Елена Чалова - Рыцарь для дамы с ребенком

Марк старательно отвлекался на привычные заботы и мысли. И все же в висках застучало. Черт, давление поднимается. Заварил чай и вылил туда грамм тридцать коньяку. Выпил. Помогло. Жизнь показалась не такой уж кошмарной, и в голову пришла новая мысль: а если это не невроз? Тогда за безобидным стоматологом кто-то следит. Именно следит, потому что, если бы он после «Рамстора» поехал прямо домой и мужик следом, это было бы еще ладно, может, он живет где-то поблизости. Но Марк же заезжал в редакцию, а когда выруливал из переулка… Теперь ему казалось, что в зеркале заднего вида он видел именно этот жигуленок. Но зачем? «Я всего лишь дантист, — говорил он себе, — не самый богатый, прошу заметить. Особенно благодаря Марине. Стоп. Мариночка, жадненькая бляденочка ярославская. А если это она? В смысле, по ее поручению? Может, квартиры ей мало показалось?»

Марк скинул халат и бросился к шкафу за чистым бельем. Конечно, можно подождать до утра. Можно и позвонить, ах нет, позвонить нельзя — когда он покупал квартиру, там телефона не было, а потом номер ему, естественно, никто не сообщил. Так что все равно надо ехать. На секунду в Марке проснулся воспитанный человек, который с укором напомнил, что на дворе, однако, девять часов и надо бы совесть иметь — пока доедет… Кстати, чай с коньяком пил. Доза, конечно, смешная, но вот запах… Черт с ним! Молодой человек схватил жвачку, запихал за щеку две пластинки «орбита» — убойная мята и почувствовал, как глаза наполняются слезами — ну и вкус! Так, теперь задавить внутри себя этого интеллигентного рохлю, который стесняется беспокоить людей вечером, — и вперед.

Марк выскочил из подъезда и, старательно не глядя в сторону «жигулей», плюхнулся на сиденье. И вспомнил, что на плите осталась кастрюля с водой — пельменей он так и не поел. Чертыхаясь, опять поскакал домой, отпер дверь, забежал в квартиру, выключил газ, погасил свет в туалете, запер дверь и опять вылетел во двор, смутно надеясь, что «жигули» отбыли по своим делам. Ничего подобного — торчали на том же месте как приклеенные. Делать нечего — придется ехать выяснять отношения. Город уже начал пустеть, готовясь к ночи, но все же машин на улицах пока было немало. Он пробрался через Таганку, чувствуя, как, несмотря на кондиционер в машине, пот холодной ящеркой пробирается по спине. Терпеть не мог всегда это место: все снуют, толкаются, пихаются, и половина не знает, куда едет.

Вот и новостройки. Господи, как тут люди живут — все одинаковое. Квартиру смотреть Марк не ездил — ни к чему было, но прекрасно помнил адрес, однажды он там все-таки был. Иногда он смотрел назад; казалось, что «жигули» мелькали в хвосте, но дистанция была приличной, и он не был уверен.

Но вот, наконец, нужный дом. Марк остановился у подъезда, вышел, оглядел двор. «Жигулей» не было видно: то ли он потерялся в потоке, то ли… все-таки невроз.

Несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул. «Черт, надо бы к тете Симе съездить — она у нас невропатолог, пусть пропишет что-нибудь… не слишком сильнодействующее, а то забуду иглу у пациента в канале. Или засну на рабочем месте». Молодой человек ухмыльнулся — не так давно снимал Катерине зубной камень и ставил пломбу, так что теперь живенько представил себе, как она сидит в кресле в качестве пациента, а он сам спит, уронив голову на ее пышную грудь… Так, водички бы попить. И жвачку на обратную дорогу свежую купить. Ни к какой Марине он решил не ходить — псих ненормальный, мало ли в Москве белых «жигулей»… В другом конце двора маячила палатка, и Марк неторопливо направился туда. В животе заурчало. «Эх, идиот, убежал, даже не поев. Пожалуй, куплю мороженого…» Не дойдя до палатки метров десять, он бросил взгляд в сторону и оторопел: в арке дома стояли белые «жигули», мужик в бежевой майке сидел за рулем.

Разом позабыв про мороженое и все остальное, Марк развернулся и на полном ходу порулил в подъезд. Ну, Мариночка, ну подожди!

Он жал и жал кнопку звонка, пока дверь не раcпахнулась; на пороге стояла его несостоявшаяся жена и улыбалась, словно Мэрилин Монро в камеру. Спать женщина явно не собиралась — на ней было красное платье в обтяжку, расшитое по подолу блестящими стразами, пепельные волосы уложены в высокую прическу, из которой торчали какие-то штуки, похожие на вязальные спицы, на ногах — алые лодочки на шпильках, на лице — ослепительная улыбка. Правда, при виде разъяренного дантиста улыбка померкла, и девушка открыла было рот, но Марк быстро перехватил инициативу:

— Ты что себе позволяешь, хабалка, мало тебе квартиры показалось, да? Приставила ко мне какого-то хмыря болотного. Больше ни копейки не получишь, поняла? Даже если все агентство наймешь. И вообще, я в милицию пойду!

Бросив встревоженный взгляд в сторону лифта, Марина зашептала:

— Вы что, доктор, опухли? Какой мужик? Да я про вас и не вспоминала! Совсем заработался, наверное, или вам бормашина на голову упала? Да я замуж выхожу, если хотите знать, и мой Вовка такой ревнивый…

Тут в конце коридора зашумел, притормаживая у этажа, лифт. Марина сделала шаг вперед, выпихнула Марка грудью на площадку и затараторила в полный голос:

— Да я вам повторяю, мужчина, вы адрес перепутали, я квартиру не продаю, может, там было написано корпус два, вы туда сходите, это следующий дом, после арочки…

Двери лифта распахнулись; к ним направлялся Вовка, доктор сразу понял, что это он. Такой экземпляр подходил Марине на все сто: бритый затылок, немного плоское лицо, широкие, но сутулые плечи человека, которому теперь недосуг качаться, походка вразвалочку. И какого черта он в кожаной куртке в такую жару?

Цепко оглядев врача, мужик повернулся к Марине:

— Это кто?

— Ой, представляешь, приперся и уже минут пять мне мозги канифолит, — мол, по объявлению о продаже квартиры, а я ему говорю…

Вован перевел на стоматолога невыразительный взгляд светлых глаз. Лицо его было практически лишено мимики, но Марк испугался. Да, он ходит в спортзал, но больше ради здоровья, чем силы, и никогда не умел драться. А этот мужик явно умел и любил. И опять же, кто знает, что у него под курткой. Но больше всего доктора напугала сама Марина: он заметил, как сквозь пудру над верхней губой у женщины выступают бисеринки пота, а рука с ярко накрашенными ногтями теребит ремешок бисерной сумочки.

— Ну извините, — пробормотал Марк. — Но там точно никакого корпуса указано не было, просто адрес. И я звонил, а хозяйка сказала, чтобы я подъезжал после девяти, потому что она поздно с работы приходит…

Должно быть, он оказался не лишен актерских способностей, потому что Вован, ухмыльнувшись вполне дружески, вдруг хлопнул доктора по плечу и пробасил:

— Не расстраивайся, найдешь свою квартиру… А если хочешь, подожди чуток — и можешь эту забирать, недорого отдам. — Он захохотал (стоматолог машинально отметил большое количество золотых коронок во рту) и хозяйским жестом притянул к себе Марину.