Марина Галимджанова - Валентин и Валентина

Однако мысли Харта сегодня были далеки от квартиры, от Лондона и даже от побережья страны. Его мысли все время возвращались в Россию в то беззаботное время, когда он был уверен, что мир уже лежал у его ног, а все женщины и девушки были ему доступны. Когда он считал, что стоит ему улыбнуться и все будет, так как он захочет. Его мысли возвращались в городок, где родилась и росла его мама до переезда в Москву, до отъезда в Лондон. Он думал о загородном домике, который семья не решилась продать. Может оттого, что он напоминал какое–то загородное поместье, а не дом. Одноэтажный, вытянутый, с большой верандой в центре, с нелепыми большими окнами и зачем–то балконом на крыше, которым никто не пользовался.

Дом был старым, как и все постройки в Дачном, окруженный посадками елей, которые за года разрослись, так, что дом терялся в их многочисленности. В этом доме родилась бабушка Валентина, и мама, и Данил, и когда часть семьи осталась в Москве, а другая переехала в Лондон браться не смогли расстаться со старым домом в Зеленом Бору. Редко, но они находили время, чтобы приехать в дом детства старшего брата и даже Валентину понравился нелепый дом.

В ту осень Лент определялся с работой, ждал предложений из Лондона и гостил у старшего брата в Москве, пока тот завершал начатые дела и начинал новые планы по поводу небольшого отпуска. Эти дни Данил мечтал провести в Зеленом Бору. В Дачном устроить мальчишник с водочкой, шашлыком, девочками, стриптизом – только парни и никаких жен, подруг. Так и решили.

Дачный – всего в пять или шесть улиц заросших обильной растительностью из дубов. В конце улицы, (на которой располагалась дача братьев), был шикарный вид на извилистые берега речки и пирс, в низине окруженный обрывистым берегом у которого росли березы. В прозрачной воде можно было искупаться или полежать на берегу в тени берез. Такую роскошь в Лондоне редко встретишь. В Британии все улицы покрыты серой или коричневой кладкой, лужайки и клумбы для Лондона были большой редкостью.

Первый раз Лент встретил Валентину на заросшей травой улочке возле своего дома. Девушка возвращалась с ведром облепихи и, утопая босыми ногами в траве, разговаривала по телефону. Никогда прежде Харт не видел таких белых волос, как у нее. Будто сама зима прикоснулась к ним, выбелила их в снежный – снежный цвет. Будто солнце само снизошло с неба, и рассыпало золотые веснушки на ее плечи, а невидимый художник подкрасил в белый цвет ее брови и ресницы, выкрасил в малиновый миниатюрные губы. Ох, именно вид этих соблазнительных губ заставил его выпить до дна фляжку с виски и, перепрыгнув через забор преградить путь русской красавице.

– Красавица – красавица, откуда ты идешь? – на нечистом русском начал говорить он.

– Я за облепихой ходила, – девушка отключила телефон и, щурясь от лучей солнца, пыталась его разглядеть, – мы ваши соседи…вон тот дом.

– Красавица – красавица мое сердце для тебя – я влюблен, я люблю тебя! – мужчина резко схватил ее за руку. Девушка не ожидала такого от него и выронила облепиху. Воспользовавшись замешательством русской, Лент притянул ее к себе. Одной рукой обхватил за талию, вторую запустил в мягкие прямые волосы и поцеловал, кусая ее малиновые губы, рыча от удовольствия. Но стоило ему отпустить свою пленницу, как девушка ударила его по лицу:

– Я люблю тебя, – растирая щеку, сказал Лент.

– Сегодня любишь, завтра разлюбишь – хамы не в моем вкусе! – сказала она и быстрым шагом направилась к дому рядом.

– Эй! А как же облепиха?! – вслед крикнул Харт.

– Оставь себе – я еще нарву! – и девушка забежала в красивую веранду.

Во второй раз Лент встретил ее у реки.

Воскресное утро началось не очень удачно. Между комнатами братьев была тонкая перегородка, (раньше тут была гостиная, но потом помещение перестроили под две комнаты), так, что любые звуки, доносящиеся из комнат, были хорошо слышны. Лента разбудил стон женщины и смех брата. Не трудно было догадаться, что брат «организовал утреннее спортивное мероприятие» с хорошенькой девицей. Для приличия Харт кинул подушку на пол и покричал на шумную парочку, ответом на его слова был все тот же смех и предложение присоединиться. Однако молодой человек отказался, (может, не повстречав Валентину, он подумал над развлечением), но сейчас все мысли мужчины были заняты именно этой девочкой.

Поднявшись с кровати Лент, пришел к решению, что утренняя пробежка ему бы не помешала. Каждый день он совершал двухчасовой бег по улицам Лондона. Так почему бы тоже не делать в России? Погода раннего утра была не прекрасна, а была великолепна. Теплый осенний ветер, утренняя роса на еще зеленой траве. Кажется, в березовой роще у берега пел соловей. Дурное настроение потихоньку отпустило мужчину, когда он добрался до реки, а когда увидел купальщицу на пирсе то и вовсе улыбнулся. На краю пирса, воровато оглядываясь по сторонам, полностью обнаженная стояла Валентина. Через минуту девушка нырнула в реку, проплыла под водой, вынырнула на достаточном расстоянии от пирса – такое зрелище в реалии-шоу не увидишь.

Молодой человек спустился к берегу, где росли березы, и спрятался за деревьями. Однако просто наблюдать за девушкой ему не хотелось. Он хотел быть с ней – с той, которую увидел вчера на дороге с нелепым ведром облепихи. Он хотел прикоснуться к ее мокрым волосам, обнять, поцеловать, заняться с ней сексом. Он захотел ей сказать, что она нравиться ему – нравиться от того, что не похожа на девушек, млеющих от его броской внешности. Валентина была недоступна ему, и как найти к ней подход он не знал. Однако именно эта черта характера нравилась ему в незнакомке – она была близко, но одновременно далеко от него.

Немного подумав, он решил действовать: сбросив с себя майку, шорты, кеды и плавки Лент нырнул под воду и проплыл так до пирса. Валентина успела выбраться из воды. Она лежала на пирсе, играя пальцами с водой. Мужчина, не утерпев, вынырнул и уселся рядом с девушкой. Купальщица испугалась, звонко закричала, поднялась на ноги, и если бы Лент не поднялся вместе с ней и не повалил ее на доски, то девушка свалилась обратно в воду. Однако дно реки было обрывистым, и местами обросло водорослями, так что придавить ее к доскам было вполне логичным решением.

– Ты до смерти меня напугал! – охрипшим от крика голосом сказала она и уперлась кулачками в его грудь, – И слезь с меня – ты голый!

– На тебе тоже нет одежды, – заметил Лент, но просьбу девушки выполнил и перевернулся на живот, чтобы не напугать ее еще и эрекцией.

– Пять утра – все нормальные люди спят, – неуверенно заметила она, и сев к нему спиной стала натягивать широкою белую футболку.

– Шесть. – поправил ее Харт, – И я бегал. Я всегда совершаю утренние пробежки рано.