Эдуард Зубов - Случайная любовь

– Я думаю, ничего не пропало. Сейчас найдем.

Юля встала, стряхнула с себя сенную труху, поправила волосы и пошла к берегу. Сережа шел рядом. Боковым зрением она незаметно следила за ним. Ей нравилось, что он все время не только провожает и следит за ней взглядом, ясно показывая, что с ним творится, но и всячески старается к ней прикоснуться. Ей это было не только приятно, но и волновало её.

Шляпка с букетом цветов лежали у старого пня, на котором сидела Юля. Она слетела с её головы, а букет выпал из рук, когда Сережа неожиданно поцеловал её в ножку.

Юля поправила помятую шляпку, надела её и как бы спрашивая: «Ну, а дальше то что?» – посмотрела на Сережу.

– Вы завтра свободны? – спросил Сережа, ловя взглядом каждое её движение, и подал ей поднятый с земли букет цветов.

Ему по неопытности было невдомек, что подобные вопросы задавать девушкам, назначая свидание, не следует, ибо его вопрос подразумевал, что она может быть занята, встречаясь с другим парнем.

По губам Юли пробежала легкая ироническая улыбка.

– Я могу прийти, но купаться не буду, – сказала она, взяла букет и сквозь него посмотрела на Сережу.

Цветы и глаза, их выражение для него было неуловимо. Таинственность, она манила его. В его памяти надолго отложился этот взгляд.

– А вечером? – неуверенно спросил он.

– Если хотите. Давайте при луне покатаемся на лодке. Постарайтесь взять где-нибудь напрокат.

– Возьмем просто так. Это же не город.

– Хоть как. Я люблю лунный свет.

– Вы сентиментальны.

– Нет. Просто для разнообразия. К тому же красиво. Когда мне еще придется покататься ночью с таким парнем, по такой реке? Вы катались в лунном свете по воде?

– Нет.

– Вот, видите.

– Тогда завтра в десять.

– Если к этому времени заснет тетя.

Сережа, желая на прощание поцеловать её в губы, приблизился, нежно обнял за плечи, она подставила ему щечку. Его глаза горели, говорили о многом. А Юля, вот такая, с румянцем на щеках и улыбающимися глазами, она, как никогда, испытывала приятную уверенность, – она красива! Она инстинктивно чувствовала, что её красота обладает для Сережи таинственной силой, она не только раскрывает его душу, но и очищает её от себялюбивых мыслей.

– Меня провожать не нужно, – сказала она и свойственной только ей походкой, красиво покачивая станом, вышла на тропку.

Тетя была еще на работе. Как только Юля, скинув туфли, вошла в дом, она подошла к зеркалу. Опасения её не оправдались. На шее с каждой стороны было по одному небольшому синячку, но их, если специально не приглядываться, можно было и не заметить. Юля наложила на них крем и припорошила пудрой.

Затем она от избытка чувств закружилась в танце, а когда у неё закружилась голова, повалилась на диван, затем скинула с себя одежду и совершенно голенькая встала перед большим трюмо. Как и любая с хорошей фигурой девочка, она любила покрутиться перед зеркалом. При этом у неё даже повышалось настроение.

Вот и теперь с еле уловимой пробегающей по её губам самодовольной улыбкой она посмотрела на себя в фас, с чуть отставленной в сторону ножкой, затем в профиль, с одной стороны, с другой, со стороны спины, с поднятыми вверх руками; подумала, что чуточку здесь похудела и что это к лучшему. Поправиться она всегда успеет. Она стала еще изящней и невольно подумала: «Если я об этом спрошу Сережу, то он со мною согласится».

«Завтра вечером я надену коротенькую юбочку, – решила она. – Правда, заедят комары, но ведь это не смертельно. Гораздо важнее, что это понравится Сереже. Он с ножек не будет спускать влюбленных глаз, а это так волнительно!»

И она пожалела, что не привезла с собой бóльшую часть нарядов. Но кто же знал! Она ехала сюда как в ссылку – и надо же, кажется, влюбилась! Но разве могла она раньше, если бы кто-то ей об этом сказал, в это поверить?

Теперь же для нее все ребята, которые за ней ухаживали, и в которых она влюблялась, были не в счет. Их образы словно расплылись, увяли. Теперь для нее существовал только один юноша – Сережа. Её волновал его голос, а прикосновения были так приятны, они вызывали в ней желание, приводили в трепет, очевидно потому, что в нем было так много нерастраченной мужской вулканической силы. Она уже почти постоянно, когда его не было рядом, о нем не только мечтала, но и тосковала.

Это новое чувство было непонятно даже ей самой. И жила она теперь словно в каком-то сказочном мире.

Сережа, обладая чувством юмора, любил пофилософствовать, и его почти всегда забавляли всякие капризные повороты жизни.

Сегодня перед сном, зная, что не заснет, испытывая какое-то необъяснимое смутное беспокойство, он вышел, когда все уже заснули, во двор, прошелся по саду и сел на скамейку у бани. Глядя на мерцающие звезды, он задумался.

Слов нет, – она хороша собой – девочка с фигуркой, словно она занимается художественной гимнастикой, эротического склада, обольстительная.

Перед его мысленным взором вновь возникло красивое личико и ослепительная улыбка той, чей образ не покидал его в последнее время. Но истинная ли у него любовь к ней или просто влюбленность? Есть ли у них родство душ? Может ли он связать с ней свою судьбу? Задавал он себе вопросы и не находил ответа. Ведь он её практически не знает.

А между тем он все больше и больше впутывался в историю, впутывался так, что это не могло у него не вызывать чувства тревоги.

Он очень ценил свободу. Инстинкт самосохранения до сих пор позволял ему избегать всяческих уз, даже приятных, если он сам не мог оценить их силу и прочность, а сейчас ему казалось, что он впервые в жизни заглянул в какую-то сказочную страну, а в их увлечении друг другом, возможно, впоследствии и не будет ничего сказочного.

Была у него и другая причина чувствовать себя неловко. Он обладал мягким сердцем, и ему всегда бывало трудно причинять кому-либо боль, особенно девочке, которая оказывала ему честь полюбить его. Все это так, но сегодня вечером какое-то предчувствие угнетало Сережу. Захочет ли Юля, чтобы он женился на ней? И будет ли он считать это своим долгом, если она захочет?

И еще: судя по всему, она гораздо опытнее его в любви. Девственница ли она? Если речь зайдет о женитьбе, он не намерен был идти проторенной кем-то тропой. Для него это было очень важно. Чистота чувств, – не в этом ли прелесть любви? От этого бы зависело в дальнейшем его отношение к ней.