Анжела Марко - Мануэла

— Чела, ты не видела ключи от машины? — спросил он ее, испугав внезапным появлением. Испуг Челы его позабавил. Бенигно был небрит. Густая щетина свинцового цвета покрывала его подбородок и щеки.

— Это ваша работа, сеньор Бенигно? — Решила отыграться на нем за испуг Чела, демонстрируя пуговицу. — Конечно ваша! Вон на пиджаке я не вижу самой нижней! Это вы ее оставили в пепельнице?

— Пуговицу? — Изобразил крайнее удивление Бенигно, хотя сам прекрасно знал, что пуговица его. Зазвонил телефон. Бенигно направился к аппарату. — О пуговицах мы с тобой поговорим потом, отдельно, — бросил он. Сняв трубку, Бенигно сообщил, что дом Герреро «на проводе». — Да, — кивнул он важно. — Вы можете сказать все мне. Никого из хозяев дома нет… Кто я? Я дворецкий, — вспомнил он свою запасную должность. — Звонят из клиники, — прошептал он Челе, которая делала ему знаки, которые означали просьбу держать ее в курсе разговора. Внезапно выражение его лица начало меняться.

— Что случилось? — шепотом спросила напуганная его видом Чела.

Бенигно дрожащим голосом переспросил в трубку:

— Что? Мадам Герреро?.. Да, сеньор, да… — Бенигно дряхлел от услышанной новости на глазах. Еще крепкий физически он за пару минут сгорбился, обмяк, потух. — Да, я сообщу об этом ее дочери сейчас же. Спасибо, что позвонили, сеньор, — поблагодарил он и дрожащей рукой бережно положил трубку на рычажки аппарата.

— Мадам? — прошептала Чела, уже догадавшаяся обо всем. Глаза ее наполнились слезами. Хоть Чела и недавно работала в доме мадам Герреро, она успела узнать хозяйку и проникнуться к ней уважением.

— Тридцать лет, — прошептал Бенигно, глядя перед собой невидящим взглядом. — Исполнилось тридцать лет, как я… — Не договорив, он закрыл глаза и опустил голову. Можно было представить, что творилось сейчас с ним.

— Бенигно! — Со второго этажа стремительно спустилась Исабель в темном легком платье, подчеркивающем ее стройную фигуру и красивые длинные ноги. Пышные белокурые волосы Исабель разметались у нее по спине. Она подошла к Бенигно, не понимая его мрачного настроения, но потом решила про себя, что Бенигно такой с тех пор, как она застала его изрядно выпившим на кухне за почти пустой бутылкой вина.

— Проводи меня до кабинета, я хочу срочно просмотреть все документы моей матери. — Исабель переводила удивленный взгляд с плачущей Челы на неподвижно стоящего Бенигно.

— Сеньорита, — хотел было поведать о печальной новости Бенигно, но Исабель перебила его, заговорив о своих делах:

— Ты, я надеюсь, знаешь, где находится папка с документами? Мама доверяет тебе.

— Пожалуйста, сеньорита, — простонал Бенигно, и этот страдающий голос заставил Исабель забыть на время про папку с документами.

— В чем дело, Бенигно? — спросила она, уже догадываясь в глубине сердца, что случилось то роковое событие, которого все так боялись.

Чела не выдержала и зарыдала в голос. Чтобы не мешать им разговаривать, она выбежала из комнаты.

— Что случилось, Бенигно? — переспросила Исабель, а сердце в недобром предчувствии забилось сильно, громко, с перебоями.

— Только что звонили из клиники, сеньорита Исабель, — сообщил ей Бенигно. Он тоже уже давно плакал, но только без слез. В глазах появилась такая тоска, что, глянув в них, можно было сказать не греша, что этот человек не жилец на белом свете.

— Что?.. — Больше Исабель и не надо было говорить. Все было понятно. Она осталась одна на этом свете, сама себе хозяйка. Но безумно хотелось надеяться на лучшее, что еще не конец, что это просто некоторое ухудшение, которое скоро пройдет. — Что-нибудь с мамой, да? — спросила она у Бенигно, пытаясь понять еще до ответа, по выражению его лица, произошло страшное или нет. Но по тому, как Бенигно медленно, не отвечая на ее вопрос, опустил голову, она поняла, что тревоги ее были не напрасны, страшное произошло, и больше она никогда не увидит мадам Герреро живой.

Глаза ее почему-то оставались сухими, хотя для нее смерть мадам была самым большим горем. Она оставалась практически одна в этом огромном мире, и ей нужна была поддержка — поддержка человека, способного заменить мадам Герреро. Но пока она не думала об этом, да и человека такого не было.

Не теряя самообладания, Исабель попросила Бенигно отвезти ее как можно быстрее в клинику. Не дожидаясь лифта, она вбежала на нужный этаж и промчалась по коридору, не обращая никакого внимания на удивленные взгляды посетителей, больных и медперсонала. Многие догадывались о причине такого поведения этой красивой девушки.

Прежде чем войти в тот блок, где находилась палата мадам Герреро, Исабель достала из сумочки темные очки и надела их. Сейчас ей надо было быть очень сильной, и она не хотела, чтобы окружающие видели ее глаза, которые могли выдать растерянность, страх перед будущим, слабость.

Убитая горем Бернарда сидела, поникнув, в одном из кресел в коридоре рядом с палатой. Она уже устала плакать, веки ее припухли и покраснели от слез.

— Исабель! — Встала навстречу дочери Бернарда, протянув руки, но увидела обращенный к ней «слепой» взгляд черных, непроницаемых очков. Она надеялась, что смерть мадам Герреро как-то сможет сблизить их с Исабель, позволит обрести им друг друга в новом качестве. Но эти черные очки, словно ледяной душ, погасили ее душевный порыв.

— Где она? — спросила холодным тоном Исабель.

— Пока там, в палате, — ответила Бернарда.

Не сказав больше ни слова, Исабель шагнула в палату. Даже ни единым жестом она не выразила сочувствия Бернарде по поводу смерти мадам Герреро. А ведь знала, что связывало Бернарду с мадам. Почти целая жизнь! Но для Исабель это, оказывается, не имело никакого значения. Она отнеслась к Бернарде как к неодушевленному предмету.

В палате был полумрак, когда туда вошла Исабель, — жалюзи почти закрыты, свет погашен, приборы отключены. На кровати покоилось тело мадам Герреро. Исабель замерла на пороге, словно боясь идти дальше. Постояла так, глядя на мадам, будто не верила в случившееся и надеялась услышать голос матери. Но чуда не произошло. Исабель медленно приблизилась к кровати, не сводя глаз с лица мадам Герреро.

Бернарда шла следом, подумав, что вдруг Исабель станет плохо при виде мертвой мадам Герреро, и потребуется ее помощь. Она следила за реакцией Исабель, но не заметила перемен на лице, полуприкрытом очками. Лицо Исабель стало будто каменным.

— Открой окно, — распорядилась Исабель, не поворачивая головы, но чувствуя спиной присутствие Бернарды в палате. И лишь после паузы добавила нехотя: — Пожалуйста.

Бернарда молча кивнула и подошла к окну, открыла жалюзи. В палате сразу же стало значительно светлее. Исабель шагнула к кровати. Бернарда наблюдала за ней. Тогда Исабель глянула на нее сквозь темные очки, и Бернарда поняла, что ее присутствие сейчас в палате нежелательно.