Маурин Ли - Под сенью каштанов

Вскоре Мишель заявила, что ей пора возвращаться в Ноттингем. Перед уходом она спросила у Броуди, не знает ли та, куда подевался Джим, она хотела поблагодарить его.

— Такое впечатление, что он просто сквозь землю провалился.

— Он отдыхает в моей комнате и, скорее всего, заснул. — Броуди совсем забыла, что собиралась разбудить его. — Вы хотите сказать ему, что уходите?

— Нет, спасибо, милочка. Не стоит его беспокоить. Бедняжка, ему пришлось несколько дней провести в дороге. Но он собирается остаться здесь еще на пару недель, так что я наверняка увижусь с ним. — Мишель беспомощно пожала плечами и поморщилась. — Полагаю, вы считаете меня дурой после того, как я позволила такому мужу, как Джим, уйти?

— Разумеется, не считаю. Ведь я практически не знаю его.

«Или вас», — хотелось добавить Броуди.

— Он славный человек, настоящее сокровище. — Броуди показалось, что где-то она уже слышала подобное выражение применительно к Диане, — ах да, это же были ее собственные слова. — Но я сама оттолкнула его. Тогда я не понимала, чего хочу, и не ценила того, что имела. В то время Джим плавал на торговом корабле и, уходя в море, частенько говорил, что мне нужен пояс верности.

Броуди с легкостью представила себе, что Мишель, должно быть, пустилась во все тяжкие. Особенно если учесть, что из четверых детей О'Салливанов только Диана походила на отца.

Наступила полночь. В «гнездышке» за овальным столом сидели Броуди, Колин, Ванесса, Реджи и Джим О'Салливан, неспешно потягивая вино, которое заканчивалось вместе с этим безумно тяжелым днем. Все остальные, те, кто не жил в особняке, разошлись по домам, за исключением Чарли, которая мирно заснула на кровати в комнате Ванессы после того, как отец на руках отнес ее туда. Рэйчел с Поппи тоже легли спать. Броуди не знала, остался с ними Тайлер или нет.

Разговор перескакивал с парниковых газов на войну в Ираке, потом коснулся темпов роста инфляции, системы образования, службы здравоохранения, пока, наконец, не вернулся к Диане.

— Ей исполнилось девять, когда я ушел из дому, — с улыбкой, которая живо напомнила Броуди Диану, сказал Джим. — Клянусь, у нее была светлая голова, в отличие от моей супруги. Помню, Ди всегда составляла списки покупок, которые надо сделать, и помогала мальчикам с домашним заданием.

— Вы поступили несколько безответственно, бросив семью, не находите? — проворчал Колин. — Оставив жену, которая, по вашим же словам, была не в состоянии позаботиться о себе, и четверых детей, самому старшему из которых едва исполнилось девять. — Это был уже не первый камень, который он бросил в огород Джима. Колин невзлюбил его с первого взгляда. Кроме того, он был явно раздосадован, когда Броуди предложила их гостю пожить в комнате Дианы, пока он находится в Ливерпуле. И теперь Колин явно не собирался уезжать из «Каштанов», пока Джим не ляжет спать.

— Я вовсе не говорил, будто Мишель была не в состоянии позаботиться о себе, хотя и признаю, что мне не следовало оставлять их, — ровным голосом произнес Джим. — Просто вокруг происходили вещи, с которыми я не мог справиться. Если бы семь лет назад я узнал о том, что Мишель бросит детей на произвол судьбы, я бы сразу же вернулся.

Колин лишь презрительно фыркнул. Броуди тут же захотелось напомнить ему, что и он отвернулся от собственной дочери, когда той понадобилась помощь, но атмосфера за столом и без того была достаточно напряженной. Спустя некоторое время Броуди пожелала всем спокойной ночи и отправилась спать. Вскоре она услышала, как уехал Колин, а Джим вошел в комнату своей дочери.

— Спокойной ночи, Диана, где бы ты сейчас ни была, — прошептала Броуди, опуская голову на подушку.

— Я рада, что сегодняшний день наконец-то закончился, — сказала Ванесса, когда они с Реджи остались одни.

— Мне нравилась Диана, — Реджи ласково притянул ее к себе и поцеловал в ушко, — хотя вкус у нее отсутствовал напрочь.

— Впервые погиб кто-то из моих ровесников — я имею в виду из тех, кого я знала лично. — Ванесса замерла от удовольствия, когда Реджи снова поцеловал ее, ей нравилось ощущать прикосновение сильных рук и чувствовать легкий лимонный запах его лосьона после бритья.

— Мы пойдем ко мне сегодня ночью? — прошептал он.

— Да. — Вот уже пять ночей подряд Ванесса ночевала в доме по соседству. Кажется, Броуди пока ничего не заметила — собственно говоря, ее это никоим образом не касалось, но Ванесса все равно чувствовала себя не в своей тарелке. — Похоже, Чарли не возражает против моего присутствия или я ошибаюсь?

— Чарли так же рада этому, как и я. — Он развернул ее к себе лицом и крепко поцеловал в губы.

Ванесса читала о женщинах, которые в такой ситуации готовы были потерять голову, но считала, что все это досужие выдумки и что с нею этого никогда не случится. Но вот сейчас это происходило наяву. Она судорожно вдохнула широко открытым ртом, когда Реджи наконец отпустил ее.

— Ничего себе! — хриплым голосом прошептала Ванесса.

— Повтори еще раз. — Он ласково погладил ее по щеке. — Как ты полагаешь, сейчас подходящий момент для того, чтобы попросить тебя навсегда поселиться в доме по соседству?

— Момент и подходящий, и не очень, — серьезно ответила Ванесса. — Я переселюсь и стану жить с тобой, но вот когда — не знаю. Я обещала Броуди, что останусь с ней до конца года. И мне не хочется уходить от нее, когда мы только что потеряли Диану. — Больше всего на свете ей хотелось провести остаток дней вместе с Реджи и Чарли Ормеродами, но ведь следовало думать не только о себе, но и о других. — Ты не возражаешь?

— Возражаю, и очень сильно, но я все понимаю, — улыбнувшись, заявил он. — Знаменитая — или пресловутая? — женская солидарность.

— В самом деле? — Она как-то никогда не думала о себе в этом смысле.

— А разве нет?

— Полагаю, так оно и есть. — В какой-то мере Ванесса действительно ощущала большую близость с женщинами из «Каштанов», чем со своими родными сестрами.

Мимо прогрохотал поезд. Этот звук медленно растаял в мертвой тишине, опустившейся на особняк. Наверху во сне тихонько вскрикнула Поппи. Внизу закашлялся Джим О'Салливан. Ванесса слышала даже собственное дыхание.

— Ну что, идем? — негромко спросил Реджи.

Ванесса кивнула.

— Только мне надо взять кое-что из своей комнаты.

— А мне нужно забрать дочь.

Когда Броуди проснулась, за окном было еще темно. До нее доносилась лишь утренняя песня какой-то ранней пташки. Женщине казалось, что на нее давит какой-то неподъемный груз, и она точно знала — случилось что-то очень плохое. А потом она вспомнила: Диана умерла.

Броуди села на кровати и пожалела, что у нее нет одной из тех машин, что могут приготовить чай простым нажатием кнопки. Впервые за много месяцев она замерзла во сне: теперь ей понадобится пуховое одеяло. То, под которым спала Мэйзи, Броуди убрала обратно в гардероб, а кровать Колин отнес наверх. Это напомнило ей о том, что дочь даже не прислала цветы на похороны, хотя Диана проявила неслыханную щедрость и старалась помочь Мэйзи, чем только могла, пока та оставалась в «Каштанах». Броуди думала, что они подружились. В тот день, когда родился Томас, Диана в обеденный перерыв съездила в город и купила в качестве подарка полдюжины маленьких белых распашонок. «Интересно, что стало с той крестильной сорочкой, которую она принесла из Иммиграционного центра? — подумала Броуди. — Окрестили уже Томаса или еще нет? Ведь наверняка Мэйзи пригласила бы родителей на столь торжественную церемонию».