нужно разузнать, все ли в порядке с Ритой.

Я достала из сумки коричневые штаны. Перекусила нитку, которой подшивала пояс, и вытащила свою заначку. Сложила деньги стопкой, разгладив каждую, перегнула стопку пополам и засунула в лифчик. Через минуту снова достала. Две бумажки положила в туфли, по одной в каждую, оставшиеся — в лифчик.

Я не думала, для чего мне столько денег в тюрьме. Казалось, могу добиться того, что со мной будут прилично обращаться, но как это сделать, не представляла. Надеялась, если какая-нибудь заключенная станет беспокоить меня, я смогу заплатить, и она оставит меня в покое. Может, найти надзирательницу, которая берет взятки, она будет мне помогать? Несчастная женщина с богатым мужем лучше многих понимает, что деньги защищают.

Я прислушалась, ожидая шаги ночкой надзирательницы. Хоть бы была та же, что и прошлой ночью. Когда Рита спала, я наблюдала за этой надзирательницей, видно было, что она не выкладывается на работе. Широкий кожаный ремень, дубинка и оружие воспринимались странно, не шли ей. Она снова и снова насвистывала уже знакомую мелодию. Так насвистывает человек, которому скучно на своей работе.

Она. Слава Богу. Те самые три бумажки пойдут по назначению.

Это была черная женщина, лет тридцати, высокая, с небольшой грудью.

— Простите, могу я спросить вас?

Ее глаза сузились. Она слышала о Рите и с подозрением посмотрела на меня.

— Что? — Она неохотно остановилась.

— С моей соседкой по камере сегодня случилась какая-то неприятность. Драка в комнате для отдыха. Ее увели оттуда, и с тех пор я ее не видела. Вы знаете, как она?

— Я знаю, где она. Внизу. Она вернется сюда утром и не будет открывать свой паршивый рот и говорить такое.

— Я дам вам двести долларов, если вы проведете меня к ней. Предлагаю так: сто сейчас, остальные — как ее увижу.

— У тебя нет двухсот долларов.

— Есть. Прежде чем мы пойдем, покажу вам.

Я видела, за что плачу: ее глаза жадно сверкнули. Она хотела эти деньги и, наверное, уже прикидывала, как их потратить.

— Нет. Оно того не стоит. Двести долларов! А если меня поймают, и я потеряю работу? Нет.

Она торгуется. Она моя.

— Тогда четыреста. Две сейчас, две позже. Это все, что у меня есть.

Она изобразила недоверие:

— Покажи мне все четыре сотни.

— Хорошо. Но если вы попробуете стащить их у меня, я буду орать как резаная. Я женщина богатая. Обещаю, что вы погорите, если только попробуете.

— Слушай, сука. Ты кое о чем просила меня, помнишь? Говоришь о богатстве и что отомстишь, когда выйдешь. Если бы у тебя был такой сильный блат, ты бы здесь не сидела. А если я прямо сейчас уйду? Что тогда? Зачем тебе надо видеть эту ненормальную? Ты лесбиянка?

— Простите, но я замужем.

— Половина их замужем.

— Я за нее волнуюсь, вот и все.

— Лучше за себя волнуйся.

— Так вы заинтересованы или нет?

— Я еще не видела твои деньги.

Я сняла туфли, засунула руки в лифчик и расправила на ладони четыре бумажки, две передала ей через решетку. Она взяла.

— Ладно, теперь слушай меня, — сказала надзирательница, засовывая деньги в карман брюк. — Ты будешь идти медленно, как будто больная, и смотреть вниз. Если кто-нибудь подойдет к нам, рот не открывай. Говорить буду я. Поняла?

Я кивнула, и она вставила ключ в замочную скважину.

Вокруг было тихо, но атмосфера казалась напряженно-наэлектризованной. Сердце у меня выскакивало. Мимо проходили люди, моя надзирательница говорила «привет». Путь оказался легким. Два длинных коридора и несколько ступенек вниз. Я почувствовала бесстрашие.

Свет в подвале был беспощадно ярким. Мы остановились перед лестницей. «Жди здесь, — прошептала надзирательница. — До моего возвращения не двигайся». Она исчезла за углом. Я слышала шаги, голоса, позвякивание ключей. Это тюрьма в тюрьме. Положила руку на сердце, чтобы успокоиться.