Кэтрин Куксон - Друг по четвергам

– Ну, что я могу для вас сделать?

Голос спугнул ее, и Ханна быстро заморгала, бормоча что-то неразборчивое даже для ее собственных ушей.

На это мистер Джиллимен сказал:

– Хотите продать мне какие-то книги? – И прежде чем гостья успела ответить, добавил: – Вы очень молоды и не выглядите так, словно потеряли престарелого родственника и теперь явились просить меня очистить ваш дом от хлама. – Мужчина яростно закивал большой головой. – Вот как люди нынче называют книги, знаете ли, – хламом, никчемным хламом. Меня это злит. Ну, так зачем вы пришли? Чего хотите?

– Я…

– Да-да, продолжайте, дорогая, говорите. Я вовсе не тролль и не съем вас, хотя вы очень привлекательная, пожалуй, даже красивая – да, красивая, особенно глаза… – Он широко улыбнулся, продемонстрировав два ряда мелких белых зубов, и продолжил: – Пока что у меня не было времени построить на ваш счет неподобающие планы.

Ханна не удержалась и звонко рассмеялась – этот человек был самым забавным из встречавшихся ей, не столько внешне, как манерой изъясняться. Вытащив из кармана платок, она промокнула глаза и извинилась, а издатель парировал:

– За что вы просите прощения? Вы украсили этот день, потому что мне пока не попалось ничего интересного, – он махнул рукой в сторону стопки книг на столе, – а ваши глаза смеются вместе с губами. Забавно, – он наклонился к ней, – что ваши глаза смеются, да. Мало кто из женщин способен смеяться искренне. Знаете, сам я этого не замечал, но Дэвид как-то раз привлек к сему факту мое внимание. Так, о чем это я? – Собеседник снова тряхнул головой. – Давайте к делу. Вы сами-то знаете? – Он в шутку погрозил ей пальцем. – Вы… ворожея.

– Кто?

– Ворожея. Вы можете заворожить мужчину. Да-да, можете. А теперь к делу.

Ханна открыла портфель, вытащила маленький сверток и положила на стол перед собой со словами:

– Я… Я написала книжечку для детей и не думаю, что… хм, кто-то из крупных издательств ее рассмотрит, но меня… ну, заинтриговало ваше объявление, то самое, где вы написали, что издаете странные книги, а я полагаю, что мой скромный труд вполне можно… отнести к странным.

– Так-так! Хорошо, хорошо! Значит, в этом пакете что-то для меня есть. Дайте взглянуть.

Ханна начала разворачивать коричневую оберточную бумагу, но мистер Джиллимен воскликнул:

– Оставьте! Оставьте! Позвольте мне самому.

Она смотрела, как он разворачивает сверток, перелистывает первую страницу, затем большим пальцем пролистывает всю рукопись. Подняв глаза, он заметил:

– Хороший шрифт.

Снова взглянул на рукопись, поднял голову и добавил:

– И верстка неплоха.

Сердце Ханны колотилось в ребра, пока она наблюдала, как издатель молча переворачивает страницу за страницей. Дважды он улыбнулся, а один раз громко расхохотался. Затем на половине рукописи он прервался, положил ладонь на лист и спросил:

– Почему вы решили сделать ее такой?

– Ну, – протянула Ханна, – потому что я изначально так ее и задумала. Детские книги зачастую сверстаны как-то скучно. Иллюстрации я нарисовала сама.

– О. Да, да, вижу. Вот птица кормит птенца. – Мистер Джиллимен постучал указательным пальцем по странице. – А здесь кошка умывается… Мне понравилась та, с бельевой веревкой.

Ханна улыбнулась ему и сказала:

– Мне она тоже нравится. Пожалуй, даже больше всех остальных.

Хозяин кабинета перевернул еще несколько страниц и с искорками в глазах посмотрел на Ханну, а потом прочитал вслух:

День стирки! День стирки!

Все в мыле пижамы.

Скукожены, съежены –

Просто кошмар.

Он постепенно повышал голос, и второе четверостишие уже почти прокричал:

Повешены в ряд

Вещи папы и мамы,

А рядышком –

Пара моих шаровар. [1] Перевод стихотворения – Алла lisitza.

– Мило, мило. И рисунки очень оригинальные, очень. И вы пока еще не отправляли ее ни в одно издательство?

– Нет.

– Нет, конечно же, нет. Как вы сказали, издатели, издатели… Ох уж эти издатели. Они уверены, будто знают все на свете. – Он ухмыльнулся и похлопал себя по груди со словами: – Я тоже такой. Знаю все, по крайней мере сам так думаю. Больше, чем Дэвид, но меньше, чем жена. Ага, вспомнил: Дэвид непременно должен это увидеть. – Мистер Джиллимен позвонил в колокольчик, спрятанный под краем стола и, пока они с Ханной ждали отклика, пояснил: – Дэвид замечательно умеет отбирать странности, которые выстрелят. Вы же знаете, некоторые странности срабатывают, а некоторые – нет. Должен признать, большинство моих оригинальных книг не выстреливают. Но те, у которых получается, – о, такие попадают на верхушки всех рейтингов. Сейчас у меня два бестселлера со странностями, да уж. Конечно, они о взрослых. Мерзких взрослых. – С посерьезневшим лицом и плотно сжатыми губами собеседник кивнул Ханне, а затем добавил: – Существует множество мерзких странностей, знаете ли: постыдных, захватнических, корыстных. Ах! Вот и ты. – Он повернулся к двери, скрытой от Ханны ворохом книг, в которую вошел другой мужчина. Высокий и смуглый, словно загорал на солнце, но будь это так, волосы тоже выгорели бы, а они были темно-каштанового цвета, густыми и вьющимися, небрежно зачесанными ото лба назад. Незнакомец носил очки, но секунду посмотрев на Ханну, снял их, протер и убрал в карман.

– Доброе утро, – поздоровался он.

– Доброе утро! – отозвалась она.

– Иди сюда и взгляни на это, – вклинился мистер Джиллимен.

– Что это?

– Не будь идиотом, дружище, ведь пока не взглянешь, не узнаешь, а? – Издатель улыбнулся Ханне, но она смотрела на мужчину, взявшего ее рукопись в зеленой картонной обложке. Смотрела, как он перелистнул две или три страницы, а потом поднял глаза на нее, словно собирался что-то сказать, но промолчал и продолжил переворачивать страницы, то ли бегло просматривая, то ли прочитывая все полностью, ведь некоторые умеют читать очень быстро.

Дэвид дошел почти до конца, когда его старший товарищ спросил:

– Ну, что думаешь?

Ханна смотрела, как мужчина перелистнул последнюю страницу и вернул ее рукопись мистеру Джиллимену с лукавой улыбкой.

– Ну, думаю, это достаточно странно, чтобы угодить даже тебе.

У Ханны перехватило дух. Что он подразумевал под «достаточно странным»? Что дети не поймут? Но они же поймут, наверняка все поймут, если им правильно прочесть. Присматривая за ребятишками Джейни, она зачитывала им отрывки, и сорванцам нравилось – они даже смеялись, хотя, вероятно, им было не слишком интересно, раз мальчишки не упомянули о книге в разговоре с матерью.

Темноволосый мужчина посмотрел на нее, медленно покачал головой и сказал:

– Стихи очень хороши, и верстка необычная. На рынке имеется всего один-два аналога: Джесси Тайлер и Флоренс Поттс.