Ирина Лобановская - Жду, надеюсь, люблю...

Тогда Славе исполнилось двадцать два года… Сейчас ему двадцать четыре. Он не успел жениться, иначе Марина могла бы сейчас жить на даче с внуком или с внучкой. Вдвоем. Они бы вместе ждали Славу. Как тоскуют руки по ребенку… Как хотят вновь ощутить эту теплую родную тяжесть…

Когда Славе было полгода, он вырвал у Марины из ушей золотые серьги — яркие, они привлекли его своим ненатуральным блеском. Как же она кричала! И как только не выронила ребенка! Хорошо, что тотчас примчалась мама. Славка тоже испуганно ревел, но сережек из крохотных ладошек все равно не выпустил.

Уши потом зашили, и серьги Марина стала носить снова, а вот силу и цепкость детских пальчиков запомнила на всю жизнь.

Маленький ребенок и взрослый… Словно совсем разные люди. Вспоминаешь малыша, перебираешь в памяти, каким он был, и сравниваешь с нынешним, выросшим, и не находишь ничего общего… Тот же самый ребенок… И совершенно иной…

Слава родился — и Марина ужаснулась, какой он маленький. И сначала панически боялась брать его. Хотя ребенок был вполне доношенный.

— А ты хотела бы сразу родить двухметрового? — смеялся Роман.

От стенки к стенке, от стенки к стенке…

— Марина, кто тебе навешал на уши эту лапшу, что Вячеслав вот-вот вернется? Опять твои хитрованы-экстрасенсы, деньги лопатой гребущие на облапошивании таких вот доверчивых и наивных дурочек вроде тебя! Как это низко и подло — играть и наживаться на материнских чувствах!

Муж Володя…

Да никто и не наживается. Они сказали всю правду, которую знали. Больше не могли. И ничего не предсказывали. Обрисовали то, что им удалось увидеть в прошлом. И немного в настоящем. Слава жив и здоров. И даже не страдает. Какое счастье! Хотя, конечно, очень скучает и мечтает вернуться домой. Но пока просто не может. А она его ждет. И будет ждать вечно.

Муж Володя… Как ты посмел сказать, что они меня обманули?! Значит, ты считаешь, что Славы нет в живых?!

Муж Володя… Которого она когда-то так любила и который напрочь вытравил свой седой чубчик немецкой краской рыже-красного, отвратительного, неестественного оттенка.

Петька собирался весной поступать в экономический колледж. Платный и очень дорогой. Платить будет старший брат — все-таки его привязанность к Петьке и забота о нем неизменны. Пока старший Володин сын не женат. Появится семья — все сразу изменится.

Но в Маринином доме никто о деньгах нынче вообще не тревожится. Здесь никого не интересует, на что они завтра будут жить. Ведь жили как-то до сих пор, значит, проживут и дальше. До чего безмятежная, легкомысленная, беззаботная семья!.. Но Марине нет до нее никакого дела, хотя это ее любимая, нужная, необходимая семья…

— Марина, неужели тебя не волнуют дети?…

Муж Володя…

Дети волнуют. Даже очень. Именно поэтому она здесь, на даче, совсем одна уже больше месяца.

Слава, Славочка… Он скоро приедет и, если не найдет мать, расстроится и огорчится. Он хочет застать ее здесь. Одну. И побыть с ней какое-то время, рассказать о прошедших годах, о своей жизни далеко от московского пригорода. Ему нужна мать — и никто другой. Даже такие большие, совсем взрослые мальчики нуждаются в матери не меньше, чем нуждались в трехлетнем возрасте. А может быть, даже сильнее… Он ищет ее, и он должен найти ее здесь. Марина не понимала, что в этом непонятного и странного. Что может быть необычного в том, что мать ждет сына, а сын тоскует без матери? Это же естественно и нормально, так, и только так должно быть… Только так — и не иначе.

И ведь это закономерно, Володя, что Слава пропал. Он просто ушел из дома, в котором не мог жить. Он сам выбрал себе такую страшную дорогу. Которую на самом деле ему обеспечили старшие — мать, отец и отчим. Они его на нее толкнули. Так как же он может вернуться в ненавистный ему дом?! Слава приедет на дачу.

Ты понимаешь, Володя?!

Марина сидела возле окна, кутаясь в шаль, и вела бесконечный мысленный разговор с мужем. Ведь ты мог в гневе ударить маленького Ивана, заорать на него и на Славу, грубо вытолкать их из комнаты или из кухни, если мешали… А они мешали тебе всегда, постоянно, непрерывно! Хотя ты должен был думать, когда брал жену с двоими детьми. Но ты не думал. Ты любил. Был жутко влюблен.

Иван быстро сориентировался и навсегда ушел в себя. Он живет своей собственной тенью, темной, неясной жизнью, никого в нее не пуская. И правильно делает. Слава просто ушел из дома. Хотя вроде бы его увезли насильно… Это просто кажется. Все предопределили старшие. Он обещал вернуться к обеду. Сказал:

— Мама, я буду к двум. Или чуть пораньше.

Когда дома нет, из него обязательно уходят. Так или иначе. Любым доступным и недоступным путем. Даже самым диким, странным и противоестественным. Это мы с тобой, Володя, выгнали из дома Славу! И теперь я его жду. Вдали от Москвы, потому что в город он возвращаться не захочет. Тем более что за эти годы почти ничего не изменилось. Только выросли Иван и Петька да постарели мать и отчим. А еще умер Роман… Абсолютно неожиданно. В последнее время с ним стало твориться что-то непонятное. Лидуся даже звонила и жаловалась, что он ведет себя неадекватно.

— Неадекватно — это как? — поинтересовалась Марина.

— Да вот, исчезает куда-то надолго… Закрывается в комнате. Друзей сторонится. Читает много. Со мной почти не общается…

— А-а! — засмеялась Марина. — Это мы уже проходили! Все по уму! Романчик, значит, у Романа!

— Нет, здесь совсем другое, — не согласилась с ней Лидуся.

Все женщины на свете сначала стараются выдать примитивную измену мужа за тайну. Но отгадка чересчур проста…

Родной отец заботился о сыновьях так же мало, как отчим. И Марина все чаще и чаще ловила себя на тягостной мысли, что, поменяв когда-то свою жизнь, она совершенно ничего в ней не изменила.

От стенки к стенке, от стенки к стенке…

В окно смотрел белый, словно нарисованный, ненатуральный месяц. Здесь все сейчас аномально — и сама ясная, тихая, задремавшая на перепутье осень, и Марина, внезапно переосмыслившая свою жизнь, и это странное ожидание… Напоминающее ожидание ребенка, который родится в строго назначенное, определенное время. Сейчас график неточен, приблизителен, туманен… Время сместилось, потекло не в том направлении. Число и час никому не известны. Но ребенок обязательно придет, явится, постучится в дверь… Не важно когда. Главное — так будет. И его надо ждать. На даче. Столько, сколько понадобится.

Ни у Славы, ни у Ивана не было ни одной девушки. Странно… Хотя…

У старшего сына появилась какая-то женщина в институте. Марина думала — что-то серьезное. И быстро выяснила, что неведомая ей Тася пробует Славой руководить.

— Женщине нельзя давать повод вести себя за собой, — сказала она сыну. И вздохнула, вспомнив свой первый брак…