Ричард Райт - Долгий сон

Мать плотней подоткнула ему одеяло под плечи, и сразу нахлынуло отчаяние, исторгнув у него вопль несогласия:

— Свет оставь!

— Свет я гашу, — отвергла она его мольбу, аккуратно складывая на стуле детские одежки. — Нельзя спать при свете. — Она смягчилась и, наклонясь, коснулась губами его щеки. — Ну-ка, спать.

— Тогда дверь оставь открытой, — взмолился он.

— И дверь закрываю. — Она говорила твердо, хоть и ласково.

Щелкнул выключатель, и, слыша, как застучали по полу материнские каблуки, он зажмурил полные слез глаза.

— Мам! — бросил он ей вдогонку последний отчаянный призыв; шаги смолкли.

— Что еще, Рекс?

— Папа когда придет?

— Когда придет, тогда придет. Я тебя разбужу.

— Как папа удит в темноте, ведь не видно?

— У папы фонарик, и луна вон светит.

— А рыба, она умеет видеть в темноте?

— Умеет, даже очень.

— Папа как ловит рыбу?

— Нацепит на крючок червя, крючок забросит в речку, рыба клюнет, он ее и вытащит…

— А когда он придет с рыбой, ты ее будешь готовить?

— Ага. — Она вздохнула. — Спи, Рекс.

Он услышал, как закрывается дверь, и весь напрягся.

— Мама, а рыбы кусаются?

— Хватит ума сунуть ей палец в рот, укусит.

— Мам, а чего рыбы делают?

— Что положено рыбам, то и делают. Ну, спокойной ночи. Спи.

Дверь со стуком захлопнулась, и он смирился с неизбежным. Он уставился взглядом в душную темень, вспоминая, что никогда еще не видел ни одной рыбы, представить ее себе можно было только по книжке с картинками, а в ней рыбы нарисованы хищные, страшные, футов шесть ростом, того и гляди накинутся и покусают. Он погружался в сон и видел, как на него, широко разинув пасть, вразвалку движется огромная злая рыбина. Ладно, он ей как двинет палкой по голове, всю кровь выпустит наружу…

…и вот он поднял бейсбольную биту и изготовился оглушить рыбину глянул а это не рыба это Крис с того конца улицы он уже большой но всегда с ним играет и в руке у Криса бейсбольный мяч и Крис сказал: «Хочешь, Рекс, сыграем?» а он сказал: «Ага, Крис, хочу!» и Крис сказал: «Ладно. Поддай, попробуй, по этому мячу!» и подкинул мяч а он размахнулся битой — Р-РАЗ! — мяч полетел высоко в небо и Крис сказал: «Пять лет всего, а бьешь не хуже, чем игрок высшей лиги!» и он стал ждать от Криса второй подачи только теперь мяч уже держал не Крис а семифутового роста рыба и ему стало до смерти страшно но бежать он не мог и тут рыбина бросила мяч и попала ему прямо в рот мяч засел между челюстями ни вытащить ни проглотить и он понял что рыбина с ним сделала то самое что делает с рыбой его папа она поймала его на крючок а теперь наступала на него сверкая налитыми кровью глазами он хотел крикнуть и не мог и увидел как рот у рыбины открывается сейчас его проглотят…

Он беспокойно заворочался, сглатывая комок ужаса, который застрял у него в горле.

— Рекс!

В комнате плескалось солнце, и он увидел у постели свою мать.

— Вставай скорее! Папа уже тут! Столько принес рыбы!

У него еще стучало сердце, он опасливо огляделся, проверяя, не притаились ли рыбы где-нибудь в комнате.

— Халатик надень, тапки… Слышишь, нет?

— Счас, мам, — прошептал он, когда она повернулась уходить.

Он сполз с кровати; непослушные со сна пальцы нашарили тапочку и принялись неловко натягивать ее на ногу. Наклонясь, он определил, где у него нога, потом — где тапочка, и с решимостью попробовал их совместить в пространстве: нога все-таки проехала мимо. Он вздохнул и загляделся в одну точку, снова наливаясь сонным оцепенением. Материнский голос резко ворвался в сознание.

— Рекс!

Он пугливо встрепенулся:

— Счас, мам!

На этот раз вышло удачней, нога попала прямо в тапочку. Он заелозил правой, но она упрямо не втискивалась куда надо. Медлительно отмаргиваясь от дремоты, он наконец почувствовал, как нога случайно въехала в тапку. Он взял халатик, нащупывая, где рукава. Вот только который на какую руку? Хотя разве не все равно? Он сонно обмяк, клонясь к подушке.

— Рекс!

Он вздрогнул и очнулся; мать стояла у дверей и держала в руках что-то непонятное.

— Тебе разве неинтересно посмотреть, каких папа принес рыбок?

Ой, значит, это у нее рыба! Он подошел ближе, приоткрыв рот, глядя, как извивается сероватое существо. Так это и есть рыба?

— Маленький совсем рыбчонок, — сказал он.

— Почему же, порядочный, — сказала она.

— Он живой?

— Живой. Только ему недолго осталось. Придется его прикончить.

— Как, мама?

— Возьму ножик и вспорю ему живот. Да ты сам увидишь.

В растерянности он кое-как напялил халат и нерешительно побрел за матерью на кухню, где его отец, стоя у плиты, отхлебывал из чашки кофе.

— Сынок пришел! — Отец поставил чашку, широко шагнул к нему и поднял под потолок.

— Привет, пап, — выговорил он, озираясь с тревогой. — А рыбы где?

— А вон. — Отец кивнул в сторону стола, на котором стояло полное до краев цинковое ведро.

Мальчика спустили на пол, и он бочком подступил к ведру, увидел, как движутся по воде темные тени, потом различил белобрюхие тела.

— Потрогай, не бойся, — велел отец.

Он несмело ткнул пальцем во что-то продолговатое, оно шевельнулось, и он отскочил назад.

— Они кусаются! — захныкал он.

— Нет, что ты, — смеясь, сказал отец.

— Эх, храбрый заяц, — сказала мать.

— Вот гляди, — сказал отец и поднял руку: в кулаке, выгибаясь туда-сюда, билась рыба. — На-ка, Рекс. Возьми ее.

— Не хочу! — Он недоверчиво принюхался. — От них пахнет!

— А как же! — Отец усмехнулся. — Рыба, она всегда пахнет.

— Но от них же пахнет, как от… — Его голос замер.

Карие глаза скользнули в сторону и в изумлении остановились на матери — почему-то странный запах был связан с нею, с ее телом.

— Ты их прикончи, мам, — попросил он.

Он смотрел, как она берет нож, соскабливает чешую, как отрубает плавники и одним движением вспарывает рыбу сверху донизу.

— А крови нету.

— В рыбе и не бывает много крови, — сосредоточенно отозвалась мать.

Ее пальцы пошарили в белесом рыбьем брюхе и вытащили оттуда клубок внутренностей.

— Вроде тебе не нравятся мои рыбы. — Отец порылся в кучке рыбьих потрохов. — Гляди, Рекс. Сейчас покажу тебе, как смастерить воздушный шар.

— Взаправдашний, папа?

Отец расправил липкий комочек, приложил к губам и — ух ты! — отливая на раннем солнце, полупрозрачный, сероватый, у них на глазах стал надуваться воздушный шар.