Анжела Марко - Мануэла

Мадам Герреро не могла сейчас плакать, у нее просто не было для этого сил. Она сострадала Бернарде, сопереживала ей, и все, на что она могла быть способна в данный момент, она сделала. Она протянула ей лежащую поверх одеяла руку, такую слабую, что уже сам вид ее мог вызвать слезы умиления. Бернарда осторожно взяла ее в свои руки, как некую драгоценность, и стала ласково гладить. Они долго сидели так, не разговаривая, но прекрасно чувствуя, что делается в душе у каждой.

— Тебе придется решить очень трудную задачу, Бернарда, — нарушила наконец тишину мадам Герреро. — За твою дочь, — потом добавила с улыбкой: — За нашу дочь.

— Если только понадобится это сделать, я без колебаний отдам жизнь за Исабель, — решительно произнесла Бернарда. — Ведь смысл моей жизни в ней.

— Твоя жизнь понадобится тебе, Бернарда. Ты нужна ей живая. Потому что Исабель будут угрожать тысячи опасностей и ты должна будешь помочь ей. Счастье не должно отворачиваться от нее, — мадам Герреро говорила все это так, словно не надеялась уже встать с больничной кровати. — Ты должна сделать все, чтобы Исабель была счастлива. Жизнь ей не дала счастья сполна, а я не смогу дать уже ничего, потому что ухожу из этой жизни. — Если до этого мадам Герреро держалась достаточно спокойно, то сейчас она разволновалась, дыхание ее становилось все более прерывистым, она начала задыхаться. Ей не хватало воздуха. — Ты должна будешь занять мое место возле Исабель. Бернарда, ты должна стать ее щитом от всех опасностей.

— Боже мой, мадам, зачем вы это все говорите? — взмолилась пораженная Бернарда.

— Потому что ей захотят причинить зло, Бернарда, — я это чувствую, — что ее жизнь будет очень трудной, — она замолкла, словно последние силы иссякли.

А Исабель спешила в клинику. Лишь только такси остановилось у входа, она тотчас же выскочила из машины и бросилась по лестнице вверх. С водителем она расплатилась заранее, чтобы потом не тратить на это драгоценное время. Ловко обходя в коридоре многочисленных посетителей, снующих туда-сюда медсестер, Исабель подошла к палате мадам, но дорогу ей преградила та самая медсестра, что разрешила посещение Бернарде. Она сказала Исабель, что у мадам Герреро уже есть посетитель и что ей придется подождать, пока этот посетитель не выйдет. Исабель была возмущена этим.

— Меня совершенно не интересует, кто сейчас находится в палате моей матери, — довольно резко отчитала она медсестру, — я хочу ее видеть как можно скорее!

— У нее находится Бернарда, — сообщила медсестра, надеясь на то, что гнев Исабель исчезнет, едва она узнает, что посетитель никто иной как Бернарда. Но это только увеличил гнев Исабель.

— Тем более! — крикнула она, не обращая внимания на то, что находится в клинике и что некоторые посетители уже стали обращать внимание на их громкий разговор.

А Бернарда, не зная, что происходит за дверью палаты, продолжала беседу с мадам Герреро.

— Если ты решила, что Исабель должна оставить фамилию Герреро, — говорила мадам, — то приняла самое разумное в этой ситуации решение. Ты должна помочь Исабель. Твоя задача еще не выполнена, Бернарда. Наоборот, еще очень много следует сделать, чтобы Исабель стала счастливой и спокойной.

— Что именно?

— Ты должна уничтожить те документы, что находятся у тебя, — сказала мадам Герреро. — Они могут однажды очень ей навредить, возможно, даже испортить всю жизнь.

— Да я никогда и никому не покажу эти документы! — заверила мадам Герреро Бернарда. — Я их спрячу так, что никто не сможет их найти.

— Бернарда, — возразила мадам Герреро, — я боюсь не за тебя, я прекрасно знаю твою любовь и твою доброту, которые не позволят тебе вытащить эти документы на свет.

— Но кто тогда сможет ими воспользоваться? — удивилась Бернарда.

Продолжить разговор им помешало появление Исабель. Женщины замолчали, едва она вошла в палату. Бернарда как-то сжалась вся, будто от страха, почувствовав спиной, что в палату вошла именно Исабель, а не кто-нибудь другой. Она сделала движение в сторону от кровати, словно освобождая дорогу.

— Здравствуй, мама! — Бросилась к кровати Исабель. Девушка словно не замечала присутствия Бернарды. Она поцеловала мадам Герреро в щеку.

— Здравствуй, доченька, дорогая, — ответила мадам Герреро, любуясь Исабель. Она ее не видела с тех пор, как попала в клинику.

— Я очень спешила, — сказала Исабель. — Мне так хотелось увидеть тебя, — и вдруг она перешла на «вы», обращаясь в мадам Герреро, — увидеть вас, я подумала, что смогу помочь вам, не знаю, правда, как. — Возможно, присутствие Бернарды повлияло на то, что Исабель стала обращаться к мадам Герреро на «вы».

— Ты правильно сделала, — одобрила ее мадам, — хотя у тебя очень много дел, важных для твоего будущего. Когда будет необходимо… — Мадам Герреро замолчала, отвернувшись от Исабель.

— О чем ты меня просишь, мама? — встревожилась Исабель, вновь переходя на «ты».

— Тебе необходимо встретиться как можно скорее с адвокатом Пинтосом, — заговорила мадам. — Я попросила у него все документы, касающиеся так или иначе семьи Герреро. Передай ему, чтобы он пришел со всеми документами сюда, ко мне в палату. Я хочу, чтобы ты присутствовала при моем с ним разговоре.

— Когда я должна сделать это, мама? — спросила Исабель. Вид мадам Герреро все больше тревожил ее. Исабель почему-то была уверена, что та будет чувствовать себя лучше. Доктор Вергара уверял ее, что дела у мадам пошли на поправку, благодаря его комплексному лечению.

— Сейчас, — выдохнула с хрипом мадам Герреро. — Это очень срочно.

— Прямо сейчас? — поразилась Исабель.

— Да, — подтвердила мадам Герреро. — Пока ты будешь этим заниматься, я решу кое-какие вопросы с Бернардой.

— Но, мама! — попробовала протестовать Исабель, хотя поняла, что это бесполезно.

— Исабель, дочка, я прошу тебя сделать это, — укоризненно посмотрела на нее мадам Герреро.

— Приведи сюда адвоката Пинтоса и как можно скорее, — вдруг продублировала просьбу мадам Герреро Бернарда, которая стояла за спиной Исабель.

— Я скоро вернусь, мама. — Исабель поцеловала мадам Герреро в лоб, бросила гневный взгляд на Бернарду и вышла из палаты. Проходя по коридорам клиники, она как будто не видела тех, кто шел ей навстречу, и люди сами в последний момент вынуждены были уступать ей дорогу, удивленно глядя ей в спину. Но клиника есть клиника. Мало ли что случилось у девушки! Никто не обижался на явно расстроенную Исабель.

— Бернарда, уничтожь свои документы, — продолжила разговор, прерванный Исабель, мадам Герреро. — Я умоляю тебя! Когда-нибудь, если ты оставишь их в целости, они принесут горе нашей девочке.

— Я сделаю это сразу же, не теряя ни минуты. — Бернарда не могла пока понять столь настойчивую просьбу мадам. — Если, конечно, от этого будет зависеть счастье моей дочери. Но я никак не могу понять вашего страха. — Бернарде психологически было очень трудно выполнить просьбу мадам Герреро. Долгих двадцать лет эти документы, бережно хранимые в заветной шкатулке, оставались единственным доказательством ее материнства. Ей было бы проще проститься с собственной жизнью, чем с бумагами из этой шкатулки. Она считала, что, потеряв документы, или уничтожив их, она навсегда лишится возможности доказать свои права на Исабель.