Эрика Спиндлер - Да или нет?

Мысленно ругая себя последними словами, Джек подошел к ней и встал рядом.

— У тебя такой печальный вид.

— Да?

Она попыталась отвернуться, но он поймал ее за подбородок и мягко повернул ее лицо к себе.

— С Ребеккой все в порядке?

В ее взгляде промелькнула паника. Смертельный страх.

— Все прекрасно. У нее иногда бывают кошмары — она скучает по…

По папочке. Непроизнесенное слово тяжело упало между ними, оставив после себя напряженную тишину. Джек поспешил ее заполнить.

— Ты всегда хотела быть матерью и говорила, что у тебя это получится. Ты была права. Ты — хорошая мать, Джилл. Это сразу видно.

У нее на глаза навернулись слезы благодарности, и они сделали Джилл такой трогательной и беспомощной, что у него захватило дух.

— Спасибо, — прошептала она.

Джек прикоснулся пальцами к ее щеке.

— Извини, Джилли. За то, что я тут наговорил. Я ведь пришел не ссориться. Я не хотел сделать тебе больно.

Ей понадобилась вся ее воля, чтобы не подставить доверчиво свое лицо под его губы, чтобы не уткнуться к нему в грудь, не расплакаться. Вот так между ними и было в последние месяцы их связи. Они отчаянно и зло ссорились — а потом исступленно друг друга любили. Они были одержимы друг другом. Она не могла позволить себе снова восстановить эти отношения — как бы ей этого ни хотелось.

— Знаю. Все дело в нас. Мы не умеем не спорить. — Сделав усилие, она отдалилась от него — от его обжигающего прикосновения. — Мы спорили обо всем на свете. Помнишь? О фильмах. О еде. О друзьях. Вся наша жизнь представляла собой череду словесных и эмоциональных поединков.

— Но мы ведь и смеялись тоже. Помнишь? Нам вместе было весело!

Джилл покачала головой.

— Под конец — нет. Тогда мы нанесли друг другу уже слишком много ран. И в конце между нами не осталось ничего хорошего, кроме потрясающего секса.

У него напряглось лицо. Джек отвернулся и отошел к окну. Долгое время он молчал, а она смотрела на его напряженно выпрямленную спину, и сердце ее охватывала нестерпимая боль. Он казался таким одиноким, когда стоял у темного квадрата окна! Непобедимым — и невероятно ранимым.

Она невольно шагнула к нему, но тут же остановилась, заставив себя слушаться голоса рассудка. Было безумием впускать его в свой дом. А еще большим безумием было надеяться на то, что между ними может быть мир. Они навсегда останутся противниками.

И всегда будут причинять друг другу боль. Только сейчас Джилл поняла, что Джек тоже был задет тем, что между ними было тогда. Прежде она так не думала, ей всегда казалось, что их расставание его не затронуло.

Словно прочтя ее мысли, он повернулся и встретился с нею взглядом. Его глаза потемнели от нахлынувших чувств.

— Ты меня хоть когда-то любила, Джилли?

Он произнес эти слова так тихо, что она даже подумала было, что ослышалась. Однако выражение его лица подсказало ей, что он спросил именно это.

— Ты же знаешь, что да!

— Знаю? — Он вернулся к ней и снова обхватил ее лицо ладонями. — Ты вышла замуж так быстро после… нашего разрыва.

Она облизала губы.

— Если бы я осталась одна, я не вынесла бы… И мне надо было подумать о своем будущем.

Его пальцы сжались немного сильнее.

— И твои чувства ко мне касались только твоего желания стать матерью… иметь мужа и семью?

— Нет! — Она снова решительно покачала головой. — Как ты можешь такое говорить? Как…

Его пальцы зарылись в ее волосы.

— Я знаю, что между нами было больше, чем просто секс! Намного больше!

Джилл чуть слышно застонала. Ей хотелось сказать ему, что он ошибся, что для нее все их отношения сводились к сексу. Но это было бы ложью. Она не любила бы его так отчаянно и не была бы так больно ранена, когда поняла правду относительно их будущего, если бы их отношения были чисто физическими.

— Тогда что же между нами было? — тихо, но настоятельно спросила Джилл, и в голосе ее звучали близкие слезы. — Скажи мне, что это было! Потому что я понятия не имею.

В его глазах отразилось отчаяние:

— Не знаю! Черт подери, я…

Он оборвал фразу и наклонился к ней, пока его лицо не оказалось совсем близко.

Джилл прерывисто вздохнула, предвкушая его прикосновение: сердце у нее колотилось, груди так налились желанием, что им тесно стало под шелковым халатом. Она уперлась кулаками ему в грудь.

— Скажи мне, Джек! Скажи, что это было.

Он не стал тратить лишних слов, а просто прижался к ее губам жадным поцелуем. Джилл прижала ладони к его груди — а потом уцепилась за его свитер, уцепилась так крепко, словно оказалась в вагончике «американских гор», уходившем в самый отчаянный, самый умопомрачительный вираж.

И, подобно «американским горкам», поцелуй действовал столь же головокружительно. Поцелуй лишил ее воли и способности соображать. Он довел ее до исступления и напугал до полусмерти.

А потом Джек ее отпустил — так неожиданно, что она пошатнулась бы, если бы не цеплялась за его свитер. Джилл молча уставилась на него, все еще не опомнившись и не восстановив дыхания.

— Ты могла бы стать лучшим, что было в моей жизни, — с горечью пробормотал он. — Это единственное, в чем я уверен.

— Могла бы стать?

Джилл так трясло, что она невольно уцепилась за его свитер еще крепче, боясь, что если его отпустит, то не устоит на ногах.

— Если бы я тебе позволил это сделать. Если бы ты не ушла.

Она подавила стон боли:

— Я ушла потому, что поняла: у нас нет будущего. Я хотела иметь будущее, а не глухой тупик.

Он отступил на шаг, заставив ее опустить руки.

— Это очевидно. Ведь ты вышла замуж, не прошло и полгода.

Рассвирепев из-за того, что в его голосе прозвучало осуждение, Джилл парировала:

— Можно подумать, тебе это было важно! Давай не будем лгать друг другу, Джек. Я тебе никогда не была нужна. Ты не хотел ничего мне обещать.

— Я не мог ничего тебе обещать, Джилли. Это не одно и то же. — Он сжал кулаки, стараясь не потерять самообладания. — Дело в том, кто я. И ты не ошиблась — да, это связано с моей семьей. С моим детством.

Джек направился к двери, но, оказавшись у нее, снова повернулся к Джилл, и глаза его были темными и холодными. Джилл не могла поверить в то, что этот человек только что обнимал ее с такой страстью, целовал с таким жаром.

Несколько секунд Джек молча смотрел на нее, а потом покачал головой.

— Ну вот, теперь ты знаешь обо мне немного больше. Доброй ночи, Джилли.

Он осторожно закрыл за собой дверь. Несколько секунд Джилл молча смотрела ему вслед, а потом со стоном упала на диван и разрыдалась.

Обратно Джек вел машину на такой скорости, что, если бы его остановил дорожный патруль, он оказался бы в тюрьме — одним штрафом за такое он не отделался бы. Резко затормозив, Джек остановился у своего дома и только теперь заметил, что сжимал руль настолько сильно, что у него онемели пальцы. Как онемело все внутри.