Франси Старк - Цена счастья

— Все имеет свое начало, — парировал он. Она склонила голову набок и посмотрела так, словно еще что-то умерло, кроме отца Стефани.

— После двадцати пяти лет ты меня так и не узнал?

Не ожидая ответа, она направилась в спальню.

Брайен последовал за ней. Он подставил ладонь, чтобы дверь не закрылась у него перед носом, и распахнул ее.

— Я знаю, что ты не можешь здраво рассуждать, когда дело касается твоего благополучия, — сказал он, едва сдерживаясь. — Я знаю, что ты готова отдать свое время, энергию и симпатию, ни разу не подумав о том, что ты тоже в этом нуждаешься.

Он следовал за ней, а она металась от комода к кладовке, потом к чемодану, кидая в него одежду, не складывая.

— Черт возьми, ты постоянно жертвуешь собой, у тебя нет даже времени подумать о том, что нужно тебе.

— А почему я должна тратить на это время? — спокойно спросила она. — Ты будешь только счастлив, если будешь это делать за меня.

— Кто-то должен.

Брайен чувствовал, что начинает повышать голос, кулаки его болели, он заставил себя остановиться, расслабиться.

Сара вытаскивала из открытого ящика нижнее белье, но вдруг остановилась, стоя спиной к нему, голова ее опустилась, плечи поникли.

— Нет необходимости, Брайен. Я могла бы быть выбрана президентом, установить мир во всем мире, а ты все продолжал бы ждать, когда я развалюсь на части.

Ему было тяжело видеть ее такую — обессилевшую, побежденную. Непохоже на Сару отказываться от чего-нибудь. Сара, которая всегда эффектна, тверда и спокойна. Сара, которая никогда не суетилась. Сара, которая всегда держала свою жизнь в руках…

Волнение, охватившее его, прервало ход мыслей.

— Опять об этом партнерстве, — он фыркнул с отвращением. — Ведь ты вице-президент. Зарабатываешь больше денег. Касс считает тебя Чудо-Женщиной. Почему ты не успокоишься?

Сара подняла голову, и он увидел ее лицо в зеркале над комодом. Она смотрела на его отражение в зеркале, словно знала что-то, чего он не знал, и не могла найти слова, чтобы сказать ему об этом.

Брайен растянул губы и вдохнул в себя воздух.

— Черт возьми, Сара, я бы преподнес тебе эту должность на серебряном блюдечке, если бы мог. Но ты же знаешь, я не могу ее получить из воздуха.

Сара печально опустила голову. Голос ее был хриплый, такой же разбитый, как она сама.

— Я не виню тебя за то, что ты не понимаешь. Я только сейчас начинаю понимать сама.

Слова ее застряли где-то между коротким смехом и всхлипом.

— Я всегда чувствовала себя твоим партнером. Формальное соглашение было просто… формальностью. Мне этого не нужно было, но я думала, что это нужно тебе.

Она подняла голову, в глазах ее стояли слезы, она смотрела на его отражение в зеркале, рот ее скривился наподобие улыбки.

— Я думаю, что пыталась сказать нам обоим что-то, но не знала, что и как.

Он сунул руки в карманы, но не двинулся с места, не заговорил. Он никогда не видел ее такой, никогда не слышал, чтобы она так откровенно с ним говорила.

Она вынула пару шелковых белых трусов из ящика и стала вертеть их в руках.

— Брайен, я больше не хотела, чтобы ты видел во мне только служащую твоей фирмы.

Во рту у него пересохло, когда он услышал ее слова, словно она сама поняла истину в тот момент, когда говорила.

— Что ты хотела? Она пожала плечами.

— Наверное, я хотела, чтобы ты видел во мне равную тебе, а не кого-то, кого ты должен направлять, за кого должен отвечать. Наверное, я хотела занять место рядом с тобой.

Она подошла к кровати и бросила в чемодан пару трусов, потом повернулась и посмотрела ему в лицо.

— Я хотела, чтобы ты увидел меня.

— Ты думаешь, я не видел? — сказал он, чувствуя в горле наждачную бумагу. — Я тебя знаю лучше моих собственных детей или бывшей жены. Ты всегда шла рядом, преодолевая трудности вместе со мной.

— Да, — сказала она. — Но я должна была работать вдвое больше, чтобы доказать тебе, что я заслуживаю быть твоим партнером. — Она покачала головой. — Ты думал, что я выбилась из сил, а я просто училась жить собственной жизнью. Мне хотелось быть кем-то, кроме бывшей жены Чака и матери Стефани.

Брайен не двигался, почти не дышал, принимая словесные удары, наносимые таким тихим голосом, что он должен был напрягать слух, чтобы услышать ее.

Желчь поднималась и заполняла горло, горькая и едкая.

Правда била больно.

У него возникло такое чувство, словно она опять ушла от него. Брайен надел ботинки, рубашку, слушая, как Сара меняет заказ на билеты, потом вызывает такси. Они могли быть рядом сейчас, но Сара так тщательно его отшила, что они были все равно, что в разных городах.

Брайен удивился и сконфузился, когда Сара сказала все, что думала. У него даже не было времени ответить. Она тут же взяла трубку телефона. Его собственная уверенность рухнула под тяжестью правды. Это же было так просто — но он не видел ничего. Для него всегда имело значение только свое мнение. Брайен был настолько уверен в свой правоте, что все остальные просто обязаны быть неправыми. Он никого не слушал. Он никого не видел, тем самым разрушая все отношения, которые что-то значили для него.

Сара всегда точно знала, что она делала и почему. Она всегда ставила на первое место людей, которых любила, чего бы ей это ни стоило. Дважды она отвергала предполагаемую должность компаньона, потому что знала, что еще неспособна на стопроцентную отдачу.

Выбилась из сил.

Какая шутка. Это был для него только удобный случай убедить себя, что Сара нуждалась в нем. Из того, что она сказала, стало ясно, что это было необязательно. Она все время нуждалась в нем. Точно так же, как он нуждался в ней.

Оба они все-таки некоммуникабельные люди.

Брайен услышал, как Сара включила душ. Ясно, с ним попрощались. Он подхватил пиджак, галстук. Сегодня уже достаточно сказано.

Он вышел из дома, застегивая пиджак, и остановился, ослепленный утренним солнцем. Привыкнув к свету, он огляделся.

Ширли Бисли была уже на улице, выдергивая одуванчики. Она моментально выпрямилась, глаза ее стали размером с чайные блюдца, когда увидела, как Брайен заправляет рубашку в брюки. Он остановился на боковой дорожке, чтобы завязать галстук. Брайен перекинул пиджак через плечо, посмотрел на часы, на небо, потом на Ширли. Она все еще продолжала смотреть на него, рот ее был открыт, одуванчики зажаты в руке. Нарочито медленным движением он склонил голову в ее сторону и, подмигнув ей, сказал:

— Доброе утро, Ширли.

Она уронила одуванчик и выпрямила плечи. Ее впалая грудь выпятилась, как паруса, надутые ветром, когда она направилась через лужайку к нему.

— Как Сара чувствует себя сегодня?

— Чудесно, — сказал Брайен.

Он быстро сообразил, что чем меньше Ширли знает, тем спокойнее будет жить Саре.