Элизабет Обербек - Модельер

— Нет. Он никогда не ест их!

— Дядя, разве этот эклер не для тебя?

— Вы можете разделить его, — сказал Клод. В этот момент он вовремя уклонился от летящего в него футбольного мяча, который попал в буфет, перевернул, но не разбил две пустые кофейные чашки.

Наблюдая за реакцией дяди, Дидье замер.

— Дидье, ты не сказал, какое платье тебе нравится больше всего. — Клод отложил мяч и газету. — Я верну мяч, но только после того, как услышу ответ.

— Думаю, что мне нравится зеленое.

— Он говорит так потому, что это сказал Анри. Он во всем подражает Анри, — сказал Жан-Юг.

— Тебе действительно нравится зеленое платье? — спросил Клод Дидье шепотом.

— Я думаю… вот это, — прошептал ему в ответ Дидье.

Дидье показал на Валентину в ее красном платье. Сердце Клода упало.

— Тебе кажется, что этот цвет идет этой женщине? Или тебе больше нравится женщина, чем ее платье?

— Она очень красивая, — сказал Дидье.

— У тебя и у меня одинаковый вкус по отношению к женщинам, — сказал Клод, посмотрел в сторону и передал мяч Дидье.

— Дядя Клод, — сказал Анри, — я должен идти домой. У меня дел невпроворот.

Не дожидаясь ответа, он выскочил за дверь. В скромную мастерскую моментально ворвались посторонние звуки. Зазвонил телефон.

Он хотел предупредить:

— Никому…

Но прежде чем Клод успел договорить, Жан-Юг уже поднял телефонную трубку.

— Да, он здесь… Дядя Клод, это тебя. Кто? Это месье Лебре.

Клод держал телефонную трубку в двух дюймах от своего уха, чтобы было легче отражать атаку.

— Черт подери, где вы находитесь? Бригада телевизионщиков ждет вас здесь уже два часа! Немедленно возвращайтесь! — Клод слышал, как Лебре кричал кому-то в офисе, что ближайший таксомоторный парк находится в Шантильи, а потом обращался к своему помощнику, который должен был через пятнадцать минут забрать Клода и доставить в Париж.

— Я занят сегодня.

— Для вас не будет «завтра» в салоне, если вы не сядете в машину через десять минут.

Голос Лебре дрожал. Клод представил, как побагровело его лицо.

— Извините, — спокойно сказал Клод. — Я не смогу быть у вас сегодня ни днем, ни вечером.

Этим вечером Клод запланировал ужин с Жюльетт и Бернаром; он не хотел терять первые минуты отдыха после месяцев напряженной работы.

На другом конце линии повесили трубку.

Клод выключил сотовый.

— Телефонный звонок расстроил тебя, дядя, — произнес наблюдательный Жан-Юг.

— Да, это так. Как ты думаешь, если я создал отличную коллекцию, неужели после всего сделанного не имею права взять выходной и один день не заниматься делами? Я создал коллекцию для салона. Но теперь я должен поработать с ней, хорошо все рассмотреть, сделать правильные выводы, дать правильные ответы, действовать обдуманно, так чтобы все остались довольны.

— Довольны? Чем?

— Что знают мнение ведущего модельного салона, как и что носить! Но они хотят знать больше: чем ты живешь, поэтому и спрашивают, в чем ты находишь свое вдохновение, в какое время суток тебе лучше работается? Они хотят подобрать к тебе ключик и заглянуть в самые потаенные уголки твоей души. Как только ты попадешь под свет их софитов, они возьмут все, что захотят, оставив тебя обнаженным, ослепленным вспышками камер и опустошенным.

— Не позволяй им этого, дядя!

— Почему ты здесь больше не живешь? — спросил Дидье и перебросил Клоду мяч. — Мы хотим, чтобы ты и Педант вернулись сюда. Нам жалко, что ты уже не устраиваешь с нами полдники.

— Я тоже скучаю, — сказал Клод. — Здесь всегда будет мой дом, но немного позднее. Мне нужно узнать Париж. Это…

— Париж настолько утончен, — сказал Жан-Юг. — Так говорит Анри. Он хочет получить степень бакалавра, чтобы поступить в университет в Париже.

— Дядя, пожалуйста, кукольное представление, — попросил Артюр, он подпрыгнул и достал набор с куклами, который висел на ручке двери, ведущей из комнаты в кладовку.

Клод разыграл кукольное мини-представление. Слон опять повредил свой хобот, его вылечил добросердечный пудель. Затем Клод проводил племянников домой. Они ворвались в дом и стали вытаскивать все, что было в холодильнике: молоко, мороженое, йогурт, вчерашний батон хлеба. Клод отодвинул от входной двери кучу школьных ранцев, пиджаков, кепок и ботинок. Протест Жюльетт против аккуратности своей матери продолжался и, можно сказать, достиг своего апогея.

Анри попросил дядю сходить с ним в конюшню, ссылаясь на то, что нужно сделать перерыв в работе по дому. Они шли мимо обшарпанного, посеревшего от дождей, белого забора прямо по грязи. В быстро угасающем свете дня стала видна почти полная луна. Вскоре Клод уже наслаждался запахом сена. Странно, его показ словно следовал за ним, куда бы он ни направлялся.

У входа похрапывали и мотали гривами несколько лошадей. Анри быстро направился к девочке, нет, это была уже молодая женщина, это была Паскаль. Клод не видел ее несколько месяцев. В свои пятнадцать лет она выше ростом, чем четырнадцатилетний Анри; ее тело все еще было худеньким, как у школьницы, но уже появились женские очертания фигуры; ее улыбка стала менее резкой, более широкой и открытой. При виде Анри ее глаза заблестели.

— Добрый вечер! — Она поцеловала Анри в щеку так естественно и быстро, но при этом руки не дотронулись до Анри.

— Ах… месье Рейно, — тихо произнесла она. — Мои поздравления. Я читала о вас сегодня. Мой отец показал статью.

— Дядя, почему бы тебе не сделать платье для Паскаль? Дядя может только посмотреть на тебя и запомнить размеры. Ему не нужно работать с сантиметром, — сказал Анри. — Уверен, платье очень пойдет тебе!

— Нет. Месье слишком занят, чтобы заниматься мной. И это будет слишком дорого.

— Дядя, пожалуйста, сделай для нее платье. Понимаешь, для школьного рождественского бала! Я пойду с Паскаль.

Паскаль зарделась; он заметил, что ее длинные, светло-каштановые волосы были аккуратно заплетены в косу.

«Какой цвет выбрать для такой бледной кожи, — подумал Клод, перебирая в уме различные оттенки. — Ах да, у нее ведь такие яркие глаза».

— Я сделаю это с удовольствием, — сказал он.

Она застенчиво улыбнулась и пододвинулась ближе к Анри.

«Голубой кобальт, — мгновенно пришло на ум Клоду. — Голубой кобальт с красной отделкой, это оттенит медные пряди в ее каштановых волосах».

— Анри, — сказал Клод. — Ты можешь помочь мне в разработке фасона и выборе расцветки. Но перед этим рассмотри цвет лица Паскаль, каждое лицо имеет свой оттенок.

Неподалеку от них стучала копытом лошадь и тихонько ржала.

— Я думаю о нежной пастели, — сказал Анри.

— Пастели? Какого цвета?

— Голубой.

— Подобно цвету, который ты уже видел раньше?

— Я думаю, это голубое небо над берегом реки Иль де Ри, утром, перед самым восходом солнца. Помнишь, дядя, мы провели у реки всю ночь. Это стоит того, чтобы увидеть такой цвет.