Сьюзен Филлипс - Великий побег

Люси взглянула на карту, расстеленную на сиденье. Сверху лежал телефон, по которому она только что послала сообщение семье:

«Пока е2 ли могу вернуться».

Люси остановилась на ночлег в каком-то из отелей сети «Хэмптон» в центральном Иллинойсе (одна из сетей отелей знаменитой компании Хилтон – Прим.пер.). Зарегистрировалась она под фальшивым именем и заплатила наличными, которые сняла в банкомате по карточке, найденной в конверте. Люси ничуть не сомневалась, что карточку родители могут отследить. Добравшись до номера, беглянка вытащила из–под футболки изображавшую беременность ненавистную набивку, сунула ее в мусорную корзину и разложила покупки, которые приобрела несколько часов назад.

На остановке у кентуккийской границы, где она наблюдала за двумя девчонками–готками, садившимися в побитый «шевроле», ее осенила идея. Мрачный макияж и сумасшедшие прически вызвали в ней неожиданную, но смутно знакомую вспышку зависти, чувство, которое она помнила по старшим классам, когда такие альтернативщицы попадались ей в коридорах школы. А что если …

Мэт и Нили никогда не давали почувствовать Люси, будто ей нужно соответствовать более высоким стандартам, чем другим девочкам ее возраста, но даже до инцидента с пьяной вечеринкой она все понимала, поэтому изгоняла желание сделать пирсинг, надеть какие-нибудь клевые шмотки или зависнуть с пользующимися дурной репутацией подростками. В той жизни было правильно так поступать.

Но не сейчас.

Она прочла инструкции на упаковках и приступила к делу.

Несмотря на то, что легла она поздно, на следующее утро Люси проснулась ни свет ни заря. От тревоги сводило желудок. Ей нужно развернуть машину и отправиться домой. Или, может, устроить путешествие на запад. Поискать свет в конце тоннеля на одной из мистических дорог вдоль того, что осталось от Шестьдесят шестого шоссе (самое знаменитое шоссе Америки – Прим.пер.) . Ее психика еще слишком хрупкая, чтобы пытаться раскрыть тайну угрюмого загадочного телохранителя. И в самом ли деле Люси верила, что если поймет что-то больше о нем, то это как-то поможет ей понять себя?

На этот вопрос она ответить не могла, поэтому выбралась из кровати, быстренько приняла душ и натянула купленную накануне одежду. Украшавшая облегающую черную безрукавку кровоточащая красная роза идеально не сочеталась с коротенькой ярко–зеленой пышной юбочкой, прихваченной черным плетеным кожаным поясом и парой пряжек. Люси поменяла кроссовки на черные армейские ботинки и небрежно нанесла пару слоев черного лака на ногти.

Но самому большому изменению подверглись ее волосы. Она их выкрасила в радикально черный цвет. Затем, следуя инструкции на упаковке, с помощью специального геля сотворила беспорядочно полудюжину косичек–дредов, на которые нанесла оранжевый спрей. Далее очертила сверху и снизу глаза черным карандашом и прицепила колечко в нос. На нее смотрела восемнадцатилетняя мятежница. Девушка, не имевшая ничего общего с тридцатиоднолетней профессиональной лоббисткой и сбежавшей невестой по совместительству.

Позже, проходя через вестибюль по пути к машине, Люси делала вид, что не замечает брошенные исподтишка взгляды постояльцев. В тому времени, как она добралась до своего парковочного места, у нее начали зудеть бедра от балетной юбочки. Башмаки жали, макияж просто кричал, зато она начала расслабляться.

Вот она, Гадюка, девчонка–байкерша.

Панда совершал утреннюю пробежку по тропинке вдоль озера. Обычно красота городского силуэта Чикаго прочищала ему мозги, но только не сегодня.

Две мили превратились в три. Три в четыре. Он вытер лоб рукавом промокшей от пота футболки. Панда вернулся в место своего обитания, но после тишины Каддо город казался слишком шумным, а темп его жизни чересчур быстрым.

Парочка «воскресных» идиотов на роликах блокировала ему дорогу. Он свернул на газон, чтобы обойти их, потом снова вернулся на дорожку.

Люси – разумная женщина. Ей бы следовало предвидеть, чем все кончится. Но она сразу не поняла, и он тут ни при чем. Он поступил так, как надо.

Все же он многим причинил в своей жизни боль, и осознание, что к этому списку добавился еще один человек, – осознание, как далеко Панда заступил за черту – с этим он не мог смириться.

Мимо проехал какой-то велосипедист. Панда побежал быстрее, вдруг он сможет обогнать самого себя?

Откуда ни возьмись в воздухе раздался хлопок взрыва. Панда бросился в сторону от тропинки и упал на землю. Гравий оцарапал подбородок и впился в руки. В ребра забухало сердце, в ушах зашумело.

Медленно Панда приподнял голову. Огляделся вокруг.

Никакого взрыва. Выдал хлопок, обратную вспышку в карбюраторе машины, только старенький грузовик для озеленения.

Мужчина, прогуливавший собаку, остановился и уставился на Панду. Какой-то бегун замедлил шаг. Грузовик же уехал, оставив след отвратительного дыма, повисшего над Лейк–Шур–Драйв.

Вот же хрень. Несколько лет с ним такого уже не случалось, но стоило ему провести две недели с Люси Джорик, и вот вам. Валяется на земле. Ртом в грязи. Чтобы помнил в следующий раз то, что пытался забыть – кто он есть и где был.

Накручивая милю за милей, Люси то и дело поглядывала на себя в зеркало, рассматривая кричащий макияж, волосы как вороново крыло и оранжевые косички. Настроение пошло вверх. Она что, и вправду собирается продолжать в том же духе? Даже Тед, который мог просечь все, не понял бы, что с ней творится. Как, впрочем, не могла понять и она. Однако ей очень понравилось чувствовать себя в другой шкуре.

Миновало не так уж много времени, и Люси оставила позади Иллинойс и направилась в Мичиган. Простит ли ее когда-нибудь Тед? Смирится ли его семья? Или есть поступки, которые простить нельзя?

Около Кадиллака Люси оставила шоссе и поехала по проселочным дорогам, ведущим на северо–запад штата Мичиган. К вечеру она уже томилась ожиданием в очереди из полудюжины машин к последнему парому, переправлявшемуся на Чарити–Айленд, месту, которое с трудом смогла отыскать на карте. Тело затекло, в глазах как песок насыпали, а хорошего настроения как не бывало. То, что совершала Люси, было безумием, но если она не попытается, то всю оставшуюся жизнь будет думать о Панде и том поцелуе и гадать, почему она очутилась в постели с чужим, незнакомцем лишь спустя две недели, как сбежала от мужчины, который был слишком для нее хорош. Не совсем логичная причина для предпринятого путешествия, но нынче Люси явно не в себе, и этот поступок – лучшее, на что она оказалась способна.

Старый паром, выкрашенный черной краской с желтой полосой по верху, вонял плесенью, оснасткой и отработанным топливом. На борту, включая Люси, находилась дюжина пассажиров. Один из них, явно студентик колледжа с рюкзаком за плечами, попытался завести разговор на тему, в какую школу она ходила. Она сказала ему, что бросила Мемфисский универ и отошла, выбивая дробь на палубе армейскими ботинками.