Сара Болл - Девять месяцев

И тут он сказал:

— Я люблю тебя.

Я застыла, оглушенная.

— О, — вот все, что я смогла ответить.

Он вздрогнул, как будто я дала ему пощечину, и я поняла, как бесчувственно прозвучал мой ответ.

— То есть я хотела сказать — о мой бог, это так неожиданно…

Я посмотрела в его светлые, зеленые глаза. У меня подкашивались ноги от нахлынувших на меня чувств. От любви к нему. Я никогда не видела его таким беззащитным… таким желанным… Взгляд, которым мы смотрели друг на друга, был таким многозначительным, что я вмиг протрезвела.

— Черт, почему тебе потребовалось говорить мне об этом именно сейчас? Хуже момента и представить невозможно, — сказала я, и в тот же момент мой рот был закрыт долгим поцелуем. И мы отправились ко дну, прямо на деревянном полу, и впервые за все время нашего знакомства мы не были похожи на похотливых кроликов. В этот раз все было по-другому, медленно и нежно. Когда он смотрел на меня, я чувствовала смущение от той близости, которая наступила между нами. Это было почти чудом, — особенно если учитывать, что он выпил почти галлон пива. Я еле сдерживала себя, чтобы не начать аплодировать (стоя). После этого мы лежали в постели в объятиях друг друга, моя голова на его груди, я целовала его, шепча: «Я тоже люблю тебя».

Наутро я проснулась с улыбкой. У меня болел копчик, я потерла больное место, обнаружила следы от кухонных половиц, и моя улыбка растянулась еще шире. Я перевела взгляд на смятые простыни, все еще счастливо улыбаясь. Но Тома там не было. Я посмотрела на часы — было одиннадцать. Скорее всего, он ушел собирать чемоданы. Я шлепнула рукой по подушке, на которой остался отпечаток его головы, и крикнула:

— Почему ты не разбудил меня, негодяй!

Потом я подумала о записке, которую он, возможно, оставил.

Спустя десять минут, ничего не обнаружив и натянув на себя единственную одежду, которая не была в стирке, я выбежала из дома.

Я колотила в дверь Тома. Дверь открыл Чарли, в одних трусах, с всклокоченными волосами. Он щурился на солнечный свет и с трудом мог сфокусировать на мне взгляд.

— Привет, крошка; неплохая вечеринка была вчера. Что случилось? — Он зевнул.

— Где Том? — спросила я прямо.

— Не знаю, — Чарли пожал плечами. — Он не ночевал дома, знаешь ли. — Чарли поднял бровь, как будто добавляя: «Вероятно, ему повезло». И тут понял, что, может быть, только что заложил своего друга, и быстро добавил: — Он ушел с вечеринки один, возможно, просто упал в саду и заснул.

— Он ночевал у меня, сонный идиот.

Мое терпение кончалось. Я ворвалась в квартиру и вбежала в комнату Тома. Он уехал, это точно. Его комната выглядела все так же — будто по ней прошелся ураган, — но не хватало одной важной детали. Его гигантского дорожного рюкзака и камеры, которую он недавно купил.

— Он попрощался с тобой? — крикнула я Чарли, который стоял на пороге комнаты. Он чесал в затылке, все еще не проснувшись окончательно.

— Ну да, вчера вечером. Я и не думал, что встану сегодня, чтобы попрощаться еще раз утром. Хотя недавно я слышал шум машины. Саймон говорил, что собирается подкинуть его в аэропорт.

Мы оба подошли к окну и выглянули во двор. Точно, ярко-красного «жука» Саймона не было.

— Черт!

— Я думал, вы попрощались этой ночью…

— В каком-то смысле да. За сколько можно доехать до Хитроу?

Мой путь по восточной трассе был несложным. Движение было слабым, и казалось, Шаббат распространился и на ограничительные знаки, которые тоже взяли выходной, собравшись вместе в каком-нибудь складском помещении, чтобы воздать хвалу министру транспорта. Но, несмотря на тишь да гладь дороги передо мной, в голове у меня разыгралась настоящая буря. Половина моего мозга кричала: «Зачем, черт возьми, ты мчишься за ним по этой дороге? У тебя совсем не осталось гордости? Разыгрываешь одну сцену из «Унесенных ветром»? Даже если ты сможешь его догнать, все равно это не помешает ему уехать. Даже если он и правда любит тебя, он все равно не поймет, насколько сильнее ты любишь его. У тебя будет просто еще одна причина для страданий на эти двенадцать месяцев». Потом я представляла, что он встречает другую во время своего путешествия. Может быть, если он будет знать, как сильно я люблю его, он забудет о своих сексуальных потребностях. И я сильнее нажимала педаль газа.

В это время вторая половина моего мозга взывала к здравому смыслу: «Что ты делаешь на этой трассе? Хочешь погибнуть в автокатастрофе?» Я сдала на права, когда мне было восемнадцать лет, но всегда боялась скоростных магистралей. Когда машина обгоняла меня по полосе разметки, я чувствовала себя побежденной и принимала это близко к сердцу. Водители могли даже крикнуть мне: «Научись сначала ездить, идиотка!» Меня обгоняли все, кроме огромных грузовиков, выглядящих так, будто они везут ракеты. Их я могла обогнать сама — если они съезжали к обочине.

К моменту, когда я въехала на автостоянку третьего терминала, у меня онемело все тело. На протяжении всего пути я сидела, напряженно выпрямившись, вцепившись в руль, пристально вглядываясь в дорогу. Но у меня не было времени прийти в себя и успокоиться. До отлета Тома оставалось всего полчаса, когда я ворвалась в зал ожидания. Я натолкнулась на кого-то и больно ударилась коленом о чей-то чемодан; прикусив губу, я постаралась не обращать внимания на острую боль, разливающуюся по всему телу. Повсюду к стойкам тянулись очереди — за посадочными талонами, в багажное отделение. Я поняла, что мне не найти здесь Тома. Единственное, что я знала, был номер его терминала и время рейса. Что-то подсказывало мне, что это был рейс авиакомпании «Верджин», но я не была уверена в этом. Я заметила женщину в униформе этой компании за информационной стойкой, возле которой не было никакой очереди, и бросилась к ней, стараясь восстановить дыхание.

— Вы можете подсказать мне, зарегистрировался ли уже Томас Деланчи? Он должен лететь двухчасовым рейсом до Нью-Йорка.

Женщина улыбнулась и защелкала клавишами компьютера. Казалось, она еле шевелится, и я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, как будто хотела в туалет.

— Да, мадам, г-н Деланчи зарегистрировался на посадку, — сказала она наконец.

— Скажите, пожалуйста, где я могу найти его сейчас? — спросила я в надежде, что она ответит мне что-то полезное. Но она вздохнула и ответила: — Мадам, его рейс отбывает по расписанию. Скорее всего, он уже в зале отправления.

На бегу поблагодарив ее, я помчалась по ступенькам. Оказавшись наверху, я притормозила, чтобы успокоить дыхание. Впереди простирался зал, напоминающий гигантский супермаркет. Я не знала, в какую сторону бежать. На висящем прямо передо мной табло высветился номер рейса Тома. Замигало слово «посадка», и это вывело меня из оцепенения. Я решительно кинулась к продавцам газет, но там не было никого похожего на Тома. Тут я заметила бар и подумала, что Том может быть еще там. Они с Саймоном могут распивать последний коктейль. Я вбежала внутрь, лавируя между столиками. Некоторые пассажиры смотрели на меня с любопытством, но мне было не до этого.