Джоанна Лэнгтон - Только твоя

— Ты ведешь себя так, что мне стыдно за тебя перед Роберто и его женой. Неужели тебе не известно, что законы гостеприимства для любого итальянца священны?

Корделия содрогнулась и сжала зубы.

— И не смей смотреть на меня так! — повысил голос Гвидо, приходя в ярость.

Щеки ее загорелись, пальцы сжались в кулаки.

— Может быть, Жаклин Ксавье лучше справилась бы с ролью хозяйки? — тихо спросила Корделия.

— Ты права. Она никогда не опозорила бы меня перед друзьями, — после секундного замешательства ответил Гвидо.

— Ах, вот как?!

— Ни одна женщина не обращалась со мной так, как ты сегодня. Да, утром у нас была размолвка, но я искренне извинился, а ты продолжаешь вести себя так, что у меня больше нет сил выносить это!

— Иди к черту! — бросила Корделия и отвернулась, чтобы взять накидку с кровати.

Железной рукой Гвидо схватил ее за плечо и повернул к себе лицом.

— Чего ты добиваешься? — раздраженно спросил он. — Может быть, причина твоего поведения — обыкновенная ревность? Тебе не понравилось, что Анна шутила со мной за ланчем?

— Тебе лучше спуститься к гостям, — устало сказала Корделия, не отвечая на его вопрос.

— Я никуда не уйду, пока ты не скажешь мне, что с тобой происходит! — Гвидо обхватил ладонями ее голову и поднял к себе лицо. — Утром ты улыбалась, смеялась... была счастлива!

Сердце Корделии невольно забилось чаще под его взглядом, и от этого ей стало еще горше.

— Пожалуйста... уйди... от меня, — с трудом выговорила она.

— Не думаю, что ты этого действительно хочешь, голубка моя, — выдохнул Гвидо и склонился к ее губам.

Корделия была не готова к такому повороту событий. Она и не заметила, как всем телом прижалась к нему, отвечая поцелуем, в котором были и гнев, и ненависть, и желание. Он отнес ее на постель и снова прильнул к губам, проделывая языком такое, от чего она чуть не сошла с ума. Думать Корделия уже не могла. Ее охватила такая страсть, что она забыла обо всем.

— Ты моя... — жарко шептал Гвидо, задирая подол ее платья и нетерпеливо стаскивая трусики.

Она с готовностью раздвинула бедра, поглощенная отчаянным желанием, от которого набухли соски и возникла знакомая тяжесть внизу живота. В глазах Гвидо горело то же чувство. Он действовал грубо, как никогда прежде, но это возбуждало Корделию еще сильнее. Он вошел в нее, и она хрипло вскрикнула.

Когда их тела замерли после последних всплесков финального взрыва, в глазах Гвидо она прочитала такое же потрясение, которое переживала сама. Он молча встал с постели и направился в ванную комнату. Корделия лежала неподвижно, ожидая, пока успокоится сбившееся во время их безумного соития дыхание. Потом она встала и непослушными руками поправила платье. Из приоткрытой двери ванной комнаты за ней наблюдал Гвидо.

— Иди сюда! — потребовал он, швыряя полотенце на пол, и открыл ей объятия.

— Можешь не извиняться, мне все понравилось, — вполголоса призналась она.

Он подошел и потерся щекой о ее волосы.

— Иногда ты меня так злишь, что я едва сдерживаюсь. Но я не могу справиться с тем, чего не понимаю. — Он был так взволнован, что говорил с акцентом.

— Все в порядке, — спокойно произнесла Корделия, и это было правдой.

В этот момент она любила его так, как никогда раньше, но уже точно знала, что не позволит больше притронуться к себе. Пора стать сильной и смело посмотреть правде в глаза.

— Не думай, что я... — хрипло пробормотал Гвидо и надолго замолчал, подыскивая слова. — Ты моя жена.

Он замешкался на секунду, словно надеялся услышать что-то в ответ, но, так и не дождавшись его, вышел из комнаты.

Корделия не была оскорблена тем, что он взял ее так грубо. Она всегда хотела его, а этот взрыв страсти дал выход эмоциям, и ей даже стало немного легче.

Все-таки он удивительный человек, подумала она. Красив, обаятелен, успешен в бизнесе, может быть душой общества, но в то же время деспотичен по отношению ко мне, а, коснись дело чего-то серьезного в личных отношениях, мычит что-то нечленораздельное. Видимо, свои чувства этот мужчина способен выразить только поступками, как неандерталец. Он явно перестал ненавидеть меня, но, когда я сдерживаюсь, пытаясь соответствовать его представлениям о правилах поведения, выходит из себя!

Корделия нервно засмеялась, приводя себя в порядок. Она подумала о ребенке, которого носит, и прижала ладонь к животу, как бы защищая это не родившееся дитя.

Неудивительно, что я так быстро забеременела, ведь Гвидо прожил со мной целых четыре недели! Если бы он поселился отдельно и мы не так часто занимались любовью, для зачатия понадобились бы месяцы... Но теперь дело сделано. Я буду любить своего малыша и заботиться о нем, но ни за что не стану спать в одной комнате с мужем, который встречается с другой женщиной!

Приняв это решение, Корделия обрела долгожданный покой. Она вызвала звонком экономку и дала той ясные и четкие инструкции, зная, что к концу вечера Гвидо опять будет ненавидеть ее.

Они отправились в деревенскую таверну на автомобиле, который вел Гвидо.

Его усадили на почетное место во главе большого стола, и вскоре он уже принимал участие в темпераментном разговоре мужской части гостей.

Женщины сели рядом. Анна вдруг посмотрела на Корделию и засмеялась.

— Знаешь, о чем я только что подумала? — весело спросила она. — Жаль, что Жаклин не может видеть, как Гвидо обхаживает тебя! Правда, я сомневаюсь, чтобы она вообще слышала о вашей истории...

— Какой истории? — удивилась Корделия.

— Ну, о том, что вы были помолвлены еще в юности. Роберто рассказывал мне, что Гвидо тогда был без ума от тебя, но я просто не могла представить, что такое возможно, ведь, сколько я его помню, он всегда был очень легкомысленным. — Она покачана головой. — Однако сегодня я впервые увидела вас вместе и убедилась, что рядом с тобой Гвидо совсем другой: стережет любое твое движение, ловит каждое слово...

Корделия недоверчиво улыбнулась.

— Неужели со стороны это выглядит именно так?

— Да, и мне нравится видеть его таким. — Анна улыбнулась. — В свое время Гвидо разбил не одно женское сердце, и я просто диву даюсь, наблюдая, как он старается открыть перед тобой дверцу машины или отодвинуть стул, а ты принимаешь все как должное.

Корделия слушала собеседницу с большим интересом. Эта женщина ей нравилась, и она жалела, что они не познакомились при других обстоятельствах.

Ужасный день все тянулся и тянулся, и ей стало казаться, что он никогда не закончится.

Да, припомнила она, Гвидо всегда открывает передо мной дверцу машины и отодвигает для меня стул. Но что в этом особенного?..

— У него очень хорошие манеры, — согласилась она, чтобы как-то ответить на слова Анны.