Кэтрин Куксон - Друг по четвергам

– О, большое спасибо. Большое спасибо.

Но взглянув через стол на сестру, Ханна поняла, что, вопреки язвительному тону, та польщена. Тут Джейни добавила:

– Они отличные ребятишки, все они, и мы даже пытаемся обеспечить прибавление в семье: Эдди хочет ещё одного мальчика. Чтобы в итоге было по трое каждого пола.

Ханна воскликнула:

– О Джейни! Джейни, ты просто героиня.

– О Ханна, Ханна!

Обе посмеялись над передразниванием, и Джейни, вставая, сказала:

– Погоди, я пока приберу кухню и приготовлю обед для банды, а потом вместе сходим в парк и приведем их домой.

– Не получится, только без меня, потому что мне уже пора. Веришь — нет, а я иду искать издателя. – Ханна подняла с пола сумку и похлопала по ней: – Тут лежит превосходно набранная сказка. Для пятилеток. Я еще немного порисовала, чтобы добавить иллюстраций к каждому стишку.

– Дай глянуть.

– Нет. Извини, но я в этом плане суеверна. Вчера в газете увидела объявление. Там говорилось, что некий Мартин Джиллимен издает странные книги и покупает редкие.

– Издает странные книги и покупает редкие! Как по мне, звучит довольно безумно, настоящие издатели не дают таких объявлений.

– А этот дал. И именно потому, что объявление такое необычное, я попытаю счастья у него.

– Ну, желаю удачи. Интересно узнать, что в итоге выйдет.

– Узнаешь. Обязательно узнаешь.

– Где же он обитает?

– О, я думаю, в Блумсбери.

– Боже мой! Далековато тебе добираться.

– Ну, я доеду на метро до Тоттенхэм-корт-роуд, и выйду прямо в Блумсбери, или около того. Все равно, – добавила Ханна, напрасно пытаясь скрыть грусть в голосе, – мне больше нечем заняться. За домом следит миссис Фенвик, как и задолго до того дня, когда я там поселилась. Уверена, по её мнению, я вторглась в их жизнь, и она снова и снова упоминает, что служит у мистера Дрейтона с тех самых пор, как он переехал в Лондон из этого Уортинга. Она всегда говорит «этот Уортинг», «этот Брайтон»… Или «этот Кент», где она в молодости собирала хмель, если поверить, что когда-то миссис Фенвик была молода.

Пока Ханна, на ходу застегивая легкое серое пальто, шла к двери, Джейни спросила:

– Как у тебя с деньгами? Мы же никогда этого не обсуждали. Как Хамф ведет бюджет?

– О, полагаю, неплохо. Следит за счетами и прочими тратами.

– За домоводство и все такое?

– О да. Видишь ли, Хамфри всегда этим занимался. Но стоит только попросить, и он выдает мне деньги без возражений.

– Ты должна просить? Разве он не выдает тебе энную сумму на булавки?

С натужным весельем Ханна ответила:

– И кто теперь возвращается в викторианскую эпоху? На булавки! Ну ладно… – Она пожала сестре руку со словами: – Ты всегда повышаешь мне настроение. Нужно было прийти к тебе поболтать много недель, а то и месяцев, назад.

– Если хочешь услышать мое мнение, тебе бы ни с кем не потребовалось болтать, если бы твоя жизнь шла нормально, как следует. Погоди, пока Эдди услышит про все это безобразие.

– Ах, нет! Нет, Джейни! Прошу, не говори Эдди.

– Хорошо, хорошо. Не расстраивайся, не буду.

Ханна пристально посмотрела на высокую худую женщину, ни капельки не похожую на неё. Она знала, что Джейни первым делом обсудит с мужем визит сестры, едва тот вернется домой. И словно наяву слышала голос зятя, перемежающего каждую фразу ругательствами вроде «черт возьми!» или «вот козел!». И гадала, как так получилось, что они с Джейни сделали такой разный выбор и что она сама теперь завидует сестре, выбравшей совершенно неподходящего мужа.

Сестры тепло обнялись и поцеловались на пороге, и напоследок Джейни ласково сказала:

– Ты же знаешь, я о тебе беспокоюсь. Забавно, но так было всегда. За тобой нужен глаз да глаз.

– Да я не против.

Ханна шустро пошла прочь, но, дойдя до угла, повернулась и подняла руку, угадав, что Джейни все еще стоит на пороге и смотрит ей вслед.

* * *

Ханна вышла из метро на Тоттенхэм-Корт-роуд, двинулась по оживленной улице и, увидев в тупике переулка полицейского, попросила объяснить ей дорогу до Джейсон-гарденс.

– О, Джейсон-гарденс, Джейсон-гарденс. – Страж порядка выпятил губу и прищурился. – Ну, думаю, вам придется прогуляться пешком, мисс. Знаете, где Британский музей?

– Да. Да, знаю.

– Джейсон-гарденс в тех же краях. Не уверен, где именно, но наверняка там вам подскажут дорогу, если спросите.

Ханна поблагодарила и обменялась с полицейским улыбками.

Она нашла Джейсон-гарденс, не дойдя до Британского музея, и приятно удивилась, обнаружив, что район состоит из двух– и трехэтажных частных домов, добротных и исторической застройки: над некоторыми дверями красовались полумесяцы веерообразных окон, почти к каждому крыльцу вели три широкие ступеньки с железными перилами, а у входов стояли вазоны с алой геранью, вьющейся настурцией и другими сезонными цветами. Но искомый дом номер четыре немного выделялся. Вазонов на крыльце не было — там восседал каменный пес в натуральную величину. Статуя, как и здание, принадлежала давно минувшей эпохе, судя по потертости камня.

К стене справа от двери была привинчена медная табличка с простой гравировкой: «Джиллимен: Издатель». Ханна не знала, почему улыбнулась при взгляде на табличку, но позже она об этом вспомнила. Огляделась в поисках звонка, но кнопки не обнаружила – лишь почтовый ящик и сбоку от него большая медная дверная ручка.

Дверь легко отворилась, и Ханна шагнула в небольшую прихожую. Прямо впереди виднелась еще одна дверь с предупреждением «Посторонним вход воспрещен», а слева располагалась другая дверь со звонком, возле которого значилось: «Звоните и входите». Так она и поступила.

Медленно открыв дверь, Ханна замерла, глядя на то, что показалось ей складом.

– Заход и те, если зах о дите, и закройте дверь. – Слова прозвучали четко, но в тот момент Ханна не увидела, кто их произнес.

Она повернулась, закрыла дверь и принялась пробираться между книг, сложенных в стопки на полу и наваленных перед полками, уже забитыми другими томами. Сделав шагов пять, Ханна увидела обладателя голоса. Тот сидел за большим массивным столом из красного дерева, на котором не было ничего, кроме аккуратной стопки книг и раскрытого томика, который мужчина, очевидно, читал.

– Здравствуйте! – поздоровался он.

Секунду Ханна молчала, разглядывая его, потом тихо ответила:

– Доброе утро.

– Что ж, садитесь. Возьмите вон тот стул.

Ханна оглянулась и заметила стул, у задних ножек которого теснились вездесущие стопки книг. Подтащив его к себе, она села и снова посмотрела на хозяина кабинета. Шапка почти белых седых волос, вытянутое чисто выбритое лицо и, отметила Ханна, большой рот с пухлыми губами. Пиджака на издателе не было, а рукава рубашки он засучил до локтей, к удивлению Ханны, рубашка выглядела шелковой – из белого шелка.