Евгения Чепенко - Кровь решит за нас

Бегом спустился вниз, лег на кровать, прислушался.

Тихо скрипнула входная дверь, осторожные шаги прозвучали на лестнице. Мужчина нахмурился. Это чем они там в комнате дочери собрались заниматься? Он было поднялся проверить, однако на пороге его остановил звонок. Чертыхнулся, взглянул на экран смартфона. Нина. Сына небось ищет, а он, подлюга такой, похоже прямо сейчас его дочь совращает.

— Слушаю?

На том конце всхлипнули. Сергей напрягся.

— Нин?

— Сереж, я не знаю кому еще позвонить, — просипела женщина. — У мамы давление.

Мужчина заметался по комнате, схватил бумажник, ключи от машины.

— Я еду. Подожди, хорошая моя. Я еду. Ты где?

— В квартире. Ты только не пугайся, — затараторила женщина. — Все нормально со мной. Я просто… Реву я, честно… Не знаю… Прости, пожалуйста. Все хорошо со мной. Это я поистерила, уже прошло. Ложись спи. Все хорошо. Не обращай внимания. Завтра увидимся, — уже наиграно спокойным голосом закончила она и положила трубку.

И хочет, чтоб он поверил? С ума сошла? Вылетел из комнаты, поднялся на второй этаж, с силой треснул ногой в дверь.

— Наталка, у меня вызов! А ты, гаденыш, если тронешь мою дочь раньше, чем через месяц, кастрирую! Я ясно выразился?

— Так точно! — гавкнул из-за двери Сашка.

— Молодец. Хороший ответ.

Сбежал вниз, выгнал из гаража машину и сорвался к той, мыслями о которой жил годы.

Несколько черезмерно долгих минут спустя Нина открыла дверь и вымученно улыбнулась.

— Не поверил. Дешевая актриса из меня, правда?

— Правда, — мужчина внимательно наблюдал за каждым ее движением, мимикой — все выдавало напряжение. — Пропустишь?

Она кивнула и немного отодвинулась, позволяя ему войти. Сергей осторожно прошел в коридор, разулся и последовал за ней на кухню.

— Есть хочешь?

— Нет. Я хочу, чтоб ты сейчас легла и все мне рассказала.

Она заколебалась, наконец, сделав выбор ушла в зал. Сергей бросил вещи на стол и отправился следом. Нина расположилась на диване, свернувшись клубочком под одеялом. Он сел на пол у изголовья. Мысли съедал страх за нее. Ведет себя словно ребенок маленький, с первого раза исполнила его указание, а это плохо, очень, значит случилось нечто из ряда вон. Сергей отчего-то был уверен, что тут непременно замешан Игорь. Кто еще мог довести эту женщину до такого состояния? Аккуратно нежно погладил ее по коротким волосам.

— Расскажешь?

— Не надо, — она несчастно взглянула на него. Да, рассказать хочет, но раз сопротивляется, значит не все так плохо, как казалось на первый взгляд.

— Надо, — голосом не требующим возражений отчеканил Сергей. Подействовало. Неудивительно. На Наталку всегда действовало, на пациентов тоже.

Нина тихо, запинаясь, перессказала события ночи. Стиснув зубы, слушал сбивчивый монолог.

— Хорошая моя, ты все мне рассказала?

Она нахмурилась, кивнула.

— Игорь ушел и ничего…

Она подскочила на диване.

— Нет! Что ты. Нет. Он просто пьяный совсем был.

— Это не оправдание.

— Да, то есть нет. Я не оправдываю.

Сергей промолчал, заставил лечь ее обратно, накрыл одеялом.

— Молока хочешь?

— С печеньем?

— Наверное. Все зависит от моих способностей кладоискателя.

Женщина несмело улыбнулась шутке.

— Там наверху, за хлопьями.

Кивнул и исчез на кухне.

Нина закуталась в одеяло. Так непривычно странно. Почему она позвонила именно ему? Почему чувствует себя сейчас так надежно, защищенно? Он здесь и, кажется, никто больше не придет и не тронет ее. От неприятных воспоминаний по коже пробежала холодная волна, немного замутило. Как так вышло? Она ведь раньше занималась сексом с Игорем. Что произошло теперь? Да, он был пьян, но не настолько, чтоб не держаться на ногах.

В первое мгновение она растерялась, растерялась еще от его комплимента, он не лгал, когда произносил его, а потом непривычная настойчивость и страсть ввели ее в ступор. Когда последний раз он так целовал ее? Когда последний раз стонал от желания? Он сказал “моя” и ее будто током ударило. Все, что ему надо — чтоб она вновь была под боком, была удобной женой, готовила, содержала, принимала, терпела, молчала. “Моя”. Словно у маленького мальчика отобрали любимую игрушку. Игорь и есть мальчик, большой избалованный извращенный ребенок. Грудь сдавило от боли. Почему он такой? Будь он таким же как Сергей, разве она ушла бы? Да, никогда!

— Я все еще люблю его? — пнрошептала Нина беззвучно. Паника и боль заполнили мысли. Она не хотела больше любить, никогда, только не своего мужа, достаточно. Из глаз снова покатились слезы.

Сергей опустился рядом, стер тыльной стороной ладони слезинки с носа и щек.

— Я опять реву при тебе, — несчастно проговорила женщина. Он пожал плечами.

— Ваше молоко и печенье, мадам.

Она села, устроилась поудобнее и сжала горячую кружку. Сергей опустился рядом, поставил тарелку с печеньем себе на колени.

— Нин, ответь мне на один вопрос.

— Да?

— Ты волнуешься за него? Хочешь вернуться к нему? Только ответь искренне. Это важно.

Нина непонимающе уставилась на друга. В слабом свете с кухни было видно, как блестят ее глаза. Наконец, минуту спустя она улыбнулась.

— А знаешь, нет и нет.

— Несмотря на все годы вместе?

— Сереж, мне больно.

— Прости, пожалуйста, — он опустил голову, сделав вид, что интересуется тарелкой на своих коленях.

— Зачем ты спрашиваешь?

— Пытаюсь понять, — Сергей поморщился собственной лжи, но она в таком состоянии, что вряд ли раскусит. Урод довел.

“Нет и нет”. Сама о том не ведая, дала ему свободу, теперь он имел полное право злиться, разможжить башку нельзя, но хоть попытаться вбить мозг можно, благо где живет знает. Уложить ее спать надо.

— Допила?

— Не-а.

— Еще нагреть?

— Не-а.

Он усмехнулся.

— Еще слова знаешь?

Нина хихикнула.

— Не-а.

— Хорошая девочка.

Теперь она засмеялась.

— Мне тридцать шесть. Какая ж я девочка?

— Хорошая такая и очень симпатичная с новой стрижкой, да и количество новых сережек в ушке не пугает.

Женщина смутилась.

— Да, я утром… Нашло вот что-то.

— Хорошо, что нашло. Мне нравится. Санька что сказал?

— Сын сказал “хм”. Как думаешь, что бы это значило?

— Он в комнате наедине с моей дочерью. Что бы это значило?

— Ха! Я так и знала! — Нина стушевалась. — Ой, прости.

— Да, ладно. Запрети я, он бы в обход пошел. Весьма настойчивый и честолюбивый парнишка. А так хоть как-то контролировать могу.

— Он ее любит, очень. Он ни к кому так не срывался никогда. По мне, так у него это с детства. Кругом же за собой таскал.

Сергей улыбнулся.

— До сих пор помню взгляд Наталкиной классной в пятом, когда в музеи, в театры дочка ходила с охраной. Благо, потом подпривыкла.