Виктория Чанселлор - Вечность и день

Он был близко. Сегодня ночью он достигнет цели, ощущения не могли подвести его.

Когда он проезжал национальный парк, серп луны поднялся над верхушками деревьев.

Двигайся медленно.

Он сбавил скорость, машина бесшумно скользила в темноте. Фары осветили дорожный знак, указывались границы небольшого городка с населением более тысячи человек. Гифф затормозил у обочины.

Не выпуская «баранку» из рук, он закрыл глаза и сосредоточился.

Так близко. Так пустынно и печально.

Он открыл глаза и улыбнулся в ночь. Впереди справа с трудом можно было разглядеть неоновый знак автостоянки и надпись «Свободно». Уверенный, что цель близка, он поехал на шум прибоя, навстречу судьбе, которая ждала его.

Если он окажется прав, если она звала его, у него остается десять дней, чтобы узнать ее. И может быть, только десять дней жизни.

Если бы у него были глаза, сейчас они бы открылись. Если бы у него были губы, сейчас они бы улыбались. Но у него нет ни глаз, ни губ. Он пребывает в небытии, между небом и адом, между реальностью земли и вечностью космоса.

Морд ощутил прилив энергии, когда женщина подошла к предмету, вызывавшему у нее такой страх. Она была близко, очень близко. Но она не коснулась его, либо случайно, либо потому, что была слишком напугана. Он знал причину ее возвращения так хорошо, словно она шепнула ему об этом. Ее притягивали в дом смерть и страх, два мощных соблазна.

Возбуждение уже начинало охватывать его. Он собирался действовать. Собирался привлечь кого-то поближе, кого-то, кто мог бы невзначай коснуться доски и освободить его из заточения. Кого-то, кто не боится угроз, кто позволит ему завладеть его сознанием, медленно, уверенно, пока все человеческое не исчезнет в нем.

Тело женщины, думал он. Если бы у него была живая плоть, в этот момент он бы почувствовал, что кровь быстрее потекла по жилам, почувствовал натиск сексуального возбуждения, которое является частью человеческой природы. Он так возбудился, что ему захотелось проникнуть в женщину, когда она будет спать, и сильно напугать ее своим присутствием. Она никогда не узнает, что с ней произошло.

Вот было бы весело — осуществить свои фантазии. Но он не мог, еще не мог. Не мог до тех пор, пока у него не будет тела, пока он не будет иметь разум, подчиняющийся его воле. Проклятые законы его темного бесформенного мира ограничивали его силу до жалкой частицы, до ее уловимых намеков, и большинство людей не замечали его, считая себя хозяевами своих мыслей.

Люди. Хотя они и слабые создания, он радовался, что может жить в их мире. Нет, даже больше. Он страстно желал этого. Страстно хотел ощутить их склонности, питаться их страхами. Хотел наслаждаться их страданием, восхищаться их смущением и подозрительностью. По его желанию они устраивали ему настоящий праздник.

Очень плохо, что он не может вечно оставаться в мире людей. Их бесконечные вызовы в конце концов истощат его силы, и ему снова придется вернуться на это место, пока чья-нибудь душа опять не приютит его.

Настроившись на энергию мужчины, Морд почувствовал слабую пульсацию. Это означало, что мужчина близко к женщине, но еще не рядом с ней. Подойди ближе, слабый человек. Подойди и узнай свою настоящую любовь. Подойди и встреться со своей судьбой.

Да. Подойди и встреться со мной, думал Морд.

Если бы у него был рот, он бы засмеялся. Скоро, думал он. Скоро у меня все это будет… снова. Теперь мечтай обо мне, прекрасная девушка. Думай обо мне… и вспоминай.

Линда в панике проснулась, вся в поту, мышцы напряжены, словно она собиралась бежать, сердце бешено колотилось. Она прислушалась, но услышала только свое учащенное дыхание. Дом мирно спал в темноте. Снаружи доносился едва слышный плеск волн, легкий ветерок дул с океана и колокольчики флюгера на крыше слабо звенели. Она постаралась успокоиться, но необъяснимый страх не оставлял ее. Нечто ужасное притаилось за пределами ее сознания, готовое обнаружить себя, когда она меньше всего ожидала этого. Однако все вокруг оставалось тихим и спокойным. Линда включила лампу на ночном столике и откинулась на спинку кровати, накрывшись простыней.

Потом она вспомнила — ей снова приснился кошмарный сон. Хотя она находилась в безопасности в своей спальне, холодный озноб охватил ее. Такого холода просто не может быть летней ночью. Возвращение в этот дом, посещение мансарды, разговор с Джерри воскресили былые страхи. Она закрыла глаза, но ей не удавалось выбросить из головы тот страшный вечер, он стоял перед глазами, как кадры знакомого и, тем не менее, вызывающего ужас фильма.

Стрелка на доске дернулась, они с Джерри потеряли равновесие, а карточный стол задребезжал.

— Что это? — воскликнула Джерри, подняв голову. Ее глаза стали круглыми. — Линда, что происходит?

— Понятия не имею.

Стрелка дернулась назад, снова вперед и начала указывать буквы. В комнате повеяло холодом, холод принес с собой запах металла, к которому примешивался едкий запах дыма и сырой земли. Девушки стояли неподвижно, словно окаменев.

Линда начала называть буквы: «Я… М… О… Р… Д». Потом она замолчала, дрожа от холода, который, казалось, уже заполнил всю комнату. «Я — Морд», — прошептала она. Стрелка словно взбесилась, снова и снова указывая на «Да».

— Линда, я до смерти испугалась.

— Я тоже.

— Теперь нужно прийти в себя.

— Я хочу знать, кто он и что случилось с Уильямом.

— Давай лучше оставим это.

— Не теперь. — Возразила Линда, вся дрожа, и все-таки спросила: — Уильям здесь?

Стрелка задрожала и указала на «Нет». Линда спросила: «Где Уильям?» Когда стрелка, беспокойно двигаясь, указывала буквы, она про себя повторяла ответ. «Мертв», — прошептала она, когда стрелка замерла.

— Ты убил его? — спросила она, уже предчувствуя ответ.

«У… Б… И… Л… У… Б… И… Л… Я…»

От этого ужасного духа, или кто он там был, исходило зло. Холод заполнил комнату, мелькали образы ужаса и смерти, чувствовался запах крови и пороха. Сразу после того, как произошло это жуткое событие, Линда пыталась внушить себе: все, что они с Джерри пережили, вызвано непомерным увлечением спиритизмом и их буйным воображением. Иногда ей почти удавалось убедить себя, что дерево, бумага и краски не могут быть средством общения с потусторонним миром.

Эти безобидные предметы не могут вызвать криков в ночи.

Потом, спустя недели, месяцы, даже годы, ее снова стали мучить ночные кошмары. Она стала нервной, поздно ложилась спать, а потом долго не могла заснуть. Она упорно внушала себе, что не происходит ничего сверхъестественного, что все переживания, несомненно, связаны с реальными событиями — может быть, она прочитала статью, которую потом забыла, или, как обычно говорили родители, съела что-то острое на ночь. Они не верили в сверхъестественные силы. «Буйная фантазия», — всегда говорил отец, а мать называла это просто глупостью. Что бы это ни было, Линда не понимала, почему ее ночные кошмары одновременно притягивают и пугают ее.