Татьяна Успенская - Украли солнце

Будимиров не слышит напряжённой тишины, повисшей в комнате. Кажется, и дети, и хозяйка дышать боятся. Не видит и тоски в глазах Григория, собачьей, безысходной тоски. Магдалина вошла, когда тишина сгустилась, как масло.

— У нас гости! — сказала приветливо. — Вот уж не думала, — она лишь на мгновение замешкалась, решая, как ей называть его, и легко остановилась на безопасном «вы», — что вы к нам зайдёте.

— Ты раньше звала меня на «ты», — хрипло сказал он.

Магдалина улыбнулась.

— Я была мала и глупа.

Плыла комната, плыли Григорий с женой и детьми, плыл он сам, в мягкой качке волны, не понимая, что с ним, почему так слабы ноги и руки, почему так колотится сердце.

— Меня ведь учили, — улыбаясь, говорила Магдалина, — к людям старше себя нужно обращаться на «вы». Садитесь, пожалуйста, — пригласила она охранников. — Вашего начальника никто не обидит в нашем доме!

— Они мешают тебе? Прогнать? — спросил Будимиров.

— Нет, что вы?! Они, наверное, тоже проголодались. Пусть отужинают с нами. Тем более, вижу, не мы вас, а вы нас угощаете! И потом… в нашем быте гости — большой праздник и почёт.

Он с утра ничего не ел, и давно прошёл час привычного обеда, но не чувство голода испытывал при виде вкусной еды, а одну лишь жажду — разговаривать с Магдалиной. И придумал вопрос, который заставит её говорить:

— По твоей речи можно судить о том, что ты получила хорошее образование! Где ты училась?

— Здесь. Заочно. Окончила педагогический институт. Надо сказать, еле поступила, — она усмехнулась. — Не понравилось что-то в моих работах. Гиша даже подумывал побеспокоить вас, чтобы вы помогли, да в последний момент устроилось всё как надо.

— Я помог бы.

— Спасибо. Как видите, не понадобилось. Учительницей я работаю, — сказала. — Из трёх сёл ходят в нашу школу ребята. Правда, здание вот-вот рухнет.

— Я прикажу произвести ремонт! — воскликнул он. — Или построю новое! — И тут же засмеялся легко, над собой. Зачем это он будет тратить государственные деньги на новую школу, если Магдалина уедет с ним? Нет, всё равно построит, ведь школа носит его имя!

Есть он не мог, смотрел в её улыбающееся лицо, и впервые за всю его жизнь в душе было просторно. И только она и он.

— Чему ты учишь детей? — спросил, чтобы увидеть, как морщится в улыбке её нос.

Но она вместо ответа сказала:

— Ваша мама тяжело болеет. У нас нет врача.

Да, мать. Мать не встаёт.

— Это ты та учительница, что приказала мне встретиться с матерью? Это тебе понадобилось поговорить со мной?

Григорий в ужасе уставился на неё. А она повторила:

— У нас нет врача, чтобы вылечить вашу маму.

Он повернулся к одному из охранников, недоверчиво буравящему всех по очереди острыми маленькими глазками.

— Немедленно вызови бригаду лучших врачей! И вы все не нужны здесь. Отправляйтесь в самолёт отдыхать.

Охранники вышли, а Магдалина улыбнулась.

— Ваша мама — редкий человек, — сказала.

Он удивлённо посмотрел на неё, ожидая разъяснения, но она ничего больше не прибавила. После долгой паузы спросил:

— Ты не сказала, чему учишь детей?

— Пытаюсь помочь им не погибнуть в созданном вами довольно неуютном обществе!

— Я построил счастливое общество! — воскликнул он.

— Смерть, страх, нищета не есть счастье. — Она вздохнула. А он опешил. Смеётся над ним? Но нет, в её лице ни улыбки, ни насмешки.

— Магдалина! — испуганно воскликнул Григорий.

— Правда, лёгких времён не бывает. — Магдалина смотрит на него, как на тяжело больного. — И в любой обстановке человек должен научиться быть счастливым.

— Какие смерть и страх? — спросил Будимиров. — У меня счастливый народ! И нормальные заводы и шахты!

— В той стране, где экономика и политика важнее человека, никто не может быть счастлив. Шахты? Пожалуйста, поговорим о них, они отражают суть системы. В шахтах часты несчастные случаи, гибнут люди.

— Это вредители орудуют! Каждое дело расследуется, виновные несут наказание.

— Не виновные…

— Магдалина! — снова воскликнул Григорий. Ни к еде, ни к рюмке не притронулся. Губы дрожали. И его жена и дети сидели вытянувшись, как истуканы.

— Ну что ты, Гиша, так за меня боишься! — ласково сказала Магдалина. — За себя не боишься. Наверняка сам уже наговорил, не вытерпел, о том, что наболело. Не надо за меня бояться, Гиша. К нам приехал наш старый друг, правда же? — обратилась она к Будимирову.

А он всё больше восхищался ею. Никто никогда ни о чём подобном не говорил с ним. И так открыто и бесстрашно, глаза в глаза, смотрел только её ученик и вот — она. И уж никто никогда не возражал ему!

— Правда! — сказал он порывисто, сам не понимая, что с ним творится. Чёрт с ними, заводами и шахтами, плевать на все завоевания и покорное послушание миллионов, пусть Магдалина говорит, что хочет, а он будет исполнять её волю, сделает всё, что она прикажет, лишь бы рядом была!

— Откуда ты знаешь, что наказанные не виновны? — спросил и поспешно сказал: — Я освобожу их и накажу виновных!

— Поздно, — пожала плечами Магдалина. — Невиновные расстреляны, а виновные никогда не будут наказаны.

— Почему не будут наказаны? Кто они?

Снова она пожала плечами.

— Откуда мне знать? Знаю лишь то, что в шахтах не хватает кислорода, рушится плохо закреплённая порода, засыпает людей. — Магдалина говорила спокойно, разделяя каждое слово.

— Магда! — Казалось, Григорий сейчас упадёт в обморок.

— Не бойся, Гиша, за меня! Родной мой, успокойся!

— Не бойся за неё! — эхом повторил Будимиров. — Ей ничего не грозит. Она под надёжной защитой!

— Понимаю, Гиша, для тебя мои речи так же неожиданны, как и для всех сидящих за столом! — Магдалина ласково смотрит на брата. — Но, пойми, другого случая может не представиться! — Она повернулась к Будимирову. — Если бы я была главой государства и пеклась о его благе, прежде всего о людях подумала бы! Это выгодно государству! На восстановление шахты после обвала, на больницу, суд, тюремные заключения невиновных уходит средств гораздо больше, чем на строительство добротной шахты.

— Откуда ты всё так хорошо знаешь? — спросил Будимиров. Оказывается, это даже интересно, когда высказывают, не боясь, своё мнение! Но тут же подумал: а не его ли Магдалина считает виновным во взрывах и прочих бедах?

— Смерть людей, болезни, аресты невыгодны для государства. Невыгодно, и когда выгоняют хороших специалистов: вместо прибыли получается убыток. Очень выгодно — думать о людях, беречь людей!

Да она заботится о государстве! «Убыток», «выгодно», «невыгодно»…

— Ты не отвечаешь на мои вопросы: какой предмет преподаёшь и откуда знаешь всё, что происходит в нашей стране? По-моему, шахт и заводов здесь поблизости нет.