Глория Нейджи - Дом в Хамптоне

Единственную дорогу, ведущую в Хамптон, называли по-разному — «Рут-27», «Монток-трасса» или просто «дорога». Сужаясь, она заканчивалась в Монтоке и выходила к океану, к которому устремлялись группы туристов.

На этой дороге, между Южным Хамптоном и Бриджгемптоном, долгие годы стоит заброшенное заведение Карвела. На нем читается «Моро», а «женое» стерлось. А было время, когда много босых ног переступало этот райский порог. Сейчас это мираж, призрак.

Каждое лето в июле вдруг начинали происходить странные вещи. Перед заведением Карвела появлялись мужчины в рабочих ботинках и по пояс голые. Грузовики подвозили фанеру, краску. Ставились щиты «Требуется помощь». У местных жителей и дачников пробуждалась надежда. На бортах машин надписи большими зелеными фосфоресцирующими буквами: «Скоро август», «Звоните 555-7856 для получения дополнительной информации», «Требуется помощь». Загорелые парни снуют с занятым видом. Ведь уже июль проходит. Времени в обрез.

Вскоре уедут грузовики, уедут рабочие, увянут надежды, и только щиты «Требуется помощь» и «Скоро август» останутся напоминанием об уходящих грезах, преходящем времени, о лете, как о кратком, горько-сладком отрезке времени между весной и осенью.

И пока яхты плывут по морю и средство от загара покрывает лежащие на солнце, молодые крепкие тела, пока прохладное вино доставляет удовольствие, и в ночи мягко мерцают звезды, на темной «дороге», а потом и под полуденным солнцем стоит в ожидании заведение Карвела. Забытое всеми. Но помнящее обо всем.

«Пропавшие в Аргентине», — вслух подумала она. Это была последняя привычная мысль, как бы подводящая итог прежней ее жизни, теперь, когда новая вот-вот обрушится на нее.

Она сидела на песке, устремив взгляд в безбрежный атлантический горизонт. Как часто, сидя вот так летом на берегу, вспоминала она увиденный заграничный фильм, думала о военных переворотах в далеких странах, там, далеко за океаном, где простые люди — чьи-то мужья, отцы — исчезали бесследно на улицах. Чистое безумие, лишающее возможности мыслить здраво, останавливающее дыхание, замораживающее кровь в человеческом сердце. Подобные кошмары обычно не происходят с такими людьми, как она и ее близкие.

Она улыбнулась. Что за чепуха лезет в голову! Всякое может случиться с каждым. Она обхватила руками колени и прижала их к груди.

Исчез… Из ее груди вырвался отчаянный стон, в котором звучали безнадежность и страх. С этим невозможно было смириться! «Пожалуйста…» — прошептала она, пытаясь совладать с собой. По ее щекам текли слезы.

Ужасные мысли лезли в голову. Обезглавленные трупы, плывущие по реке Гудзон. Сердечный приступ, а в нагрудном кармане не оказалось лекарства… Но самое страшное — он сбежал с ней. Все произошло, как в том фильме с Ширли Буд и Энтони Куином. Она смотрела его по телевизору в одну из недавних бессонных ночей. Мужчина средних лет сбегает в семейном «седане» с молоденькой девушкой своей мечты. Бежит от толстой жены и однообразия своей обремененной трудами жизни. Ну, какой бы Она ни была, едва ли она потянет на эту чертову Ширли Буд. Нет. Не может этого быть. Не мог он так с ней поступить!

Во всяком случае, ей так кажется. Ему не позволят сделать это его благородство и порядочность или, во всяком случае, долг. А может быть, она ошибается? Сейчас она уже ни в чем не уверена.

Единственно, что она знала наверняка, это то, что он исчез. Исчезающая точка на летнем горизонте. Потенциальный заголовок для «Дейли ньюс»: «По дороге домой в Хамптон исчез известный в Манхэттене человек».

Она встала, потягиваясь и протягивая руки навстречу синему безоблачному небу, полной грудью вдыхая океанский воздух. Одинокая фигура на пустынном летнем пляже. Наедине со своей бедой, к которой она абсолютно не была готова.

«Пожалуйста, — прошептала она, — сделай так, чтобы он вернулся домой».

Январь. Манхэттен. Гарри Харт сквозь стекло бара наблюдает, как снег покрывает Центральный парк.

Он ждет женщину. Много лет назад она должна была иметь от него ребенка. Но случилось так, что он бросил ее тогда, и вот сейчас, спустя столько лет, сидит в баре и ждет, когда она появится. Гарри взглянул на часы. Она опаздывала. Может, передумала и вообще не собирается приходить? Или уже где-то здесь и они просто не узнают друг друга? Все-таки прошло двадцать пять лет. Для женщин немалый срок. Впрочем, для мужчин тоже. Быть может, она увидела его и в ужасе сбежала. Хотя вряд ли такое возможно.

Гарри нервничал. Этот неожиданный звонок вывел его из равновесия. Потягивая пиво, он старался собраться с мыслями.

Может, бросить все и убраться отсюда, пока она не пришла? Вернуться на работу и не создавать себе лишних проблем. Нет, этого он не сделает. Позвонить ей? Но он даже не знает названия отеля, в котором она остановилась. И вообще, что он знает о ней? Последнее время она жила в Калифорнии, в Сан-Диего. Муж ее умер. И это все. Ну нет, ты еще знаешь, что воспоминания о ней неотступно преследовали все эти годы…

Может, заказать еще пива? Пожалуй, не стоит. Надо расслабиться и успокоиться. Она просто не может найти свободное такси, стоит и мерзнет на снегу. Но она обязательно приедет. Ведь сама назначила встречу.

Интересно, что ей понадобилось от тебя? Деньги? Вряд ли. У нее должны быть деньги, ведь Мартин греб их лопатой. О'кей. Что же еще? Секс? Но об этом не может быть и речи. Так что же? Черт! Ненавижу сюрпризы. Надо было спросить у нее по телефону, но все произошло так быстро. Удивительная женщина! Прошло двадцать пять лет, а она звонит как ни в чем не бывало, будто прошло двадцать пять минут, с тех пор как мы расстались. Двадцать пять минут! Черт! Если следующие двадцать пять пройдут, как эти, то ты и рта раскрыть не успеешь, как промелькнет жизнь, и все ее события уместятся в час воспоминаний и четырнадцать секунд разговора по телефону.

Гарри сделал знак бармену: «Светлого, Чарли!» От выпитого пива он слегка разомлел.

А как бы ты размышлял, если тебе уже за сорок? Он окинул взглядом помещение — все светлое, легкое и воздушное: пиво, ломтики поджаренного хлеба, масло, сыр. Легок сам воздух. Даже одежда легка. Чем ты легче, тем дольше живешь. Тяжелы лишь мысли о прошлом. Еще тяжела земля. Под землей по-настоящему тяжело. Будь легок и будешь на земле. Иметь бы все эти знания и опыт тогда, в далеком шестьдесят третьем году. Тогда мы все были молоды, а молодости свойственны тяжесть и крепость. Крепкий портер и сырные палочки. Тяжелые армейские ботинки и шотландские свитера. Толстые кожаные мотоциклетные куртки и металлические шлемы. Тогда даже волосы были густыми и тяжелыми.