Сьюзан Ховач - Грехи отцов. Том 1

Мы снова засмеялись, и все страхи показались такими неразумными, такими неуместными и не имеющими отношения к нашей взаимной привязанности. Мне пришло на ум, что в Англии я был сильно сбит с толку, почти что сошел с ума. Скотт был по-прежнему мой мальчик, не имеющий ничего общего со Стивом, и прошлое оставалось закрыто, как и должно было быть.

— Разумеется, я должен был избавиться от тебя! — сказал я, думая, как нелепо звучит эта фраза, если ее произнести вслух.

— Послушай, это все очень усложнило бы дело, — сказал Скотт, искренне, — я не могу признать, что я был бы очень обижен, но, как я уже сказал, я победитель и не думаю, что у меня возникнут сложности, если я займу соответствующую должность где-нибудь еще.

— Черт возьми, я не позволю моему лучшему сотруднику уйти!

— Слава Богу! На секунду ты заставил меня поволноваться. Я думал, ты собирался разрубить меня на куски и скормить голубям во внутреннем дворике.

— Я не сделал бы этого! Я слишком люблю этих птиц! Слушай, Скотт, кстати о птичках… как имя того парня, который писал о малой птахе, летящей из тьмы к яркому свету?

— Беда.

— Приходи сегодня вечером на Пятую авеню и расскажи мне о нем. Я закажу кока-колы и смахну пыль с твоих любимых шахмат.

Скотт сказал, что с нетерпением ждет этого.

Позже, когда я остался один, я некоторое время сидел за столом, машинально рисуя чертиков на промокательной бумаге, а сам хладнокровно обдумывал ситуацию. Моя последняя мысль перед тем, как я вызвал секретаршу, была: да, я должен ему верить, но не буду этого делать.

Я не виделся с Эмили до весны следующего года. Обычно она присоединялась к нам в День благодарения, но в этом году из-за незначительного нездоровья она осталась в Веллетрии, и, хотя я еще раз послал ей приглашение на Пасху, она сказала, что ей поручили устроить большой праздничный вечер в местном приюте для сирот. Ее старшая дочь Роза закончила этим летом Веллесли и помогала Эмили в благотворительной работе. Между тем Лори, которая искренне призналась, что благотворительная работа ей чертовски надоела, проводила время в безделье, заканчивая повышенный курс кулинарии вблизи Цинциннати. Она хотела жить отдельно, но Эмили, и, по-моему, вполне разумно, не согласилась на это, пока Лори нет еще и двадцати одного года. За молодыми девушками надо присматривать, особенно за такими, как Лори, которые носят тесные свитеры и над своей кроватью вешают портрет киногероя Марлона Брандо.

— Я думаю, Лори просто великолепна! — воскликнул Эндрю. — Господи, они бы уморили ее в этом швейцарском пансионе! Когда я впервые приехал в Веллетрию после ее возвращения, я едва мог поверить, что это та самая маленькая бестия, которая порвала струны моей теннисной ракетки в Бар-Харборе. Она сидела на кушетке со скрещенными ногами как Рита Хейуорт, волосы падали на один глаз как у Лорин Бейкалл, а курила она — как Мэрилин Монро с полузакрытыми глазами. Я просто закачался! Это было прекрасно! Во всяком случае, трудно было ожидать, что в гостиной тети Эмили можно найти такую секс-бомбу!

— У Эмили, по-видимому, будут проблемы с этой девушкой, — сказал я тогда Алисии, но оказался неправ. У Эмили вообще не возникало никаких проблем — Лори не просто решила выйти замуж, но за такого человека, которого мы не могли не одобрить. Она подцепила Эндрю. И он не возражал. Осенью 1953 года, когда я был в Европе, он перевелся служить в военно-воздушные силы вблизи Цинциннати и часто проводил отпуск с Эмили и ее девочками. На Рождество он и Лори были помолвлены и объявили о предстоящей весной женитьбе.

— Только подумай, Корнелиус! — сказала Алисия, ее глаза сияли, хотя она никогда не питала любви к Лори. — Мой сын женится на твоей племяннице!

Я не чувствовал родственных симпатий к Лори, чья шумная манера поведения очень часто напоминала мне ее отца Стива Салливена, и заметил лишь:

— Я надеюсь, она будет вести себя как следует, когда Эндрю будет высоко в небе. Говорят, что жизнь на военно-воздушных базах бывает очень бурной.

Алисия промолчала, но я чувствовал, что она разочарована моей реакцией. Она-то надеялась, что этот брак в какой-то мере мог заменить ей сентиментальную мечту о женитьбе Вики и Себастьяна.

Я любил Эндрю намного больше, чем Себастьяна, хотя у нас не было общих интересов, кроме любви к бейсболу. Он был прям и доброжелателен, привлекательный, чисто американский мальчик. Некоторое физическое сходство с матерью всегда вызывало во мне чувство симпатии к нему, и, хотя по своей природе экстраверта он полностью отличался от нее, мне нетрудно было помнить, что он сын самой важной в моей жизни женщины, мальчик, достойный наилучшей отцовской заботы, которую я мог предложить. Он уступал Себастьяну в интеллектуальном развитии, но был достаточно умен и, что важнее всего, ясно выражался. Я предвидел, что он добьется успеха в выбранной им карьере, и, хотя я не интересовался авиацией, я поддерживал его, когда он решил вступить в военно-воздушные силы. Поскольку я знал, что он никогда не будет банкиром, я почувствовал удовлетворение, когда он выбрал такой достойный способ зарабатывать на жизнь. Выжив с честью в корейской войне, он стал добиваться перевода в Германию, так как Лори думала, что ее чары в Европе были бы просто «неотразимыми».

— Эта девушка будет командовать Эндрю, и он станет делать то, что ей нужно, — сказал я Алисии незадолго до свадьбы.

— Эндрю говорит, что ему нравится, когда его направляют.

Я ничего не сказал на это, но остался при своем мнении — мужчина должен быть хозяином в собственном доме. Я не очень одобряю решительных, деспотических, самостоятельных, мыслящих женщин с твердой волей. Если бы Бог хотел, чтобы женщины были такими, он сделал бы только один пол, мужчин, и придумал бы для воспроизводства человеческого рода некое научное деление на две особи, как это происходит у амеб.

Однако я перестал думать о Лори, как только Вики приехала домой, чтобы присутствовать на свадьбе. Сэм приехал позже, проведя всего лишь несколько дней в Америке перед отлетом в Лондон, чтобы вернуться к своим служебным обязанностям, а Вики и ребята провели весь май с нами.

К моему огорчению, я обнаружил, что Вики все еще очарована Европой. К моему ужасу, она принялась за серьезное изучение немецкого языка. Еще раньше я почувствовал, что Сэм начинает оказывать давление на меня, чтобы я открыл немецкий филиал.

— Два года в Лондоне, — сказал я ему. — Таково соглашение.

— Да, следующий год как раз 1955, и лондонскому филиалу исполнится два года. Если мы не начнем планировать немецкий филиал в данный момент, я не смогу переехать в Германию до 1956 года.

Это даст Вики еще год, чтобы к ней вернулся разум и она почувствовала ностальгию по Америке.