Барбара Бреттон - Один-единственный

Изабель отвернулась, и на мгновение Бронсон даже пожалел о жестокости своих слов. Но только на мгновение. Кто-то же должен втолковать ей, как разыгрывалась эта партия!

— Я мог бы объяснить вам все по порядку, с самого начала, — сказал он, немного смягчив интонацию. — Но у меня есть опасение, что вы не поверите.

Изабель резко повернулась к нему, и на миг из-под непроницаемой маски на него глянула живая женщина.

— Я не дура, — сказала принцесса, и ее хрипловатый голос завибрировал от боли. — Я же понимаю, чего хотели добиться этой свадьбой наши отцы. У Эрика просто не было выбора. Разве можно его обвинять?

— Ну, а как насчет вашей сестры?

Слышно было, что Изабель глубоко вдохнула. Похоже, ему удалось задеть ее за живое.

— Она вообще сделает все, чего от нее ни потребуют.

— Да ну? И даже станет спать с человеком, в которого вы влюблены?

Изабель отреагировала почти инстинктивно. Бронсон прекрасно понял это и даже обрадовался. Вся ее ярость, вся сердечная боль и обида была заключена в звонком звуке пощечины, прорезавшем ночную тишину.

Дэниел заморгал и смешно подвигал нижней челюстью.

— Недурно, — сказал он, поглаживая подбородок.

— Жаль, что мало, — выпалила принцесса. — Надо было выбить вам зубы.

— Я не тот, кого вы действительно ненавидите, — спокойно заметил Бронсон. — Я просто подвернулся вам под руку.

Она очень хотела бы ненавидеть его. Всеми фибрами своей души желала бы презирать сам воздух, которым он дышит, саму землю, по которой он ходит! Только Мэксин осмеливалась разговаривать с ней подобным образом, с таким безразличием к ее происхождению и общественному положению. «Или с таким чувством собственного достоинства», — добавлял внутренний голос.

Глаза принцессы снова быстро наполнились слезами, и она лишь неимоверным усилием воли заставила себя сдержаться.

— Надо бы еще шампанского, — поставив высокий бокал вверх донышком на скамейку, сказала Изабель.

— А в чем дело? Реальность снова кажет свой уродливый лик?

— Вот именно, — отозвалась она, пытаясь говорить веселым голосом. — Ведь это свадьба. Каждому известно, где свадьба, там и шампанское.

— Вам уже достаточно.

— Мой дорогой мистер Бронсон, я только начала. — Прищурив глаза, Изабель пристально посмотрела на него. — Между прочим, Джанни Вителли был бы счастлив услужить мне.

— Я только что видел его в паре с Марго Хофмайер. Хотите, я ему свистну, и он прибежит?

— Единственное, чего я действительно хочу, так это чтобы вы исчезли с лица земли!

— Так вы поможете мне исчезнуть хотя бы из Перро?

— С удовольствием.

Бронсон хотел было сказать что-то еще, как вдруг на террасу вышла Мэксин. Сегодня на ней было ее лучшее платье.

— Ты что это, спятила, милочка? Отец уже ищет тебя, и я успела исчерпать все аргументы — все отговорки и извинения. — Мэксин взглянула на Дэниела, который поспешно отступил в тень. — Не пытайтесь прятаться, мистер Бронсон, — сказала она. — Все знают, что вы тут вместе с моей девочкой.

Изабель заметно оживилась:

— Все?

Мэксин перевела взгляд со своей воспитанницы на американца, потом обратно.

— Для тех, кто не знает правды, все выглядит как начало нового романа.

Вот она! Возможность заставить Эрика ревновать! Просто замечательно. Изабель посмотрела в глаза Бронсону.

— Вы обещали мне танец.

Американец долго молчал. Минуты тянулись, как резиновая лента. Мэксин даже кашлянула, вежливо пытаясь вернуть его к разговору, но Бронсон продолжал молча смотреть на принцессу. Изабель понимала, что он способен на что угодно. Он мог отказать ей так же легко, как и согласиться, но почему-то в глубине души она верила, что на сей раз он придет ей на выручку.

Дэниел решил, что сделает это лишь ради того, чтобы помочь ей поразить все это никчемное общество. Однако он с трудом верил самому себе. Действительно, когда вы входите в сверкающий бальный зал старинного замка об руку с прекрасной темноокой принцессой, то, будь вы хоть самым упертым янки, вы поверите в сказку про Золушку.

Все вокруг внимательно наблюдали, как они выходят в центр круга. Принц Бертран нахмурился, глядя на дочь из угла комнаты, где он беседовал с Оноре Малро и министром финансов (смешная должность, если учесть экономическое положение княжества).

Отвесив изящный поклон, Бронсон обнял темноволосую принцессу, и она подарила ему чарующую улыбку. Как только они сделали первое па, быстрый темп вальса Штрауса закружил вихрем все вокруг. Изабель раскраснелась, смех ее звенел колокольчиком, но глаза искрились таким блеском, который мало чем отличался от вспышки молнии.

— Он никогда не сделает вас счастливой, — сказал Дэниел, поравнявшись со злополучной парочкой молодоженов.

— Подумать только, а я ведь считала вас умным человеком, — заметила Изабель на чуть ломаном английском.

— А между тем есть немало мужчин, готовых ухаживать за вами. И намного больше, чем вы думаете.

— Ну перестаньте, мне это неприятно. Бронсон рассмеялся:

— Вы до того привыкли во всем быть второй, что даже не представляете, чего смогли бы добиться, если бы только захотели.

— Я знаю, чего я хочу, — сказала она, устремляя пылающий взор на элегантного жениха.

«Ты слишком сильная для него, принцесса. Ты просто слопаешь его целиком и только косточки выплюнешь», — подумал Бронсон, но промолчал. Почему-то он почувствовал, что говорить не стоит.

Изабель не желала бы замечать этого, но Бронсон оказался превосходным танцором. Он обнимал ее крепко, хотя совсем не прижимал к себе, и уверенно кружил в сумасшедшем ритме, ловко, не сбиваясь с такта, перебирая ногами. Он был очень высок и необычайно широк в плечах; Изабель отметила, что это видно и без ухищрений искусного портного. Она ощутила даже укол совести за то, что замечает достоинства в другом мужчине, но факты — вещь упрямая. Всего, что принцесса успела узнать о Бронсоне, было довольно, чтобы изменить свое мнение о скучных, воспитанных в пуританских традициях американских бизнесменах.

Больше они не говорили, и, наверное, это хорошо, потому что любой разговор между ними неизбежно заканчивался ссорой. С принцессы достаточно было и того, что все вокруг видели ее в объятиях этого человека.

Сквозь темные ресницы она бросила взгляд на Бронсона. Ах, если бы он вел себя чуть-чуть галантнее и настойчивее! Хотя бы как во время первого визита. Жаль, что именно сегодня он решил прекратить свои ухаживания. Как хотелось бы увидеть Эрика, бросающегося на защиту ее чести, если бы этот американец вновь вздумал поцеловать ее!

— Ошибаетесь, принцесса. Я не собираюсь целоваться с вами.

Что за черт? Неужели он умеет читать мысли?

— Вот уж о чем я подумаю в последнюю очередь! — Голос ее звучал весьма убедительно.