Джоанна Лэнгтон - Акватория любви

– Не за что. Я всего лишь обрисовал тебе ситуацию, ну а ты уж теперь решай сама, что лучше для твоей семьи.

Да, ситуация лучше не придумаешь! И обрисована на редкость доходчиво и красочно… Дженнифер прекрасно поняла, что ей хотят сказать. Ее поставили перед выбором: либо она ни о чем не сообщает сестре, либо ставит под сомнение доброе имя семьи.

– Значит, теперь я твоя заложница? – спросила Дженнифер, поднимая на него глаза. – Я верно поняла?

Никос помолчал, а потом, окинув ее с ног до головы долгим, пристальным взглядом, спросил чуть хрипловатым голосом:

– А ты хотела бы?

Заметив, как изменилось выражение его глаз, Дженнифер напряглась и поспешила отвернуться, сделав вид, будто рассматривает особняк. Немного придя в себя, она ахнула от восторга. Казалось, утопающий в зелени старинный дом сошел со страницы роскошного альбома.

– Летний дом семьи Костеасов, – не скрывая гордости, поведал Никос. – Два года назад я его полностью отреставрировал. Хотел сделать сюрприз к юбилею бабушки Теодоры.

Ничего себе летний дом! Сколько же тут комнат…

Словно отвечая на ее вопрос, Никос продолжил:

– Правда, теперь он несколько отличается от оригинала… Сзади новая пристройка.

Поднявшись на ступени, Никос толкнул массивную дверь плечом, вошел сам и жестом пригласил Дженнифер. В просторном прохладном холле царил уютный полумрак: ставни высоких окон были закрыты, и свет проникал лишь через круглое витражное окно над площадкой широкой лестницы, украшенной резными балясинами. Никос молча провел ее в большую гостиную, кивнул на диван в нише широченного окна, выходившего в сад, а сам направился к внушительных размеров старинному буфету красного дерева..

Дженнифер села, сняла жакет и выглянула в окно. За деревьями поблескивала серебром рябь речушки, отражая зелень рощи на дальнем берегу. Все вокруг дышало тишиной и покоем, и Дженнифер, немного расслабившись, с интересом огляделась. За дверцами буфета скрывался холодильник и бар с напитками. Никос молча налил коньяку и себе, и ей и так же молча протянул ей стакан. Она сделала маленький глоток и невольно поморщилась: она никогда не любила спиртное, но по телу разлилось живительное тепло и постепенно напряжение отпустило ее.

Никос поставил свой нетронутый стакан на низкий столик, сел в кресло напротив и какое-то время молча смотрел ей в глаза, а потом негромко сказал:

– Вчера я ошибся на твой счет. И был очень груб. Вообще-то, для меня это нехарактерно… Просто все время, пока я был с тобой, я страшно злился и хотел тебя обидеть.

Пораженная его искренностью, Дженнифер кивнула, сжала губы и, почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы, опустила голову. Наконец она увидела в Никосе мужчину, в которого была когда-то безнадежно влюблена. Гордого, упрямого, но справедливого: он всегда признавался в своих ошибках, хотя по натуре был крайне самолюбив, и сознание своего собственного несовершенства было для него страшнее смерти. Мужчину импульсивного и страстного: он мог быть высокомерным и жестоким, но мог растопить ее сердце одной лишь своей улыбкой. Только сейчас Дженнифер с болью вспомнила, что Никос еще ни разу ей не улыбнулся.

– Хотел меня обидеть? – повторила она и тут же подумала, ну что за идиотский вопрос! Конечно же хотел.

А что, собственно говоря, в этом удивительного? Ведь три года назад Никос сам вычеркнул ее из своей жизни. Сколько раз она поднимала трубку и думала, а вдруг это он? И потом только что он совершенно недвусмысленно дал ей понять, что подозревает если не ее саму, так ее родных в преступном сговоре с Робертом. Она тихонько вздохнула. С этим ничего не поделаешь…

Никос рассмеялся – коротко и зло – и спросил:

– И ты еще спрашиваешь?!

Дженнифер вздрогнула и, подняв глаза, узнала этот пристальный, напряженный взгляд пронзительных карих глаз, который преследовал ее в снах и заставлял кровь быстрее бежать по жилам.

– Ты не можешь не чувствовать, как я тебя хочу, – словно с неохотой признался Никос. – Как это ни прискорбно, но за эти три года ничего не изменилось. Ты возбуждаешь меня так же, как и в то памятное лето.

Повисла тягостная пауза, и с минуту тишину гостиной нарушало лишь журчание речной воды за растворенным окном. Дженнифер лихорадочно пыталась осознать то, что услышала. Что Никос хочет ей сказать? Неужели он хочет возобновить с ней отношения? Хотя зачем же еще ему понадобилось признаваться в том, что он ее хочет?

Дженнифер подняла голову и, встретив его взгляд, негромко спросила:

– А ты привык получать все, что захочешь?

– Да, – ответил Никос, пожав плечами с таким видом, словно хотел сказать: ничего не поделаешь, вот такой уж я уродился.

– В таком случае, Никос, боюсь, мне придется тебя разочаровать, – дрожащим голосом пробормотала Дженнифер. – Мой ответ – нет. И незачем было все это мне говорить…

Она не знала, то ли ей плакать, то ли смеяться, и внезапно горло перехватило спазмом, а из глаз брызнули слезы, испугав и ее саму, а еще больше Никоса.

– Дженнифер… Не надо… – буркнул он и, с минуту поколебавшись, вскочил, сел с ней рядом, обнял за плечи и попытался успокоить: – Ну пожалуйста, не плачь!

– Извини… – заикаясь, выдавила Дженнифер сквозь всхлипы и снова залилась слезами, словно его признание прорвало плотину. – Никос, я не хотела, чтобы все так вышло…

– Я был груб с тобой, – пробурчал Никос, а про себя подумал: зачем он это сказал? И почему продолжает обнимать ее? Сжав ладонью ее хрупкие плечи, придвинул ее к себе и шепнул: – Успокойся!

– Разве ты виноват, что Роберт оказался таким подонком? – Дженнифер отдалась на волю чувств и, уткнувшись лицом ему в грудь, пробормотала: – Не хочу даже думать о нем сейчас…

– Вот и хорошо. – Никос чуть отстранил ее от себя и, одной рукой взяв за подбородок, заглянул в лицо.

Разум подсказывал: сейчас самое время задать ей пару вопросов, но вместо этого другая рука, словно сама по себе, потянулась и расстегнула заколку. Роскошные золотисто-рыжие волосы рассыпались по плечам – и соображения разума мигом отступили на задний план. Усилием воли Никос напомнил себе, что Дженнифер спала с мужем сестры и что она законченная лгунья, но все равно не мог оторвать взгляда от ее огромных зеленых глаз.

– Почему ты на меня так смотришь? – прерывистым шепотом спросила Дженнифер, чуть подрагивая от нервного возбуждения. – Почему?

– Просто я тобой любуюсь.

Никос чуть отодвинул ее от себя и не спеша провел пальцем по овалу лица, коснулся чуть приоткрытых губ, шеи… Казалось, он ждал, что Дженнифер запротестует и отстранится, как это бывало раньше, когда он настаивал на близости, но она сидела, не шелохнувшись и не мигая смотрела ему в глаза.