Эмили Гиффин - Жених напрокат

— Тебе надо уехать от Дарси, — продолжает он. — Ваша дружба губительна. Это неправильно. И будет еще хуже, когда тебе придется общаться с ними после свадьбы.

— Знаю, — говорю я, перемешивая жареную картошку с горохом.

— Даже если ты останешься в Нью-Йорке, я думаю, что тебе просто необходимо разорвать с ней все отношения. Это не настоящая дружба, если она все время хочет быть лучшей.

— На самом деле она не такая уж зловредная, как ты говоришь, — отвечаю я, сама удивляясь тому, что защищаю Дарси.

— Ты права. Она поступает так не

только потому, чтобы тебя унизить. Мне кажется, она считает тебя достойным противником и потому хочет победить, чтобы завоевать твое уважение. Заметь, с Аннелизой ничего подобного Дарси не проделывает. Только с тобой. Но иногда мне кажется, что ты вошла во вкус и больше заботишься о том, чтобы поддержать игру, чем об истинной дружбе.

Он смотрит на меня. В его взгляде забота и понимание.

— Ты думаешь, что у меня был роман с Дексом по той же причине — чтобы посостязаться с Дарси?

Он откашливается, прикладывает салфетку к губам и снова кладет ее на колени.

— Разве это не так?

Качаю головой:

— Ни в коем случае. Ты и представить себе не можешь, что я чувствую. Чувствовала.

— Я просто предположил.

— Честное слово, нет! Это была настоящая любовь.

Но когда я засыпаю у него на кровати (всю неделю он укладывал меня на диване), то задумываюсь об этом предположении. Может быть, то, что я ощущала, когда целовала Декса, так приятно щекотало мои нервы лишь потому, что я согрешила, нарушила правила, похитила то, что принадлежит другой? Может быть, мой роман с Дексом был просто бунтом против моей прежней спокойной жизни, против Дарси и многих лет унижения? Эта мысль меня беспокоит, потому что всегда неприятно сознавать себя рабом каких-то темных влечений, но в то же самое время и утешает. Если Декс мне нравился лишь поэтому, то теперь, после всего случившегося, он мне уже неприятен. Тем легче мне будет сдвинуться с мертвой точки.

Но на следующий день, когда мы с Итоном едем в метро, направляясь на Паддингтон-стейшн, я снова понимаю, что по-прежнему люблю Декса и буду любить, возможно, еще очень долго. Покупаю билет до Хитроу. Служащий говорит, что следующий поезд отправится через три минуты, и мы идем на платформу.

— Ты ведь знаешь, что делать, да? — участливо спрашивает Итон.

На секунду мне кажется, что его интересуют мои виды на будущее, но потом я понимаю, что речь идет всего лишь о поездке в аэропорт.

— Конечно. Ведь этот поезд идет прямо до Хитроу?

— Да. Просто выйдешь на конечной. Все элементарно.

Обнимаю Итона и благодарю за все. Говорю, что пре-красно провела время.

— Мне не хочется уезжать.

— Так перебирайся сюда... Мне и в самом деле кажется, что тебе следует переехать. Тебе нечего терять.

Он прав, мне нечего терять. У меня ничего нет. Грустно.

— Подумаю, — говорю я и обещаю себе, что буду думать об этом все время, как только доберусь до дома, чтобы не погрузиться с головой в повседневную рутину.

Напоследок обнимаемся еще раз, я сажусь в поезд и через темное стекло вижу, как Итон машет мне. Машу в ответ и думаю, что нет ничего лучше старого друга.

Приезжаю в аэропорт, прохожу регистрацию, проверку и ожидаю посадки. Полет кажется бесконечным, но уснуть, как ни пытаюсь, не могу. Я развлекалась целую неделю и все же чувствую себя немногим лучше, чем до путешествия. Даже вид на Нью-Йорк с высоты птичьего полета, который обычно поражал мое воображение, теперь оставляет меня равнодушной. В этом городе Декс. Нью-Йорк нравился мне больше, пока нас разделял Атлантический океан.

Когда самолет садится, прохожу паспортный контроль, таможенный досмотр и выбираюсь на стоянку такси. На улице невыносимая жара, но когда сажусь в машину, обнаруживаю, что кондиционер едва работает.

— Можно включить посильнее? — спрашиваю я у водителя. Тот курит сигарету — нарушение, которое может стоить ему ста пятидесяти долларов штрафа.

Он меня игнорирует, и такси с убийственно медленной скоростью ползет вдоль тротуара, то и дело меняя полосу.

Я снова прошу включить кондиционер. Ноль эмоций. Может быть, он не слышит меня из-за наушников? Или вообще не говорит по-английски? Смотрю на памятку, на-поминающую пассажиру о его правах. Оказывается, я имею право воспользоваться услугами вежливого англоговорящего водителя, который знает и соблюдает правила дорожного движения... обязан включать кондиционер по первому требованию... не должен слушать музыку во время поездки... курить... багажник должен быть свободен...

Может быть, по крайней мере последнее условие соблюдено.

Вот что значат скромные притязания.

Заднее сиденье нагревается, я опускаю стекло и позволяю ветру трепать мои волосы. Снова дома. Расплачиваюсь с неучтивым таксистом строго по тарифу, включая чаевые (хотя в памятке сказано, что я могу этого и не делать, если чем-то недовольна), и вытаскиваю чемодан из салона.

Половина шестого. В субботу, в это самое время, Декс и Дарси поженятся. Я помогу Дарси надеть платье и оберну ее букет своим кружевным платком. По примете, у нее с собой должно быть что-то, взятое взаймы. Тысячу раз заверю ее, что никогда еще она не была так хороша и что все в полном порядке. Пойду между рядами в церкви к Декстеру, не глядя на него. Точнее, пытаясь не смотреть, но изредка ловя его вороватый взгляд, в котором смесь сожаления и вины. Выдержу мучительные тридцать секунд, в течение которых Дарси, в блеске и великолепии, будет шествовать к алтарю, а я — сжимать в потной ладони Декстерово кольцо. Через шесть дней случится все самое худшее.

— Привет, мисс Рейчел! — говорит Хосе, когда я выхожу из такси, и обращается к кому-то в коридоре: — Приехала!

Холодею, ожидая увидеть Дарси со списком предсвадебных покупок, готовую предъявить на меня свои права. Но в вестибюле, в одиноком кожаном кресле, сидит Декс.

При виде меня он встает. Я смотрю на него. На нем джинсы и серая футболка. Загорел. Прямо-таки пышет здоровьем! Его спокойное лицо меня возмущает.

— Привет, — говорит он, шагнув ко мне.

— Привет, — ледяным тоном отвечаю я и чувствую, что избрала верную тактику. — Откуда ты узнал, когда я приеду?

— Итон сказал. Его номер был в записной книжке Дарси.

— Что тебе нужно? Что ты вообще здесь делаешь? — спрашиваю я. Не хочу, чтобы в голосе звучала обида, но ничего не могу поделать.

— Позволь мне войти. Я пришел поговорить, — негромко, но настойчиво отвечает он. Хосе все еще сияет улыбкой и, видимо, ничего не понимает.

Я молча сажусь в лифт. Поднимаемся в молчании, бесконечно долго. Смотрю на Декса, он ждет, что я заговорю первой. Судя по выражению лица, он пришел извиняться. Ему тяжело остаться в моей памяти плохим мальчиком. Однако же успокаивать его я не собираюсь. Никакой благотворительности. Если он проделал такой путь, чтобы еще