Сара Болл - Девять месяцев

В девять часов начали пускать посетителей. К этому времени я успела умыться, причесаться, подкрасить ресницы и надеть свою самую просторную пижаму. Никто бы и в жизни не догадался, какая огромная прокладка находится между моих ног. Мне очень хотелось принять ванну, но нужно было ждать возвращения домой. Я покормила ребенка немного раньше обычного, под чутким руководством медсестры, а потом впервые в жизни сама поменяла ему подгузник. После этого мальчик сразу заснул, сжимая во сне кулачки. Я откинулась на кровати, наслаждаясь чувством триумфа из-за мастерского овладения таким множеством навыков за такой короткий срок. Акушерка сказала мне, что первые сорок восемь часов дети почти все время спят, как будто природа дает мамам шанс отдохнуть и набраться сил. Но мне было не важно, что она сказала, я была уверена, что у меня самый спокойный ребенок на всем белом свете. Я нагнулась и погладила его по щеке. Вот мы и вместе, и я была уверена, что у нас все будет хорошо.

Через занавеску я пристально смотрела на часы рядом с дверью в отделение, через которую входили посетители. Я не могла дождаться Мэгги, чтобы узнать, что сказал Том. Когда стрелки часов показали девять, мое сердце забилось от нетерпения. Ровно в одну минуту десятого в дверь вошел посыльный с огромным букетом ирисов. Пожалуйста, пусть они будут для меня, подумала я эгоистично. Мне всегда нравились ирисы. Я огляделась вокруг; никто из женщин не обратил на мужчину никакого внимания. Когда посыльный спросил что-то у медсестры, и она указала в мою сторону, я попыталась, подавить самодовольную улыбку. Я притворилась, что складываю детскую одежду, чтобы не выглядеть слишком нетерпеливой. Когда я почувствовала, что он уже стоит рядом с моей кроватью, я подняла глаза, готовая притвориться пораженной. Он отодвинул букет от своего лица, и я поняла, что это был не посыльный, доставляющий цветы. Это был Том.

Он сильно похудел с того раза, когда мы виделись с ним в Хэллоуин. На лице заострились скулы, но он не выглядел изможденным, скорее подтянутым. Его тело казалось тоньше, но мышцы все равно выступали под футболкой. Волосы были короче и посветлели на солнце. Лицо сильно загорело, из-за чего зеленые глаза сверкали как изумруды. На меня обрушились воспоминания о нашей последней ночи, о том, каким нежным и любящим он был со мной. Как мы были близки. Мне показалось, что я увидела своего старого друга, который уезжал на выходные. Не верилось, что мы столько времени не виделись на самом деле. Мне так хотелось снова обнять его, и чтобы он поцеловал меня так же, как в ту ночь. Шутить и смеяться с ним так, как это было целую вечность назад. Он выглядел потрясающе, но его одежда была мятой, а глаза выдавали усталость и напряжение, причиной которого, как я догадывалась, была я. Слишком многое произошло.

Он молча протянул мне цветы.

— Они прекрасны, — сказала я, закрывая глаза и вдыхая их аромат, не осмеливаясь поднять на него глаза.

— Это от мамы с папой, — сказал он решительно, и эти слова словно ударили меня. Я опустила голову, не осмеливаясь ничего говорить, боясь, что расплачусь.

— Мне нужно было принести тебе что-нибудь, но я не знал, что именно… Мне просто хотелось приехать прямо сюда. — Том подошел к колыбельке, где безмятежно спал наш сын. Он долго молча смотрел на него. — Почему ты не сказала мне раньше? — прошептал он, и его голос дрогнул.

У меня так пересохло в горле, что я не могла даже сглотнуть.

— Прости меня, — произнесла я еле слышно. — Том, я не знала, что мне делать, я не знала, как ты к этому отнесешься. Мне было так страшно. — Я моргнула, и слезы закапали на цветы, которые я все еще держала в руках.

Он присел на край кровати и посмотрел на меня:

— Просто это изрядный шок для меня, понимаешь.

В конце концов я посмотрела ему в глаза и кивнула:

— Понимаю. Ты очень злишься на меня?

Он тяжело вздохнул и на минуту задумался.

— Я очень злился, но потом все обдумал и понял. Я просто не знаю, что теперь делать. К очень многим вещам нужно будет привыкнуть.

— Да.

В палату вошла медсестра и, посмотрев на нас с Томом, показала на часы.

— Я зайду через полчаса, — шепнула она, потом задернула занавеску и ушла.

Том продолжал смотреть на меня.

— Как ты? — спросил он.

— Больно, — ответила я, смущенно улыбаясь.

— Это было ужасно?

Я подумала над его вопросом немного, нервно теребя в руках больничный браслет на запястье.

— Думаю, могло быть и хуже, но в то же время и лучше…

Том отвел взгляд и снова посмотрел на ребенка:

— А он в порядке?

— В полном. Он чувствует себя просто отлично, — ответила я, гордо улыбаясь и глядя, как малыш причмокнул губами во сне.

— Ты уже подумала над именем?

Я покачала головой и прошептала:

— Я хотела сначала спросить тебя. — После недолгой паузы я добавила:

— Том… ты сможешь когда-нибудь простить меня?

— Думаю, мне нужно было звонить тебе чаще, — сказал он, не отвечая на мой вопрос. Он снова посмотрел на меня и положил руку на мою. — Послушай, я скоро вернусь, хорошо? Я приду сегодня вечером. — Он поднялся и ушел.

Я так и осталась сидеть с открытым ртом, глядя через щель в занавеске, как он уходит по коридору. Я не могла поверить в то, что он так просто ушел. Мы еще ни о чем толком не поговорили.

Невысокая женщина средних лет заглянула за занавеску и прощебетала:

— Кажется, вам было бы неплохо выпить, а, дорогая?

Целый день приходили посетители. Сначала Мэгги, потом мама с папой, потом Элис с Саймоном; они принесли огромного мехового лося с бантом на шее.

— Мы не смогли устоять, — объяснила Элис, садясь на ручку кресла прямо рядом с колыбелькой, чтобы видеть малыша. — Ого, какой красавец! Ничего общего с фотографией.

Я посмотрела на нее непонимающе.

— Ну, фотография с УЗИ.

— Не такой тощий, ты хотела сказать, — пошутила я.

— Пожалуйста, можно я подержу его, можно, можно? — начала умолять меня Элис, глядя мне в глаза так жалобно, что я не смогла ей отказать.

Пока Элис держала ребенка на руках, я рассказала им о нашем утреннем разговоре с Томом.

— А как вам показалось, как он реагировал? — спросила я их под конец.

— Он был поражен, — ответил Саймон. — Но мне не показалось, что он разозлился на тебя.

— Мне тоже так кажется, — согласилась Элис. — Он был скорее… шокирован.

— И озабочен, — добавил Саймон. — Думаю, ему просто нужно время, чтобы подумать.

— Но что он сказал утром? — спросила я его.

Элис с Саймоном обменялись тревожным взглядом, отчего я занервничала.

— Что? — воскликнула я, переводя взгляд с одного на другого.

— Ничего особенного, — ответила Элис.

Саймон замахал рукой: