Джеки Коллинз - Ее оружие

Фрэнк сидел в кресле, обхватив голову руками.

Энцио то тихо ругался про себя, то вдруг срывался на крик — и тогда поток неописуемой брани обрушивался на голову Фрэнка.

Дверь отворилась, и в комнату вошел доктор Роджер, молодой, устало выглядевший мужчина в очках, с залысинами, с нервными, иногда вздрагивающими руками.

Энцио похлопал его по плечу.

— Доктор, мы знаем, что вы сделали все, что было в ваших силах. Вам не в чем себя упрекнуть.

Доктор Роджер стряхнул с плеча его руку.

— Я не упрекаю себя, — воскликнул он возмущенно, — я ни в чем не упрекаю себя!

Он повернулся к Фрэнку и посмотрел на него пронизывающим взглядом. — К сожалению, я должен сказать, что бедняжка была избита самым безжалостным образом, так что для ребенка не оставалось ни малейшего шанса выжить. Это было фактически двойное…

— Она упала с лестницы, — жалобным голосом поспешил вставить Фрэнк, — я уже говорил вам, что она упала с лестницы.

— Мистер Бассалино, внутренние повреждения в теле вашей жены говорят о том, что это не было падением с лестницы. Она была избита — и это будет записано в медицинском освидетельствовании. — Он презрительно посмотрел на Фрэнка. — Можно с уверенностью сказать, что вас будут допрашивать!

Энцио вплотную подошел к доктору.

— У вас есть семья? — осведомился он.

— Да, — коротко ответил тот.

— Красивая жена, прелестные дети?

— Не думаю, что это имеет ко всей этой истории какое-либо отношение…

— Самое прямое, — прервал его Энцио. — Вы мужчина, у вас есть семья, и вы прекрасно понимаете, что в семье бывают ссоры, ревность. Разве вы не видите, как страдает мой сын? Вы хотите, чтобы ему было еще тяжелее?

— Мистер Бассалино, я исполняю свой долг!

— Конечно, конечно, и я не хочу вам мешать. Я считаю, что профессия врача исключительно важна и благородна, но почему-то мало оплачиваема — вот это действительно плохо, это преступно. Так мало, что вашей жене, вероятно, трудно следить за своей красотой. — Энцио сделал паузу. — Вы понимаете меня, не так ли? Я человек старый, но пока еще не остаюсь равнодушным при виде симпатичного личика — было бы жаль, если бы ваша жена вдруг лишилась своей красоты. — Энцио достал из кармана пачку банкнот, аккуратно перехваченных резинкой. — Здесь тысяча долларов, я думаю, что они вам пригодятся.

Доктор Роджерс помедлил, не решаясь взять протянутые ему деньги.

— Ну что же вы, берите! — видя его нерешительность, проговорил Энцио. Его голос звучал вполне дружелюбно. — Вы ведь хотите, чтобы ваша жена выглядела красивой…

К тому времени, когда принесли газеты, Ник снова уснул. Лара быстро просмотрела их и в одной из них нашла нужную ей статью. Ее автором была известная журналистка, специализировавшаяся на скандальной хронике и обладавшая бойким пером, так что и материал был представлен в соответствующем виде:

«Согласно информации, полученной из достоверных источников, Эйприл Крофорд, эта неувядающая, блистательная кинозвезда сороковых годов, вновь намерена после четырех замужеств связать себя брачными узами, на этот раз с тридцатилетним красавцем Ником Бассалино, бизнесменом из Лос-Анжелеса. Правда, неизвестно одно обстоятельство: знает ли об этом ее намерении сам избранник? Буквально вчера его видели в обществе очаровательной Лары Крихтон, обворожительной двадцатишестилетней красотки из высшего света, когда они поднимались на борт самолета, отлетавшего в Нью-Йорк, а затем оба были замечены танцующими в обнимку в «Ле Клаб», самой престижной дискотеке этого города».

Под текстом была помещена фотография Лары, снятая еще в Акапулько и перепечатанная из «Вэгью». Выглядела она на ней неотразимо. Рядом, видимо для контраста, была помещена специально подобранная фотография Эйприл, где на ее лице ясно читались признаки увядания и усталости.

«Для Эйприл это, несомненно, конец», — подумала Лара… — Такого удара ей не перенести».

Во всей этой истории Лара чувствовала какую-то несправедливость. Она никак не могла предположить, что все это может обернуться и против нее самой. Ник ей нравился. Правда, когда они познакомились, она и мысли не допускала, что способна хоть чуточку увлечься им. И вот это случилось. Ник оказался таким не похожим на всех остальных мужчин, которых она знала до него. Его мужественная внешность удивительным образом сочеталась с чувственностью и нежностью. Как только в нем пробудилась страсть, в его облике не осталось ни тени фальши, и эта естественность подкупила ее…

Рио приготовила сногсшибательные коктейли: она смешала в миксере ром, жженый сахар, белок яйца, сметану, бенедиктин, и все получилось отлично. Когда в дверь позвонили, она сказала Анжело, чтобы тот оставался в постели, а сама в своих любимых туфлях на высоком каблуке, но совершенно голая, направилась к двери.

После обильного секса, сигарет с «травкой» и больших доз спиртного Анжело чувствовал себя почти обессиленным. Но это была усталость приятная. Уж теперь-то Рио не будет издеваться над ним!

Он закрыл глаза. Его охватило какое-то странное состояние, будто он куда-то плыл. Это было незнакомое ему чувство, совсем не такое, какое он испытывал, когда изредка приходилось напиваться. Ему казалось, что душа его отделилась от тела и опустилась в угол комнаты, чтобы наблюдать оттуда за ним со стороны. Это было странно, так странно, что он рассмеялся.

Ему показалось, что в комнату ввалилась целая толпа веселых людей. У них были дружелюбные улыбающиеся лица, и они несомненно радовались его смеху.

Они начали раздеваться. Их одежда разлеталась по комнате и медленно кружилась в воздухе. Все эго здорово забавляло Анжело. У него не было сил, чтобы подняться, но ему этого и не хотелось, потому что ему и так было хорошо.

— Ну что, мой сладкий? — Рио наклонилась над ним, приблизив свое лицо почти вплотную к его лицу, — Ты помнишь Эрнандо и Пичис? Они оба, он и она, пришли навестить тебя.

«Навестить… стить… стить», — эхом отдавалось в его голове, и эти звуки были похожи на индейские волшебные заклинания. Анжело кивнул головой, и ему показалось, что он полностью отделился от своего лежащего безучастно тела и начал скакать по комнате.

Эрнандо положил свою руку на его член, поглаживая его, затем взял его в рот, и Анжело застонал от удовольствия.

Пичис, девица с узким славянским лицом и с густыми русыми волосами, была натурой еще более чувствительной, и это она доказала, после того, как, отодвинув Эрнандо, сама принялась за дело.

Откуда-то со стороны до Анжело долетал смех Рио.

Они перевернули его на живот, и Эрнандо лег ему на спину. Анжело догадывался, что это был мужчина. Ему, впрочем, было все равно, он был ко всему равнодушен. Анжело чувствовал себя на седьмом небе, и когда он достиг апогея, его оргазм был равносилен взрыву атомной бомбы. Удар — и все заволокло гигантским облаком. Сразу после этого Анжело провалился в глубокий сон.